Совершив по отношению к своим товарищам обряд погребения, старец, наверное, начал вырубать себе могилу, но, не закончив, умер.

Метеоролог отодвинул труп старика от стены, положил его на спину в углублении и засыпал мелкой щебенкой и рыхлой землей, взятой с полянки.

Когда третий могильный холм вырос рядом с первыми двумя, Морозов вышел из склепа.

Падающие в озеро солнечные столбы уже заметно изменили угол наклона - время близилось к вечеру. Морозов быстро пошел к берегу озера, встал на плот и поплыл к противоположному берегу.

Перед заходом солнца, как обычно после жаркого дня, на небе появилась мгла, краски подземного дворца стали меркнуть. Морозов быстро подплыл к берегу, соскочил с плота и, пробежав короткое расстояние до подземного хода, скрылся в его темном провале.

После ужина, лежа перед догорающим костром, метеоролог задумался над событиями прошедшего дня.

Вот и перевернута, может быть, последняя страница легенды о трех старцах. Печальный финал по существу проливает свет на немудрую историю жизни трех обитателей подземного дворца.

Надо полагать, что деятельность трех бежавших на Южный Урал кержаков началась с подыскания удобного места для жилья. При этом ими совершенно случайно был обнаружен вход в пещеру у круглого известнякового камня. Исследовав подземные ходы, кержаки нашли их вполне пригодными для постоянного жилья: летом здесь было прохладно, зимой - тепло. Кроме того, в пещере было легко скрыться от любопытных глаз. Месторождение самоцветов обитатели пещеры обнаружили также случайно, а открыв, стали эксплуатировать.

Имея в руках огромные ценности, старцы имели возможность приобрести за них только самое необходимое для жизни. Им, таежным жителям, скитникам, нужно было очень мало: одежду, обувь, продукты питания и, может быть, бочонок меда - полакомиться в праздник.

Жизнь старцев протекала однообразно, и за долгие годы пребывания в лесу, или точней в пещере, они окончательно одичали. Не удивительно, что никто из кусинских охотников, кроме Хорька, ни разу не видел их.

Глава VII

НОЧНАЯ ГРОЗА

Прошло пять дней. Рана на шее Нерона окончательно затянулась. Собака была снова энергична и весела.

Можно было отправляться в путь.

Солнце зашло в тучу, и узкая полоса чистого неба на западе приобрела пурпурную окраску. Такой закат предвещал грозу или ветер. Но ни то, ни другое не могло задержать Морозова. Дорожный мешок был уже упакован, ружье вычищено, и драгоценные камни лежали завернутые в промасленную бумагу на уступе стены. Собираясь уходить, Морозов любовался их игрой все чаще и чаще. Теперь, когда задача «экспедиции» была выполнена, и сама она почти закончена, к тому же благополучно, Морозову было жалко покидать ставшие близкими места. И ворчливая речка Каменка, и окружающая ее тайга, и мрачные норы подземелья, и, наконец, карстовый дворец с озером - все в одинаковой степени было дорого пытливому исследователю.

Морозов был горд своим открытием: ему, скромному труженику, по воле случая на время ставшему исследователем-разведчиком, посчастливилось вырвать у природы одну из ее бесчисленных тайн.

Дикий таежный район Таганайских гор - край непроходимых болот с грудами гниющего бурелома, обиталище медведей и змей, рассадник комаров и гнуса, малоизвестный уголок Южного Урала, по существу одно из многочисленных его «белых пятен» - благодаря открытым в нем драгоценным камням превратится в промышленный край с несколькими рудниками, заводами и культурными лесными угодьями.

Так Морозову рисовалось будущее…

Метеоролог на прощанье решил сварить уху из хариусов. Он чистил рыбу и бросал ее в котелок. Нерон растянулся рядом у костра на своей моховой постели- его ждала сытная еда.

После ужина, прежде чем лечь спать, Морозов вышел из пещеры проверить свое предположение о перемене погоды. В темноте был слышен тихий плеск Каменки, дул свежий ветерок. На небе блестели яркие звезды. С запада подымалась туча, но ее, кажется, проносило мимо. Над вершиной далекой горы посветлело небо - над горизонтом всходила луна. Постояв минут десять, Морозов вернулся в пещеру. В грот постепенно пробралась ночная свежесть, и он устроился спать в нише, отделив себя от входа в нее костром, по другую сторону которого лежал Нерон.

Постепенно сгорал легкий хворост, и только сырые толстые стволы тлели, превращаясь в уголья…

В полночь над лесом взошла полная луна и осветила безбрежное таежное море…

Вьется от болота узкая песчаная тропа; на поворотах и прогалинах луна проникает в чащу леса и освещает голубоватые галечниковые намывы. Тропа идет от болота на восток; она пересекает Каменку и по .левому берегу между кустами тальника тянется на несколько верст. Тропу эту Морозов не знает, иначе она бы его заинтересовала. На илистых намывах вперемежку с рисунчатыми отпечатками лапок лесных обитателей видны широкие следы сапог… Они еще свежи - острые кромки не осыпались, и даже сохранились отпечатки шляпок гвоздей…

По тропе ползут тени. Лунный свет то гаснет, то вспыхивает. Быстрые облака скользят по небу, и медленно надвигается тяжелая туча…

Нерон внезапно проснулся и стал прислушиваться. Рядом с ним журчал ручей, потрескивали сырые головни, знакомые звуки наполняли пещеру. Кажется, не о чем беспокоиться, но собака тем не менее насторожилась. Через равные промежутки времени к журчанию ручья присоединялись короткие тихие звуки, походившие на шорох шагов крадущегося человека…

Сгорела высохшая головня, и костер почти погас; куча угольев освещала только спящего Морозова и нависший над ним белый известняковый свод.

Нерон медленно повернул голову в ту сторону, откуда доносился шорох, и стал всматриваться в темноту коридора. Шорох постепенно усиливался. Через некоторое время, когда вспыхнувшая головня озарила грот, Нерон вскочил и бросился вдоль ручья к выходу из пещеры. Добежав до кучи щебенки, он сделал прыжок через ручей, но впереди раздался глухой удар - и камень, повернувшись, загородил выход. Нерон ударился головой о камень и упал в ручей.

Отряхнувшись, он начал лаять и искать выхода, но камень плотно прилегал к стенкам грота. Убедившись в невозможности выйти на поверхность, Нерон побежал обратно. Мимо костра он пролетел стрелой, даже не взглянув на спящего хозяина, перепрыгнул через провал и, миновав узкий коридор, выбежал в лес: по берегу Каменки он обогнул гору и остановился у заводи перед Белым камнем.

На площадке никого не было. Сделав несколько кругов около входа в пещеру, Нерон низко опустив голову, побежал по тропе. Чутье вело его на берег Каменки.

Морозов привык пробуждаться в тот момент, когда последняя головня издавала звук, похожий на птичий писк, рассыпалась на уголья и падала в кучу золы. Отсутствие Нерона не удивило Морозова - собака, верно, где-нибудь носилась в лесу, выгоняя из кустов задремавших птиц.

Поставив на костер пирамидой несколько поленьев и подбросив хворост, Морозов снова лег.

Через час к разгоревшемуся костру подошел мокрый и грязный Нерон. Он часто дышал и отряхивался.

Нерон лег на берегу ручья, по дну которого едва сочилась вода.

Собака уже задремала, когда раздался громкий плеск воды. Волна так сильно ударилась о выступ, что веер брызг поднялся до потолка грота и зашипел костер. Нерон отскочил ближе к стене. В одно мгновение ручей превратился в ревущий поток, вода не умещалась в его русле, и уровень ее быстро поднимался…

Начало заливать площадку, костер, и Нерон, чтобы разбудить хозяина, залаял.

Морозов вскочил. «Камень повернуло!» - сразу мелькнула у него мысль. Но раздумывать не было времени. Грот наполнялся водой. Площадка-ниша представляла собой остров среди бушующего потока.

Новой волной потушило костер, и в гроте стало темно. Нерон жался к ногам хозяина. Едва Морозов успел зажечь фонарик, с которым он не расставался, как его сбросило с площадки. Такое количество воды могло прорваться в пещеру только в единственном случае - при полностью повернутом камне.