Из груди Сэймэя вырвался прерывистый вздох:

- Соби, - сдерживаться становилось тяжело, - почему придя сюда, в этот парк, я вижу, как ты у всех на виду обнимаешь моего брата? Разве для этого я тебя отдал? Чтобы ты его совращал?

- Сэймэй! – мальчик вспыхнул от слов брата.

Соби, конечно, вел себя иногда странно, но… совращать?!

- Помолчи, Рицка, я хочу послушать, что мне скажет Агацума-сан.

- Мне нечего сказать, кроме того, что ты сделал меня Бойцом своего брата: как развить Связь между Рицкой и мной, если мне не разрешено даже касаться его? Ты просишь невозможного. И я тебя внимательно слушал днем: я понял, что именно ты хотел сказать. Я не такой, - Соби говорил ровным голосом, изо всех сил стараясь выдержать взгляд Возлюбленного.

Это было все равно, что танцевать босиком на раскаленных углях.

- Ты даже не будешь оправдываться? – слова словно припечатывали, ставили точки, отдавались пощечинами.

- Нет, Сэймэй.

- Как ты меня назвал? – Сэймэй слегка наклонил голову и улыбнулся.

Получилось похоже на оскал хищника, и Соби понял, что добровольно загнал себя в угол.

Рицка наблюдал за разворачивающейся перед ним некрасивой сценой и не узнавал своего брата. То, что произошло вчера, уже успело подернуться налетом сомнений: а было ли это вообще? И вот сейчас его брат, любящий, ласковый, заботливый брат, на глазах превращается в какого-то незнакомца, способного говорить и делать вещи, так не свойственные Сэймэю. А может свойственные? Эта мысль теперь не давала покоя. И интонации, те же самые, которые мальчик подслушал дома, когда в первый раз увидел Соби. Это пугало, по-настоящему пугало. Хвостик Рицки прижался к бедру.

Соби упрямо поджал губы, его лицо слегка побледнело, но он все же ответил:

- Сэймэй.

- Как надо?

- Хозяин, - Соби опустил голову.

Маленькая демонстрация власти перед Рицкой? Окончательное определение статуса Бойца? Наверное, и то, и другое. Странно, что этого не произошло раньше. Хотя когда бы: Сэймэй занимался только Нисэем. Стало больно: Боец почувствовал себя вещью, по какой-то нелепой случайности, перешедшей к новому хозяину. А вещь не должна испытывать боль. «Когда я смогу избавиться от этого? Сколько же меня надо будет унижать, чтобы я, наконец, перестал думать о нем, как о человеке, которого?..» - Соби оборвал сам себя: он не знал ответов на эти вопросы.

- Сэймэй! Зачем ты так?! – воскликнул Рицка: «Вот почему Соби постоянно твердит мне это ужасное слово! Он просто… просто думает, что я… так же?»

Старший Аояги повернулся к мальчику:

- Как, Рицка? Соби должен знать свое место! Я для него – хозяин, как и ты. И этого никто не отменял, пока он носит мое Имя.

- Нет! – закричал Рицка, сжимая в руке фотоаппарат, - Как же так можно? Соби - живой человек, такой как ты или я. Зачем ты его оскорбляешь?

- Я не оскорбляю его. Правда, Соби? – делая безразличный вид, Сэймэй снова подошел к своему брату и попытался забрать у него из рук цифровик.

Мальчик с силой вцепился в серебристый корпус фотоаппарата своими пальчиками. Сэймэй приподнял бровь:

- Рицка? Ты не хочешь, чтобы я посмотрел, что там? Разве там есть нечто такое, что стоило бы скрывать?

Пальцы паренька нехотя разжались и Сэймэй взял цифровик в свои руки. По мере того, как он просматривал отснятые кадры, его лицо мрачнело. Соби почувствовал, как заныли шрамы на горле, когда Возлюбленный оторвался на секунду от своего занятия и взглянул на него.

Сэймэй рассматривал отснятое, мелькающее на дисплее фотоаппарата: смеющийся Рицка, улыбающийся Соби, какие-то люди, собака, листья в руках, опять Рицка, но уже рядом с Соби, который его обнимает за плечи… Фотоаппарат захотелось разбить: швырнуть его на землю так, чтобы во все стороны полетели осколки пластика и деталей.

С трудом переводя сбившееся дыхание, Сэймэй медленно поднял голову и посмотрел на Соби:

- Ну, так как, Агацума-сан, я вас не оскорбляю? Вы не ответили, - на «ты» к Бойцу обращаться сейчас было выше сил Сэймэя, который пытался сдержаться, чтобы прямо здесь не ударить Соби.

- Оскорбляешь, Сэймэй, - это вырвалось прежде, чем Соби смог осознать, что он собирается ответить.

Лицо Возлюбленного удивленно вытянулось, но он быстро справился со своими эмоциями.

- Вот значит как. Рицка, постой, пожалуйста, тут: мне надо поговорить с… с твоим Бойцом. Давай отойдем, Соби. Если ты не против, конечно, - в последних словах явно чувствовалась издевка.

Возлюбленный отшвырнул цифровик на школьную сумку Рицки, лежащую на лавке. Тот, громко стукнувшись о металлическую пряжку лямки, опасно съехал на самый край, и упал бы, если б Рицка не подхватил его:

- Сэймэй!

- Все хорошо, Рицка. Я хочу только поговорить с ним.

Не смотря на обнадеживающий голос Сэймэя, Рицка не верил в это «все хорошо». Что он хочет сказать Соби? Почему, почему Сэймэй не понимает! Достаточно посмотреть на Соби, чтобы увидеть, что что-то не так.

- Все нормально, Рицка, - Соби улыбнулся мальчику, словно услышав его мысли.

- Ну, если ты так говоришь, - неуверенно произнес Рицка, вертя в руках чудом спасенный фотоаппарат.

…Рицка нерешительно мялся около лавочки: Сэймэй и Соби вот уже минут пятнадцать стояли в шагах тридцати от него и выясняли отношения. Вернее, брат кричал на Соби, а тот молчал, только изредка поглядывая на мальчика. Совершенно не ясно: зачем Сэймэй отвел Бойца в сторону, если даже здесь его голос хорошо слышен?

Сэймэй отчитывает Соби, обвиняя в таких вещах, что щеки Рицки заливает жаркий румянец. А еще мальчик слышит постоянно повторяющиеся обидные фразы: ты – вещь, ты – никто, ты не имеешь права – все это действительно похоже на заклинания, о которых говорил Боец, на какой-то неизвестный и ужасающий ритуал. Соби просто стоит, не двигается – он вообще себяникак не ведет. И Рицку заполняет злоба: никогда еще он не испытывал такого к своему брату, но тот человек, которого видел сейчас мальчик… это был уже не Сэймэй, кто-то поразительно на него похожий, внешне, но не Сэймэй!

Сэймэя жгло изнутри, выворачивало от того, что он увидел: и в парке, и на снимках. Он отдал Бойца брату, но он не приказывал ему делить с ним Рицку. Раньше мальчик улыбался только Сэймэю, радовался, ждал его прихода, дорожил каждой минутой, проведенной вместе. А сейчас Рицка не захотел идти домой: пошел в парк и Соби позволил ему это! Разрушил возводимую Сэймэем стену между всем миром и им с Рицкой. Но самым худшим, что только можно было себе представить, являлось то, что Соби обнимал мальчика. Должны же быть какие-то другие методы зарождения и укрепления Связи! Но не объятия посередине парка!