— Совсем недавно, мое путешествие затянулось, ввиду странной дождливой погоды и мне пришлось найти пристанище, в этом захудалом, но крепком домишке. Полагаю, вы голодны, я наварил слишком много овощей, они тут росли в избытке на соседних островках и с удовольствием, готов поделиться с вами своей незатейливой стряпней. — Радушно пригласил жестом Головус всех собравшихся в комнате разбойников.

Не смотря на весь в целом беспорядок, и как минимум трехмесячное отсутствие какой либо уборки, в доме было очень уютно и тепло. На разговоры сил ни у кого не осталось, голодные путники накинулись на котел с вареными овощами и опустошили его до дна, ни разу не возмутившись в отсутствии в нем мяса. Когда чавканье прекратилось, Синий, тайком отпил, из своей маленькой, заначенной во внутреннем кармане бутылочки и смачно рыгнул.

— Ну теперь то, чувствую вы готовы испить мой ягодный отвар дорогие гости. — С элегантностью шев повара, водрузил на стол Головус, некое подобие самовара и наложив в него специальным совком углей, разогрел содержимое.

Ягодный отвар пили кто из чего, чашек на всех, при скудном местном сервизе не нашлось, мне досталась, частично битая тарелка, с рисунком, какого-то вьющегося растения. Сначала я и разбойники залили весь пол водой от одежды, она стекала с нас и уходила в половые щели, но потом подкинули побольше дров, в огонь и жар пошел такой, что я быстро нагрелся и почти высох.

— Ну, давай знакомиться, вижу хозяин ты тут временный, но радушный весьма и хоть куда хозяйственный. — Справедливо приметил, согревшийся Магэн. Его лицо, с бледно синего, приобрело, почти здоровый, загорелый цвет.

— Это вы, верно приметили, уважаемый собеседник, насчет временного моего пребывания здесь, в остальном ничего особенного, пережидаю ненастье. Вот и за окном почти стемнело окончательно, вы вовремя сюда пришли. Пробираться в полной темноте по болоту не самое лучшее, чем можно заняться на ночь грядущую. Не так ли? — В этот момент он улыбнулся, и я почувствовал, как его улыбка и озорной, но теплый, дружеский взгляд, мельком скользнувшие по мне, предназначались именно мне и никому другому из присутствующих.

Большого труда мне стоило не улыбнуться до ушей, и сохранить спокойное выражение лица, будто я вижу его впервые.

— Ничего странного и необычного здесь не замечал часом? Как кстати тебя, звать? — Уточнил Магэн.

— Да звуки всякие ночами на болоте есть, но ничего такого странного, как вы говорите, вроде не замечал, разве что погода чудит, но для этих мест это не ново будет. Для вас можно просто Лесник. — Ответил Головус и слегка улыбнулся, но на меня не посмотрел, я же немного насупился, специально сгустил мышцы лица в одну, чтобы не улыбнуться и на этот раз.

— Ни разу таких чудных имен не слышал. — Вмешался в разговор, хмурящийся все время Рябой. — Ты откуда родом будешь и кто такой вообще парнище?

Головус было открыл рот, но Магэн опередил его.

— Рябой, сходи, проведай округу, да дров вон принеси, а то огонь слабеет. — Отослал мешающего собеседника общению Магэн, на праве старшего.

Рябой покряхтел вставая, и зло посмотрел, то на Магэна, то на Головуса, но ничего не сказав вышел.

— Из краев я далеких отсюда, а иду к жене и дочери своей, уже несколько лет, и не знаю, как долго продлиться дорога, но как видно и быть может, на этом, мой не кончится путь. — Произнес с искренней грустью в глазах, мой большой и добрый друг.

Глава 14

— Меня зовут Магэн, знакомы будем странник. Это други мои, Рябой, Духан, Синий и Штырь. Так ведь и мы не простые бродяги, не обессудь Лесник, но и не какие нибудь дворняги со двора. Идем сквозь лес и время по делу одному деликатному. Беда у нас случилась небольшая, да вот парнишка прибился по дороге, так мы не звери, с собой взяли, не оставили на произвол леса. — Поведал Магэн.

— Как знать, может быть если довериться лесу, то он выведет и покажет дорогу, даже пусть ты идешь по нему один, и у тебя нет подмоги, но есть цель движимая тобой. Какие планы у вас, быть может, нам по пути? — Смотря в огонь, рассуждал Лесник.

— Не могу не согласиться с тобой Лесник. Быть может нам и по пути, но разняться наши дороги и цели с тобой. Наверняка. Так не лучше ли оставить все до утра. Ты видишь, спят бойцы мои. И меня морит вместе с ними. Мы расположимся на ковре.

— Что-то бойца твоего не слыхать, уж должен вернуться был, поленница сразу на выходе слева. — Осторожно поведал Головус.

— Штырь глянь, что к чему. — Тихо произнес Магэн.

— Ща гляну. — Перестав сопеть и уходя с заряженным арбалетом, сказал Штырь.

Не успела дверь хлопнуть за ним, как отчетливо донесся звук выстрела из арбалета и крик Штыря.

— На куски порублю мерзота болотная!

За тем последовал лязг металла, и звуки начавшейся борьбы.

Все, кто был в доме, включая меня, быстро вооружившись, высыпали на улицу. Рябой подергиваясь, лежал на боку, спиной к нам, а Штырь рычал как дикий зверь, всякий раз, как делал выпады, со своим тяжелым изогнутым мечем, пытаясь достать высокого упыря, ловко ускользавшего от его ударов. С каждым ударом Штырь промахивался, а длинный упырь, увернувшись, сближался с ним и наносил удары голыми руками, по эффективности сравнимые с ударом вилами. Магэн, Синий и Духан выстрелили из арбалетов, два болта отчетливо с хрустом вошли в плече и шею упыря. Но тот все равно, раненой рукой, в пол силы, успел достать Штыря по голове, и последний потеряв сознание, завалился на земь, с раскуроченным наполовину лицом. Упырь, молча, но страшно оскалился, но в темноту уковылял независимо от тяжести ранений довольно быстро. Расчехлившие мечи мужи не поспели за ним, а преследовать такого в полной темноте, сплошное самоубийство.

Рябой оказался распотрошен вдоль и поперек. Вокруг него валялись груда дров. А штырь, так и не придя в сознание, вскоре перестал дышать вовсе. Слишком тяжелые оказались раны. Тела занесли в прихожую, забаррикадировали дверь. Попутно взяли с собой дров. Собрались все вместе у очага. Сонное настроение как рукой сняло. Затихли. За стенами дома воцарилась полная тишина. Все подобрались и были готовы порезать и зарубить любое количество нечисти, что сейчас попытается влезть в дом.

— Кого это вы с собой принесли? — Спросил Головус, сидя спиной к огню и плотно сжимая свой топор в руках.

— Веришь нет, сам прицепился из ниоткуда, пол группы уже растерял, а этой твари хоть бы что. Болтами ее уже напичкивали, не берут ее они. В открытый бой на всех не идет, по одному выцепляет тварь. — Ответил Магэн. — А светлый день не наступает, вот и страх потерял упырь.

— Зайдет сюда, по кусочкам на вертеле зажарю и съем. — Пообещал, детина Духан.

— Смотри как бы самого не схарчили. — Держа арбалет наизготовку, сипло выдавил Синий.

Наступил такой момент ночи, когда тьма сгустилась до невероятных пределов и мы, затая дыхание, притаились у тихо горевшего огня. Сжимая свое оружие в руках. Вдруг окно с дребезгом разбилось и в окно влетело что-то врезавшись в Магэна. Глава банды, охнул и упал, крупный камень припечатал его в грудь. Следом в разбитое окно, видать с разбегу заскочил упырь. Головус его встретил завидным ударом матерого дровосека в грудь. Топорище с хрустом вонзилось в его тело, ломая ребра, или что там у него может быть, и смачно выбило из твари дух. Пользуясь случаем Духан, быстро рубанул обескураженного упыря по машущей, вытянутой перед ним конечности. Рука твари отрубленная упала на пол. Нечто завыло нечеловечески и пронзительно, от боли не иначе. Я же успел за это время пробить его насквозь в разных местах стальными шарами из рогатки. Два послал в грудь, один в лоб, один в колено. Синий был не так скорострелен и выстрелил лишь дважды, но оба болта зашли твари прямо в место, где должно располагаться у нее сердце. Несмотря на ущерб и увечье, нанесенные упырю в один момент, он совершил прыжок, чуть не коснувшись потолка головой. Приземлился на плечи Духану, оставшейся рукой раздирая ему горло.