— Почему вы рассказываете это мне? — спросила я, подняв вопросительный взгляд.

— Потому что этот отвар способен изменять сознание человека, — лукаво улыбнулся Ю Шэн-Ли. — Одна капля способна придать нечеловеческих сил, две капли — погрузить в сладостные грезы, три — в неизбывное горе, а четыре сделают сознание податливым, как влажная глина. Такому можно приказывать, что угодно, и он исполнит.

Мое сердце заколотилось быстрее, я вскочила с кресла и бросилась к альтарцу, сжала его плечо.

— Зелье подчинения? О, Шэн! Это рискованная затея, но…

— Но если вы сможете подлить его королю в напиток, он будет выполнять, что вы ему скажете, в течение двадцати минут, не более и не менее.

— Мне хватит, чтобы подписать помилование Дитера! Где это зелье, Шэн? У тебя есть оно?

Ю Шэн-Ли покачал головой к моему разочарованию.

— Его трудно достать, госпожа. Альтарские монахи пуще глаза хранят секрет изготовления зелья Гиш, и его использование жестко… как это? — он наморщил лоб.

— Регла… мен?

— Регламентировано, — подсказала я.

— Именно! — обрадовался Ю Шэн-Ли. — Монахи считают, что его нужно использовать лишь в крайнем случае, когда вопрос касается жизни и смерти.

— Но вопрос касается жизни и смерти, Шэн! — я схватила его за руки. — Умоляю, как можно его достать? Я поеду сама! Оседлаю виверну, и…

— Похвальное рвение, госпожа Мэри-Он, — мягко произнес альтарец и пожал мои ладони. — Но вы не знаете дороги, не знаете альтарского языка, и вы будете полезнее здесь. Я полечу сам, Грета слушается меня не хуже Ди, я достану вам зелье, Мэри-Он. Три дня. Вы дадите мне три дня?

— Дам, — с готовностью ответила я. — Но чем мне расплатиться, Шэн? Что я могу дать монахам-отшельникам? Наверняка они не примут ни золота, ни драгоценных камней.

— Вы правы, госпожа, — поклонился Ю Шэн-Ли. — Монахи отличаются крайним аскетизмом и давно отказались от земной жизни, обитая вдали от людей и питаясь лишь молитвами и солнечным светом. Вы можете дать им только то, что принадлежит вам лично, что является вашей частью. Исследуя ее энергетику, они узнают, сколь сильна ваша любовь и сколь необходима вам помощь.

— Я дам им! — решительно сказала я. Взгляд упал на столик, где стояли ароматические палочки, лежали засушенные цветы, зеркало и маникюрные ножнички. Мысль мелькнула как молния, бросившись к ним, я оттянула локон и, затаив дыхание, отхватила его у самого виска. — Вот, Шэн. Достаточно ли будет этого?

Я протянула волосы альтарцу. Он принял их с поклоном и спрятал в маленький стеклянный медальон.

— Этого будет достаточно, госпожа, — эхом откликнулся он. — Ваша задача теперь тянуть время и постараться отсрочить наказание.

— Мы справимся, — ответила я. — Я, Жюли и Ганс. Сделаем все возможное. Торопись, Шэн! И пусть твоя дорога будет гладкой, как скатерть!

В порыве благодарности я бросилась альтарцу на шею и обняла его. Он мягко и осторожно погладил меня по спине, потом поцеловал в лоб.

— Моего друга благословил сам Небесный Дракон, — тихо сказал Ю Шэн-Ли. — Вы посланы ему небом, госпожа.

14. Новая служанка королевы

Шэн улетел, а новостей никаких. Я не привыкла сидеть, сложа руки, и ожидание сводило с ума, но еще больше нервировала неопределенность. Что там с Дитером? Жив ли он?

«Жив», — подмигивал лунный кулон, и я гладила его, точно через камень до меня доносилась частичка тепла моего генерала.

Через Ганса я подала прошение на свидание, но адъютант вернулся мрачнее тучи и протянул мне ответ, подписанный рукой Максимилиана:

«Жду вас, герцогиня. Вопрос решится тет-а-тет».

Размашистая витиеватая подпись и королевская печать.

Я в сердцах скомкала бумагу и швырнула ее в камин.

От скуки я просила Ганса научить меня запрягать Крошку Цахеса. Без своей зубастой мамочки маленький виверн вел себя гораздо спокойнее, давался гладить и кормить себя с ладони.

— Женщине не пристало ездить верхом! — сквозь зубы возражал Ганс.

— Но я только хочу его приручить! — улыбалась я, отчасти мне доставляло развлечение поддразнивать этого не по возрасту серьезного и немного заносчивого паренька. — В конце концов, я теперь тоже его хозяйка!

Виверн закрывал складчатые веки и скрипуче мурлыкал, тыкаясь влажной мордой в мое плечо. В конце концов, Ганс пообещал научить меня верховой езде, но прежде взял переоборудовать седло специально для меня, с дополнительными креплениями и поручнем.

От Гретхен, горничной королевы, тоже новостей не густо. Все, что я успела узнать, это режим дня Ее Величества: подъем, время на туалет и прогулку, время на завтрак, обед и ужин, на работу с бумагами и придворный совет. При достаточно плотном графике довольно трудно крутить шашни за спиной супруга, но Анна Луиза умудрялась. По словам Гретхен, в ее будуаре хранилась шкатулка с драгоценностями, которую Ее Величество всегда запирала под ключик, а ключ носила с собой.

— И самое важное! — тут Жюли округлила глаза и придвинулась ближе. — Гретхен говорит, что недавно среди драгоценностей в шкатулке Ее Величества появился перстень с гранатом!

— А что в этом удивительного? — спросила я.

— Гранаты добывают в Кентарии, — шепотом ответила Жюли и прикрыла рот ладошкой. — А еще на перстне выгравированы какие-то знаки, и Ее Величество еще ни разу его не надела!

— Да ну! — заинтересовалась я. — Гранат — камень влюбленных. Неужели это подарок ярла Эндора?

— Ах, фрау! — воскликнула Жюли. — Не думаете ли вы, что королева…

— Тсс! — я прижала пальцы к губам, и девушка теперь прикрылась обеими руками, глядя на меня увлажнившимися глазами.

— Об этом молчи, — попросила я служанку. — Ни слова больше, поняла?

Жюли закивала, все еще не опуская рук. Я задумчиво потрогала остриженный локон, вздохнула.

— Если бы можно было посмотреть на этот перстень вблизи, — вслух поразмыслила я. — Узнать, что написано на нем…

— Но госпожа! — сквозь пальцы с придыханием произнесла Жюли. — Это будет воровством! Гретхен ни за что не пойдет на такое преступление!

— Я не предлагала украсть перстень, — хмуро возразила я.

— А что тогда? — заинтригованно спросила служанка, но я не знала, что ответить.

День быстро клонился к вечеру, закат загустел и погас, небо выцвело, над садом зажглись тусклые звезды. Вот та, кажется, в созвездии Розы? Я улыбнулась, глядя на маленькую искорку. Она так же далека и одинока в безбрежной пустыне, и она тоже ждет своего Дракона. Дождется ли?

«Обязательно», — теплом отвечал кулон.

Я верила, что Дитер в своем заточении тоже думает обо мне, поднимая к каменному потолку незрячее лицо, и повторяет мое имя обветренными губами. Мой сильный, мой несломленный, просто мой…

Как доказать его невиновность? Как раскрыть королю глаза на предательство жены? Маленькая зацепка, шкатулка с секретом, не давала мне покоя. Конечно, Гретхен ни за что не пойдет против своей госпожи, даже если та будет трижды предательница, да и мне не хотелось подставлять девушку, которая и так делала для нас слишком много, рискуя собственной головой. Тогда как?

Мой взгляд упал на стопку белья, которое Жюли приготовила для стирки, да в спешке забыла корзину в комнате. Там были простыни и наволочки, ночные сорочки и ее собственные платья с фартуками, неудачно запачканные во время работы в саду.

Идея зажглась в моей голове подобно факелу.

Я выхватила из корзины платье Жюли, примерила на себя. Комплекции мы были одинаковой, обе худенькие и невысокие, и, сбросив сорочку, я тут же натянула на себя наряд горничной. В рукавах оно было немного тесновато, а в талии чуть велико, но я потуже затянула пояс и подбежала к зеркалу. О, этих вещей так не хватало мне в Мейердорфском замке! Я с восторгом осмотрела себя, закрутила волосы в пучок и заколола шпильками. Так! В детстве я неплохо играла в школьных постановках, и тут же скорчила подобострастное лицо и присела в реверансе.