— Чего ты орал?— спросил он.

— В нас чуть не врезался огромный пароход. Ви­дишь, как море бурлит — это от него волна. Как Памела?

— Она без сознания.

— И ты все еще хочешь плыть в Голландию?

— Да,— сквозь зубы проговорил Кросс.

— Тогда откачивай воду. Насос отказал, и нас зали­вает.

Кросс взялся левой рукой за ручку помпы и начал вяло ее крутить, не спуская глаз с Джеффри. Грохот прибоя приближался. До погибшего судна оставалось не больше четверти мили. Джеффри дал полный вперед. «Беглянка» летела, ударяясь носом о волны с такой си­лой, что казалось, у нее сейчас разломится корпус. Джеффри впился глазами в белую полосу и весь нап­рягся в ожидании удара, мысленно поручив душу все­вышнему. Услышав, как взревел мотор, Кросс перестал качать помпу и выпрямился. Вот он что-то закричал, потом шагнул вперед. Скорей, скорей, подгонял яхту Джеффри. Осталось несколько ярдов, не больше.

И тут «Беглянка» на скорости в десять узлов вреза­лась в отмель. Ее нос ударился о подводный кряж, как об стену. Джеффри услышал хруст ломающегося дере­ва, увидел, как упала за борт их мачта. Он стоял по ко­лени в воде. Удар бросил Кросса прямо в каюту. Джеф­фри ринулся следом, уже не думая о пистолете. Или он сейчас победит, или погибнет. Он увидел плечо и вце­пился в него одной рукой, и в мокрые волосы другой. Кросс ударил его р лицо, но Джеффри едва почувство­вал удар. Он даже не знал, где он борется с Кроссом — на полу или на потолке каюты. Кругом был хаос, гро­хот, всюду лилась вода. Джеффри увидел поднятый пис­толет и схватил кисть руки, которая его держала — тонкую обессилевшую кисть. В дверь каюты ворвалась волна, и несколько секунд они оба были по пояс в воде. Когда волна откатилась, Джеффри и Кросс рухнули на стол и сломали его. Потом их швырнуло в кухонный от­сек, затем назад в каюту. В затопленной каюте судорож­но дергавшейся яхты было невозможно за что-нибудь ухватиться. Кросс отбивался, как бешеный, выкручи­ваясь из хватки Джеффри. И вдруг, когда яхта на се­кунду выровнялась, Джеффри увидел перед собой покрытое пятнами лицо и со всей силой ударил в него кула­ком. Кросс упал в воду, Джеффри прыгнул на него и схватил его за горло. Каюту опять залило водой, но Джеффри уже ничего не видел и не слышал, ни о чем не думал. Сжимавшие горло пальцы мстили за страдания этих двенадцати часов. Джеффри вдавливал желтое ли­цо в воду, заливавшую пол каюты. Кросс дергал нога­ми, но движения его становились все медленнее. И вдруг он обмяк.

Кросс был мертв.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Поднявшись на ноги, Джеффри увидел, что Памела, которую Артур привязал веревкой в койке, все еще без сознания. Джеффри ничем не мог ей пока помочь — главное было не потерять сознание самому. Он знал, что «Беглянку» скоро разобьет в щепки. Одна за другой на нее набегали волны, каждый раз поднимая ее на доб­рых шесть футов и затем с хрустом бросая на твердую, как железо, песчаную гряду. Мотор, окончательно за­литый водой, не работал. Яхта превратилась в игрушку разъяренного моря. У нее то поднимался кверху нос и вода с палубы лилась через борт, то задиралась корма — и тогда, казалось, все Северное море заливалось внутрь судна. Треск ломающегося дерева не прекращался ни на минуту. Рундуки пооткрывались и их содержимое вывалилось в плескавшуюся на полу воду. Лампы раз­бились вдребезги и повсюду летали осколки стекла. Свинцовый балласт крушил днище. Джеффри рухнул на мокрую койку в ногах у Памелы, уперся ногами в койку напротив, чтобы его не швыряло по каюте, и стал ждать.

Никогда в жизни время не тянулось для него так медленно. От изнеможения он не мог думать. У него даже как будто началась морская болезнь. Он заткнул уши, чтобы не слышать треска и грохота. Когда же это кончится? Вода быстро отступала с отливом — ее уро­вень понижался на три дюйма каждые пять минут. Три фута в час. Когда волны перестанут перекатываться через судно, они с Памелой будут вне опасности — до начала прилива.

Джеффри с трудом сохранял сознание. Ему приходи­лось напрягать все силы, чтобы не сползти с койки на пол. Держись, говорил он себе, не век же это будет про­должаться. Скоро яхта окажется на суше. Волны пере­станут по ней дубасить. Какое это будет блаженство! Вроде уже становится тише. Боже, как я устал.

По-видимому, он задремал, а очнувшись, осознал, что волны уже не бьют по яхте. Море отступило, и «Бег­лянка» осела на косу. Вскоре, собравшись с силами, Джеффри выполз из каюты и огляделся.

На свежем воздухе в голове у него прояснилось, а открывшаяся взору картина даже порадовала его. Лов­ко же он посадил яхту на мель! В двадцати ярдах по носу возвышался остов старого судна. Это была носовая часть — остальное волны, видимо, смыли после того, как судно разломилось пополам. Нос возвышался над отмелью футов на двенадцать и был покрыт темно-зе­леным илом. Вокруг уже показался из-под воды серо-бурый песок. «Беглянка» почти не вздрагивала, хотя вокруг нее все еще пенилась вода. Она сидела на пес­чаной гряде носом, и с уходом отлива можно было ожи­дать, что ее корма опустится и вода выльется из поме­щения судна.

Джеффри вернулся в каюту. Боже, как тихо! Паме­ла лежала все в том же положении. Джеффри вдруг вспомнил, что в аптечке должно быть немного конья­ку. Аптечка была в шкафчике, висевшем на стене кам­буза. Джеффри пробрался через обломки и мусор в кухонный отсек. Шкафчик развалился, и его содержи­мое плавало на полу. Но склянка с коньяком не разби­лась. Джеффри отхлебнул из нее сам и принялся приво­дить в чувство Памелу. Он влил ей в рот несколько ка­пель коньяку, растер ей руки и похлопал по щеке. Ли­цо Памелы слегка порозовело, и она открыла глаза. Она обвела взглядом каюту и вдруг резко приподнялась на руках.

— Успокойся,— сказал Джеффри.— Спешить неку­да. На-ка, выпей еще.

— Джеффри,—проговорила Памела, схватив его за руку.— О, Джеффри! Где мы? И где он?

— Он мертв,— сказал Джеффри.— Бояться больше нечего.

Памелу начало трясти, и вдруг она неудержимо раз­рыдалась. Джеффри крепко держал ее в объятиях, гла­дил и успокаивал, как ребенка. Постепенно она затих­ла, но Джеффри продолжал прижимать ее к себе и отпустил только, когда она глубоко вздохнула и откинула с лица прядь мокрых волос.

— Мне лучше,— сказала она.— Прости, что я так разревелась. Ой, я, наверно, похожа на мокрую курицу!

Она все еще держалась за его руку.

— Джеффри, мне хотелось умереть. Правда-прав­да — я больше не хотела жить. Какой страшный чело­век! Да еще этот шторм. Где он?

Джеффри указал на пол. Памела глядела на мертвое тело расширенными глазами.

— Что произошло?

— Я выбросил яхту на мель — это застало его врас­плох. Он захлебнулся.

— А,— сказала Памела.

— Он до последней секунды не выпустил пистолет. Ничего другого мне не оставалось.

— Разумеется,— сказала Памела.— Ему еще повезло. Он заслужил куда худшей смерти. Он тебя не пора­нил, Джеффри? Вид у тебя ужасный.

— Ты и сама не блещешь красотой. Куда только де­валась эффектная женщина.

— Мне так стыдно, что от меня было мало толку.

— Ерунда! Ты поступила наилучшим образом. Ког­да ты потеряла сознание, мне уже не надо было о те­бе беспокоиться. Слушай — я затащу Артура на дру­гую койку и накрою его одеялом. Если не хочешь на это смотреть — отвернись.

— Вот еще — я совершенно оправилась,— с некото­рым даже негодованием заявила Памела.— Вид у него достаточно мертвый,— заметила она, глядя, как Джеф­фри взваливает тело на койку и накрывает его мокрым пледом.

— Теперь можно про него забыть. Я попробую вски­пятить чай. Есть хочешь?

— Умираю с голода. Только разве нам не надо что-нибудь предпринять? Что будет дальше?

— Потом скажу — время еще есть. Сначала я зай­мусь чаем.

— Мы промокли насквозь,— сокрушенно заметила Памела, когда Джеффри пошел в камбуз.

— Мокрее некуда,— весело отозвался он.— Только высушиться нам негде. Придется побольше двигаться.

Памела услышала, как зашумел примус.