— Продолжай,— сказал Джеффри,— кончай свою повесть. Не пойму только, к чему ты клонишь.

Кросс слегка приоткрыл дверь каюты и прислушался.

— По-моему, ветер утихает. И вода поднялась. К че­му я клоню? Ты тут заявил, что не поведешь «Беглян­ку» в море. Значит, мне надо тебя как-то заставить. И обеспечить свою безопасность. Ты, наверно, надеешься, что в какой-то момент тебе удастся застичь меня врас­плох. У тебя, небось, руки чешутся схватить меня за горло. Или ты, может, собираешься позвать на помощь полицейский катер, окликнуть какой-нибудь буксир, как-нибудь повредить яхту или столкнуть меня за борт в открытое море? Так вот, я приму меры, чтобы ничего такого не случилось.

Джеффри приводил в бешенство его уверенный из­девательский тон.

— Вот что я собираюсь сделать,— продолжал Кросс.

—Тебя, Джеффри, я вообще не собираюсь сторожить. Я буду держаться возле Памелы. Ты ведь влюблен в нее, разве не так? И она любит тебя. Вы строили краси­вые планы будущей совместной жизни. Наверняка, те­бе не хочется, чтобы я причинил ей боль. Ты готов на все, чтобы ее защитить. И правильно — она этого сто­ит. Так вот, Памела будет моей заложницей. При пер­вом же подозрении, что ты что-то замыслил против ме­ня — первом!— я в нее выстрелю. Нет, я ее не убью. Я сделаю то, чему выучился в лагере. Я выстрелю так, чтобы причинить ей как можно больше боли и чтобы она как можно дольше мучилась. Мне не хочется так с ней обходиться, но, если ты меня вынудишь, придет­ся. Поймите, что я выполню свою угрозу. Ну так как? Он навел пистолет на Памелу.

— Нет-нет, ради бога, не надо,— вскричал Джеффри. На лбу у него выступил пот.

Кросс ухмыльнулся.

— Ну вот и хорошо. Действуйте. Ты будешь пос­ледним дураком, если заставишь меня всадить ей пулю в живот, когда от тебя только всего и требуется, что отвезти меня в Голландию. Ну что, Джеффри, догово­рились? Первым делом я попрошу тебя ее связать. Я не могу воевать на два фронта. Где веревки, ты знаешь. Тогда можешь встать. Возьми из рундука веревку. Па­мела, пересядь на другую койку.

Кросс указал пистолетом, куда пересесть Памеле. Джеффри медленно встал, кивнул Памеле.

— Придется подчиниться — выбора у нас нет.

Памела неверными шагами перешла на другую кой­ку и бессильно опустилась на нее. Ее темные глаза бы­ли широко раскрыты от страха.

Джеффри посмотрел на нее, посмотрел на Кросса, посмотрел на разделявший их стол, измерил глазом расстояние. Если он бросится через стол, загородив ее своим телом...

— Не советую,— сказал Кросс.

— Ты просто берешь нас на пушку,— сказал Джеф­фри. Его взгляд был устремлен на палец, лежавший на курке.—И я скажу тебе, почему. Ты не посмеешь ее застрелить. Если ты ее застрелишь, у тебя не будет за­ложницы, и тогда я постараюсь тебя убить. Тебе при­дется застрелить меня. Ну и куда ты тогда денешься? Кто поведет яхту?

— Ты все же туповат, Джеффри. Хуже, чем сейчас, мне уже не будет — даже если я лишусь твоей помощи. Мне нечего терять — и я сделаю все, чтобы заручиться твоей помощью. Если ты откажешься выполнять мои приказания, я застрелю Памелу — мне это никак не повредит. Все равно моя песенка спета. А вам есть, что терять — все. Если ты этого не понимаешь, то ты прос­то недоумок. Я обещаю вас отпустить подобру-поздоро­ву, когда ты меня благополучно доставишь на голланд­ский берег. И будете себе жить припеваючи. Разве иг­ра не стоит свеч? Тебе не хочется поскорей пуститься в путь?

— Да разве твоим обещаниям можно верить?

— Ну подумай сам, милейший. Если я уже буду в Голландии, зачем мне вас убивать? Что мне от этого при­бавится? Никаких секретных сведений, которые бы мне угрожали, у вас нет. Здешняя полиция повесит ме­ня и без вашей помощи. Впрочем, как хочешь. Погово­рили и хватит. Будешь ее связывать или нет? Считаю до трех, а затем... Раз!

— Стой,— закричал Джеффри.—Ладно, будь по-твоему.

— Я так и думал. Ну, принимайся за дело. Да смот­ри, свяжи ее покрепче.

Джеффри прошел в нос, принес моток веревки и принялся связывать Памеле руки.

— Не волнуйся,— сказала она.— Потерплю. Джеффри связал ей ноги.

— Я что-нибудь придумаю,— шепнул он ей.

— Если вы шепчете друг другу любовные пустячки, то с ними можно подождать,— одернул их Кросс.— А если вы что-то против меня замышляете, то вам изве­стно, какие будут последствия. Надеюсь, что ты вяжешь прочные морские узлы, Джеффри. Обмотай ее веревкой по поясу, чтобы она не могла шевелить руками. Да потуже!

— Она не сможет дышать,— проговорил Джеффри охрипшим голосом.

— Сможет-сможет! Подумаешь — небольшое не­удобство! Во имя вашего же счастья. Дня через два вы будете смеяться, вспоминая эту историю. Теперь уж я буду печься об ее благополучии. Мы станем неразлуч­ными друзьями.

Джеффри угрожающе выпрямился — всего в деся­ти футах от дула.

— В чем дело?— насмешливо спросил Кросс.— Что еще придумал? Не беспокойся — на ее честь я не поку­шаюсь. Не до того. Теперь надо вам поудобнее устроиться. Обойди стол, Джеффри. Стой!— Кросс окинул взгля­дом каюту.— Сначала я перейду к Памеле. Ну вот, те­перь иди и помни, куда направлено дуло моего пистоле­та. Это последнее предупреждение. Ты можешь свобод­но передвигаться по яхте. В каюту не заходи. Если что будет нужно — крикни. Твое дело привести яхту в Гол­ландию. При первом же подозрении я стреляю, и ты бу­дешь слушать, как твоя возлюбленная верещит от боли. Запомни — при первом же подозрении! И не вздумай спустить бензин или что-нибудь в этом роде — я прове­рял уровень. Если бензин кончится прежде, чем мы до­стигнем Голландии — я стреляю. И не буду слушать никаких оправданий. У тебя только одна надежда — быстро добраться до голландского берега. Мне терять нечего.

— Все понятно,— сказал Джеффри.— Хитер же ты, Артур. Если бы мне сказали, что ты сумеешь заставить меня связать Памелу...

— Мы заставляли заключенных делать и не такое. Как-нибудь я тебе расскажу.

Уходя из каюты, Джеффри оглянулся.

— Терпимо, Памела?— спросил он.

— Страшный сон,— отозвалась Памела.— Я стара­юсь не думать.

— Вот и правильно,— заметил Кросс.— Давай, Джеф­фри, пора сниматься с якоря.

Джеффри включил бортовые огни, нажал на стар­тер. Мотор загудел и он прогнал его на малых оборотах. Проверил, сколько в банке бензина. Пожалуй, хватит. Много уйдет при выходе из Эстуария в штормовое мо­ре, но когда они лягут на курс, ветер будет попутный.

Он включил лампу над компасом.

— Мне надо проложить курс!— крикнул он Кроссу.

— Если я этого не сделаю сейчас, пока мы в затишье, потом может не получиться.

Кросс подошел к дверям каюты.

— Сколько тебе на это надо времени?

— Минут двадцать, если ты не будешь махать у ме­ня под носом пистолетом. Как я могу делать расчеты, когда ты стоишь у меня над душой и того и гляди не­чаянно нажмешь на курок.

— С пистолетом у меня ничего не может случиться нечаянно. Твое дело — соблюдать договор, тогда и я сдержу слово. Поторапливайся однако — уже десять часов.

Джеффри склонился над маленьким столиком с кар­той, стоявшим сбоку от штурвала. И в отсутствие Крос­са ему было трудно сосредоточиться. Сначала он пос­мотрел таблицу приливов. Около Лондонского моста высшая точка будет в полночь. Сейчас они уже свобод­но пройдут малый шлюз. Сила ветра — примерно пять баллов. В Эстуарии ветер будет еще сильнее. Яхту бу­дет сильно относить. До моря они дойдут часов в пять-шесть утра. Это будет самый конец отлива. После это­го в течение шести часов приливная волна будет про­тив них. Если они с ней справятся, дальше все будет проще. Джеффри разглядывал карту Эстуария, хотя он знал основные протоки на память. Карта была давняя, и это грозило опасностью налететь на вновь образовав­шуюся мель. Надо будет держаться фарватера.

— Где ты хочешь высадиться?— крикнул Джеффри.

— Решай сам,— отозвался Кросс.— Где-нибудь в спокойном месте, желательно с дюнами. Чтобы побли­зости не было ни деревень, ни городов. Если мы выса­димся в населенном месте и нас заметят, нам обоим не поздоровится.