– Надо же, – Хорь склонился над поверженным противником. – Рудый! Здорова, приятель! А я думал, ты вместе с Ольгой удрапал!
– Пойдём, – сказал Гаввахем, выбираясь наружу.
– Сейчас, – отмахнулся Хорь.
Рудый, испытывая боль, зажимал рукой прожжённый бок и молчал.
– Где наша княгиня? – допытывался чернокнижник. – Не хочешь поделиться секретом? Ну, ладно!
Хорь достал карманный нож, полоснул Рудого по горлу и присосался, как вампир. Он был кровопийцей и за счёт этого повышал свои силы. Кровь одержимого, каковым являлся Рудый, обладала всеми свойствами вдвойне, и потому Хорь попросту не мог позволить себе упустить такую возможность.
Утершись платком, он догнал Гаввахема.
– Ты добил его? – беспристрастно спросил змей.
– Да, – облизнулся Хорь.
– Зачем?
– Что значит «зачем»? – удивился чернокнижник. – Моя суть, природа моя позволяют мне так поступить!
Гаввахем покачал головой и сел в машину, заставив спутника недоумевать.
– Чего встал? Поехали! – прикрикнул тёмный змей.
– Поехали, – пробубнил Хорь, садясь за руль.
Прах
Юда-вила, отправленная Ольгой омрачить зеркалицу, чтобы та разделалась с ясносветлым, возвращалась к хозяйке и встретила раненого Рудого. На груди его осталась глубокая отметина после стычки с Пересветом в подворотне. Юда помогла одержимому, вместе они прибыли к Ольге. Та пребывала в бешенстве, потому что уже знала, что её план провалился – зеркалица не справилась с возложенной на неё миссией, ясносветлый жив. Ольга знала, что воплощённая в Яви звезда была послана из вышних сфер именно за ней, по её душу. С другой стороны, она была уверена, что скоро за ней придёт и Гаввахем в компании Хоря-предателя. Беда в том, что оба недруга – имеют физические явные тела, то есть способны черпать силы из внешних источников и напрямую их применять в Яви. К этому же стремилась и сама Ольга – накопила немало мощи, но сразиться сразу или по очереди против двух практически равных недругов она благоразумно не решалась. Единственным правильным решением в сложившейся ситуации ей казалось уехать куда-нибудь подальше.
У Рудого в деревне, находящейся в нескольких километрах от города, имелся дом. Отдав Ольге ключи, он сам пожелал остаться, сославшись на ранение, из-за которого с трудом перенёс бы дорогу. Другой причиной послужило тот довод, что, если в квартиру заявится кто-то из врагов, нужно будет явную и полуявную нечисть организовать и уничтожить пришельца. Не желая оставлять его, Ольга всё же уехала, сопровождаемая только юдой-вилой. Когда в девятиэтажный дом, заселённый тёмными магами и негативными сущностями, разом пришли Хорь с Гаввахемом и Пересвет с друзьями, Рудый счёл это за везение – одним ударом разделаться с недоброжелателями и поспешить обрадовать любимую княгиню! Он устроил засаду – велел перекрыть парадные двери, а сам притаился в подвале, надеясь лично разделаться с Гаввахемом. Однако змей успел накопить столько силы, что без труда расправился с Рудым…
Ольга почувствовался гибель волколака и впала в бешенство. Она устроила в доме настоящий погром, разбила вазу, сорвала шторы на кухне, опрокинула стулья и остановилась только, когда стекло порезало ей руку. Услужливая юда-вила в сию же секунду продезинфицировала и перебинтовала рану.
– Что-то случилось, госпожа? – заглядывая в глаза, спросила юда.
Ольга ответила полным гнева и боли взглядом – слов не потребовалось. Весь последующий день она просто пролежала на кровати, уткнувшись в стенку и копя горечь. Когда лучи закатного солнца скользнули по ладони, она заметила, что полностью покрылась серой блестящей чешуёй. Это ввергло её в ужас и заставило забыть обо всём на свете. Опрометью кинувшись к зеркалу, Ольга долго всматривалась в отражение, но так ничего и не заметила, хотя стоило поглядеть на своё тело, как морок повторялся.
– Что со мной? – спросила она прислужницу.
– Это преображение тёмной материи, – растолковала юда-вила. – В Вас много тёмного могущества, княгиня, и оно изменяет Вашу природу. Вы теперь почти такая же, как те змеи, что живут в нижних мирах Праха-Нави.
– И что же это меняет?
– Это ничего не меняет, это всё ставит на свои места, – улыбнулась юда.
Действительно, никаких значительных перемен Ольга в себе не ощутила, всё вроде бы по-прежнему. Быть может, и впрямь – всего-то проявилась истинная природа?
На следующий день, ближе к полудню, юда вернулась из магазина и сообщила дрожащим голосом:
– Здесь ясносветлый!
– Я чувствую, – ответила Ольга, сосредоточенная на зеркале.
– Что делать, княгиня?
– Успокойся!
В зеркале, как в телевизоре, возник образ: сельская автобусная остановка, на которой, сложа руки, точно Иисус в пустыне на картине Ивана Крамского, неподвижно сидел Пересвет, погружённый в размышления. Он будто вглядывался в собственную тень и вёл с нею молчаливый диалог. Ольга растопырила пальцы и прижала ладони к зеркальной поверхности. «Пусть твоя сила станет моей!» – прошептала она, чуть дыша.
Пересвет, прибывший сюда по полуявному следу, тянущемуся за Ольгой, на некоторое время остался один, потому что Глеб и Арина отправились в местный магазин купить воды. Ему же не было нужды ни в чём. Ясносветлому вдруг погрезилось, якобы кто-то невидимый дотронулся до него, ощупал и медленно, по тонкой ниточке, начал вытягивать жизненные силы. Он не стал противиться и мгновенно воздвигать защиту, блокируя воздействие извне. Со стороны это выглядело довольно необычно – сидит человек, недвижимый, задумчивый, а перед ним танцует его же собственная тень. Причём не просто танцует, а отдаляется, хочет отлепиться от тела и убежать, жить самостоятельно. Когда тень отделилась от тела на семь-десять шагов, Пересвет протянул руку и зазывно махнул – дескать, хватит баловаться, иди на место! К слову, он уже успел почувствовать упадок и неприятный холодок, пробежавший по спине.
По одному его взмаху тень тотчас вернулась на прежнее своё место, замерла и больше не позволяла себе никакого самоуправства, а асфальт зарябил, как большая серая река. От остановки падала тень арки, из которой, когда Пересвет взмахнул во второй раз, по пояс показалась Ольга. Она явно не ожидала такой выходки от ясносветлого и сильно перепугалась. Зеркало, в которое Ольга упиралась, вдруг утратило твёрдость, стало мягким и податливым, отчего она провалилась и вынырнула прямо перед лицом Пересвета. Звезда улыбалась самыми краешками губ и смотрела на неё, как взрослый человек смотрит на несмышлёное дитя. Глаза ясносветлого, лучистые и полные неземной мудрости, смеялись и спрашивали: «Ну, что ты озоруешь? Может, хватит?».
Пересвет взмахнул в третий раз – Ольга вернулась в свою комнату, асфальт стал прежним, день продолжался своим чередом.
– Вы в порядке, княгиня? – прощебетала бледная юда-вила.
– В порядке?! – проревела Ольга.
Она не знала, что делать, и металась по дому, словно зверь в клетке, боясь выйти даже во двор. Её пугало и раздражало практически любое воздействие– солнечный свет, вода, тишина. Ничто не приносило спокойствия и облегчения. Шум от автомобиля, остановившегося возле деревянного заборчика, заставил Ольгу бегать от одного окна к другому.
– Госпожа! Госпожа! – не успевала за ней юда-вила. – Сегодня заканчивается месяц!
– И что? – небрежно бросила Ольга в ответ, желая рассмотреть, кого принесла нелёгкая.
– Хованцы придут!
Из автомобиля вышли двое мужчин – Гаввахем и Хорь, прихвативший биту.
– До ночи не придут, – отмахнулась Ольга.
– Госпожа, Вы им не заплатили в обещанный день, они, наверняка, всюду Вас ищут, – обеспокоенно твердила юда. – Я выходила на крыльцо и увидела их!
– Ну и где же они? – зло сказала Ольга. – Вон, у нас проблемы поважнее!
– Госпожа! – закричала юда с кухни. – Сюда идёт ясносветлый вместе с какими-то людьми!
Ольга представила себя лисицей, чью нору собаки обложили со всех сторон. В русских народных сказках о лисе так всегда и заканчивалось – рыжую плутовку вытаскивали за хвост и чинили жестокую расправу. Нет, она не лисица! Она ещё поборется за свою шкуру! Гаввахем и Хорь заметили приближающихся Пересвета, Глеба и Арину, замешкались, не зная, что предпринять. Это обнадёжило Ольгу – пускай враги сначала сражаются друг с другом, а уже потом, дождавшись удобного часа, она вступит в противостояние и одним махом разделается со всеми своими неприятностями.