Незнакомец с еле заметной усмешкой проговорил:

– Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка…

Затем он закашлялся и, медленно застёгивая пуговицы на безрукавке, глядел в глаза Пересвету и продолжал чаровать своим голосом:

– …Духи ада любят слушать эти царственные звуки. Бродят бешеные волки по дорогам скрипачей.

Пересвет захотел подняться, но властный голос остановил его:

– Мальчик, дальше! Здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ! Но я вижу – ты смеёшься, эти взоры– два луча. На! Владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ…

Незнакомец исчез так же, как и появился. То ли растворился в толпе, то ли его сокрыла серая дымка, в которой утонул подземный переход. Пересвет не мог ничего соображать – некоторое время он сидел неподвижно, пока не коснулся музыкального инструмента. Дотронувшись до скрипки, он словно ожил, набрался сил, повеселел, в самом деле.

Пересвет встал ровно в центре перехода, который напоминал железобетонную трубу, засасывающую и выплёвывающую людей. Кишка, покрытая изнутри плиткой, где вечными постояльцами являлись бездомные нищенки, крикливые торгаши, попрошайки, которые создавали фон для бесконечного потока. Толпа превращалась здесь в многоглавого змея, в реку, обтекающую столбы – единственное, что оставалось недвижимым. Сюда не проникало солнце, то есть сама жизнь…

Ясносветлый заиграл на скрипке. Никто его не учил, он делал это впервые, по крайней мере впервые в этом обличие. Однако звёздам не требуется много времени на постижение чего-либо, их сияющий разум способен проникать в самую суть и мгновенно постигать её. В свою музыку Пересвет вложил всю свою искренность, всю свою сердечность. Мелодии в какой-то момент начали казаться настоящими, огненными витыми украшениями, они проникали в душу каждого, кому посчастливилось услышать волшебную музыку, и согревали их не тлеющим теплом. Ещё немного, и тепло это станет прорастать, расцветать, приумножаться и возжигаться искрами божественности.

– Эй! Барыга! Это наша точка! – посыпались хриплые ругательства. Трое мужчин в кожаных куртках, небритые, с резким запахом алкоголя и табака, подошли к ясносветлому и попытались отнять скрипку. Но он не отдал. Тогда его ударили под дых, свалили на пол, били ногами, попали по лицу – брызнула кровь, сверкающая, как у всех звёзд. Это почему-то напугало негодяев больше, чем угрозы неравнодушной женщины позвать полицию.

– Чтоб через час тебя тут не было! – сказал кто-то из них Пересвету и побежал, догоняя приятелей.

Вздрагивая всем телом, ясносветлый медленно поднялся, утёрся рукавом, поглядел на переломанные пальцы на правой руке, которые срастались прямо на глазах. Осмотрел инструмент: скрипка и смычок были в целости. Чистым взором он окинул переход, и в голову закралась странная мысль: «Это же храм! Святая обитель! Любое место – святая обитель!». Пересвет засмеялся, а музыка полилась ещё громче и отчётливее. Он закончил мелодию, вывел её до конца и бросил скрипку со смычком на грязный пол.

Ясносветлый вспомнил всё.

На землю опустилась ночь. Обезлюдевший переход представлял собой галерею пустых лотков, сквозь которую двигался Пересвет, рассекая ткань времени. Он горел ярким ровным пламенем внутри, причём не серебряным, а золотым. Едва заметное сияние окутало его, стёрло всю скверну, пот, кровь. Он был чист, светел, свят. Струящиеся волосы и недлинная борода клинышком напоминали трепещущий огонь. Выйдя из перехода, он взглянул вверх и узрел Истинное солнце на вершине мироздания, на вершине Пресущной горы. Истинное солнце не гаснет ни на миг, даже когда на всей земле – тьма.

Пересвет воздел руки, приветствуя светило, приветствуя того, на кого боялся раньше взглянуть. Переход остался позади, переход осуществился, переход пройден. «Гой, Свет!» – воскликнула звезда.

Он пошёл совершенно осознанно по городским закоулкам и, сам того не подозревая, попал в поле зрения человека. Необычного человека, а того, который сумел осуществить хождение за седьмое небо, то есть туда, куда ясносветлые звёзды не рисковали подниматься, зная, что не стоит опережать время. Людям же простые истины не известны, потому порой они совершают невероятное, повергая полубогов в священный трепет. Имя человека, шагнувшего к границам запредельных восьмого и девятого небес, было Глеб. Вечером к нему явился Старый Со-ман – велел выйти на улицу и ждать. Со-ман, гонец Вселенной, не объяснив ничего толком, исчез, но Глеб был к этому готов – Со-маны только так и поступают, ничего другого от них ждать не приходится.

Устав стоять на одном месте и изрядно замёрзнув, Глеб вдруг увидел того, кого никак не рассчитывал повстречать – ясносветлого духа с шестого уровня бытия. Их Глебу раньше довелось видеть воочию, общаться с ними, восходить по лунному лучу к вершинам Мирового древа. Перепутать духа-звезду с кем-либо ещё попросту невозможно, если вы хотя бы раз видели его.

– Постойте! – закричал Глеб, поспешив за звездой. – Нам нужно поговорить!

Ясносветлый уже свернул за угол, но, услышав слова молодого человека, остановился. Место, впрочем, оказалось не самым приятным и удачным – многоэтажные дома обступили с четырёх сторон, предоставляя лишь узкие проёмы для выхода из замкнутого двора, в углах скопились кучи мусора и контейнеры с облупившейся зелёной краской. Здесь собралось немало полуявной нечисти – и криксы, и черти, и призрачные сущности, – но все они боялись света звезды.

– Здравствуй! Меня зовут Глеб! – сразу же представился человек, вбежав следом во двор. – Мне кажется, нам есть о чём потолковать с глазу на глаз!

Пересвет внимательно изучил его. Для Глеба это не было чем-то поразительным – точно такой же испытывающий взгляд он наблюдал у Веденеи, когда они впервые встретились. Поразило его другое – полуявь вдруг взбушевала, забесновались сгрудившиеся в этом закутке пакостники и мерзавчики, паразитирующие на людских страстишках и невзгодах.

– Что происходит? – спросил Глеб, содрогнувшись.

Пересвет указал кивком на проход, в котором появилась мешкообразная фигура странного существа. Передвигаясь на полусогнутых ногах, со свисшими могучими руками, оно издало глухой рык. Не то собака, не то человек – существо это местами было покрыто кроваво-рыжей шерстью.

– Что за… ерунда? – вымолвил изумлённый Глеб.

– Проклятый, – спокойно ответил Пересвет и заслонил человека плечом. – Не встречал раньше?

– Нет, – честно ответил Глеб. – Это типа оборотня?

– Оборотничество дело добровольное, а в данном случае – насилие, его прокляли, обрекли на безумие.

Волколак вёл себя, будто пьяный – шатался из стороны в сторону, изо рта капала слюна, в уголках губ образовалась пена. Он сделал два шага, а потом неожиданно высоко подпрыгнул (человек, даже спортсмен, не сможет повторить подобного) и был готов обрушиться наПересвета. Но ясносветлый выкинул перед собой руку, изобразив знак огня. Яркая вспышка сорвалась с кончиков пальцев звезды, ослепила одержимого и оставила сильный ожог на груди. Запахло палёной шерстью и мясом. Взвыв, волколак упал наземь и не поднялся.

Пересвет повернулся к Глебу:

– Похоже, он охотился.

– За тобой?

– Может, и за тобой.

– А я-то что?

– Ты обладаешь яркой божьей искрой, – ответил Пересвет, разглядывая собеседника. – Кому-то она могла застить глаза.

– Ладно, это не имеет значения.

– Верно. Пойдём, Глеб, потолкуем, как ты и хотел.

Вызов

Четверо собрались в комнате: Глеб, Арина, Пересвет и ещё среди них присутствовал Старый Со-ман – как всегда в чёрных одеяниях, с перевязанными глазами. В руках у глашатая Вселенной находился музыкальный инструмент.

– Скрипка! – удивился Пересвет, хотя потрясти воображение ясносветлой звезды весьма непросто.

– Та самая, – улыбнулся Со-ман.

– Ты приглядывал за мной постоянно, – с теплотой промолвил Пересвет.

– Я не вмешивался, только направлял, чтобы не вышло оказии. Ты уж прости. Моя задача балансировать на грани.