– Я это понимаю. Но не понимаю другого – кто же я теперь? Звёзды не могут глядеть на Истинное солнце, а моему взору открыто всё!

– Во-первых, успокойся, ты слишком слаб, чтоб волноваться, а во-вторых, то, кем ты являешься на данный момент, потрудись определить сам. Возможно, ты перешёл в разряд утренних звёзд – они же выше обычных ясносветлых, ибо с самим Солнцем соседствуют и наблюдают его. А может быть, поднялся ещё выше, я не знаю.

– Со-ман, ты так и будешь выныривать из небытия, чтоб переполошить нас? – спросила Арина.

Старый Со-ман сжал кулак, оттопырив указательный палец, на котором возникла маленькая рожица и громко воскликнула:

– Неужели тебе это не нравится?

Арина засмеялась и ничего не ответила на эту выходку.

– До новых встреч! – сказал Со-ман и растворился в воздухе.

– Вот так всегда, – вздохнул Глеб. – Ну, что же? Пойдёмте на кухню, попьём чаю и всё обсудим.

Удобно усевшись за столом, трое повели беседу о дальнейших действиях, которые необходимо предпринять. Ясносветлый начал с того, что поведал о себе.

– Что ты намереваешься делать? – задал вопрос Глеб, выслушав рассказ звезды. – Твоя история сложна. Мне жаль, что раньше не удалось нам повстречаться. Возможно, мы с Ариной помогли бы пережить тяжёлое время беспамятства.

– Оставьте, – мягко проговорил Пересвет. – Всякому своя мера. Горе возвышает. Я благодарен Свету.

– Что значит – мера? – поинтересовалась Арина.

– У каждого есть своя мера: у Вселенной, у мира-планеты, у человека, у шкафа и у муравья – у всего. Мера – есть совмещение дела и тела. Дело – удел, предназначение, каждый делает своё дело. Делу – время. Посему чем лучше дело делаешь, тем дольше времени дано. А время – ценный ресурс, ценнейший в материальной вселенной. Следуя своей судьбе, обретаешь бессмертие, ибо таким способом добываешь время.

– А что же «тело»?

– Тело – форма и инструмент, которым делается дело. Угождая телу, теряешь время. Дело облегчает тело, утончает его. В вышних пределах – все утончённые.

– Как складно ты говоришь! – восхитилась Арина.

Глеб еле заметно усмехнулся. Он сам когда-то влюбился в Веденею и сейчас прекрасно понимал чувства, которые захлестнули Арину. Глеб знал, что она разумна – сумеет возобладать над эмоциями без посторонней помощи, а вот его самого чуть не погубила томная страсть – благо, Веденея понимала, как надо правильно поступить, и по Млечному Пути спустила на землю их с Игнатом.

– Звёзды так просто не отправляются вниз, – сказал Глеб. – Тем более, не задерживаются здесь на столь длительный период. Что же послужило причиной?

– Вы знаете о том, что есть тёмные змеи? – спросил Пересвет.

Глеб и Арина переглянулись, вспомнив Гасителя и Гаввахема, с которыми им пришлось столкнуться, и одновременно кивнули.

– Тогда вы знаете о том, что тёмные змеи и многоглавые юды – полная противоположность ясносветлым звёздам, мы сражаемся за каждый мир Яви. Недавно один змей шагнул за черту дозволенного – он воплотился в явном, то есть физическом, теле, силы его удесятерились. Он подчинил себе всю здешнюю нечисть в городе. Поверьте, это большая угроза. Но более опасно то, что собрание в одном месте множества нечистых позволяет совместить нижние тёмные миры Праха и Яви.

– И что же будет тогда? – дрожащим голосом вымолвила Арина.

– То, что предсказывают постоянно, – конец света, Судный день, Рагнарёк, Апокалипсис, как угодно, – без утайки ответил Пересвет. – Я не пугаю. Но если Прах совместится с вашим миром, то это станет местом битвы. Сюда поспешат тёмные змеи, юды, кошмары и прочие кураторы исподних уровней, а сам факт их присутствия заставит появиться здесь небесных птиц, ясносветлых звёзд и иже с ними.

– Действительно, настанет Страшный суд, – невесело подытожил Глеб, представив зрелище, описанное Пересветом.

– Поэтому проблему проще решить на месте, локально, пока такая возможность имеется. Проблема в том, что у меня не один противник, как полагалось раньше, а двое.

– То есть? – нахмурился Глеб. – Воплотиться в Яви стремился, по-моему, только Гаввахем. Когда я пришёл вызволить душу Арины, он готовился к проведению ритуала.

– Неловко признаться, – улыбнулся Пересвет, – но, будучи без памяти, я сам наделил тёмного змея большими силами. Он был в человеческой плоти, и да, вероятно, его звали Гаввахемом.

Раздался звонок в дверь, и Арина отправилась посмотреть, кто прибыл.

– Всё в порядке? – Глеб взволновался, обратив внимание, как внезапно побледнел Пересвет.

– Да-да, нормально.

Через минуту вернулась Арина.

– Кто там? – спросил Глеб.

– Курьер ошиблась адресом. Просит поставить подпись, мне нужна ручка.

– Ошиблась?

– Да, курьер – девушка.

– Вот ручка, на подоконнике.

– Спасибо! Сейчас приду.

Всё это время Пересвет сидел, сморщившись, будто от ноющей боли, а свечение, которое исходило от него, как от любой другой ясносветлой звезды, перестало быть ровным и начало мерцать.

– Что-то не так? – Глеб не знал, как ему поступить, потому что бывать в подобной ситуации ещё не приходилось. Он человеческим своим умом, пусть даже и просветлённым, предполагал, что звёзды не могут болеть или обладать плохим самочувствием. Во всяком случае, у Веденеи он такого не наблюдал.

Пересвет поднялся и медленно, словно нёс на плечах груз, прошествовал в прихожую. Курьера ясносветлый не застал – Арина уже захлопнула дверь и запирала её на ключ.

– Здесь была юда, – проговорил Пересвет, обведя настороженным взглядом комнату.

– Кто? – переспросила Арина.

– Юда-вила, – повторил Пересвет.

– Это тёмная сущность, правда? Я бы распознала! – с улыбкой прощебетала девушка, уходя на кухню.

– Не распознала бы, – еле слышно выдавил ясносветлый. – Тут задействованы сильные чары. Они не относятся к полуяви.

В прихожей стоял шкаф для одежды с зеркальными дверцами. И эта стеклянная поверхность приманила взор звезды.

Вначале Пересвету показалось, что что-то мутное, походящее на расплывчатую тень, мелькнуло внутри зеркала. Однако через несколько мгновений смутный силуэт приобрёл объём и глубину, становясь всё более чётким и реальным. Зеркальные створки напоминали теперь сюрреалистичный аквариум, в котором обитала огромная рыбина. Ещё через пять-десять секунд, когда неведомое существо приблизилось почти вплотную, перед Пересветом предстала женщина с круглыми васильковыми очами, угловатым подбородком и остреньким носиком. Длинные волосы её развевались будто бы на ветру, стеклянная кожа посверкивала. Ясносветлый сразу определил её, чувствующую себя как рыба в воде. Это была зеркалица, дева из потустороннего пространства.

Обычно зеркалицы имели смирный нрав и редко показывались на глаза, предпочитая оставаться неприметными, чтобы беспристрастно отражать окружающий мир. Несмотря на сию данность, общение с ними, происходящее зачастую посредством гаданий и обрядов, таило для людей немало опасностей. Причиной тому служила как раз пресловутая нейтральность – с равной вероятностью зеркалицы впитывали и светлый облик, и все те виды и образы, которые оставляли злые создания.

Пересвет слишком поздно осознал, что представшая пред ним зеркалица омрачена нечистой силою. Тёмная туча рваными клубами вихрилась над её головой. Протянутые ко звезде сухие и тонкие руки со скрюченными пальцами напоминали лапы хищной птицы, готовой ухватить несчастную жертву. «Иди ко мне!» – замогильно прозвучал призыв, и зеркало изнутри наполнилось тяжёлой мглой. Пересвет, ослабленный мучительными скитаниями, нелёгким возвращением памяти и недавней схваткой с волколаком, сопротивляться столь могучему чародейству не мог. Он сделал шаг к зеркалу, вытянул руку и прикоснулся к мертвенно-холодной глади. «Будь со мной!» – зеркалица в любой момент способна была схватить звезду и утянуть за собой в неизвестность.

Там, во мгле, за девой со стеклянною кожей возникли очертания человека, ранее не встречавшегося Пересвету. Это была женщина, несколько мужеподобная, с болезненным блеском в глазах и тонкими губами, растянутыми в плотоядной усмешке. Зеркало между тем сделалось вязким и липучим, оно, точно зыбучие пески, стало засасывать ладонь Пересвета.