сторон лежали на поле мертвыми или умирающими, и

разбросанные всюду отрубленные руки и ноги, раскроен-

ные до подбородка головы, торсы, рассеченные вкось от

плеча до сердца, показывали, как была яростна битва, ка-

ким грозным оружием велась, и с какою губительной силой

владели им бойцы. Вождь клана Хаттан дрался с неуст-

рашимой отвагой и был легко ранен. Эхин тоже сражался

мужественно в кольце своих телохранителей. Меч его был

окровавлен, осанка – смела и воинственна, и он радостно

улыбался, когда старый Торквил, заключив в объятия,

осыпал его похвалами и благословениями.

Оба вождя, дав бойцам передохнуть минут десять,

снова построили свои отряды, численность которых со-

кратилась на добрую треть. Бой передвинулся теперь

ближе к реке: на прежнем месте схватки, заваленном те-

лами убитых и раненых, стало тесно. Можно было видеть,

как раненые – то один, то другой – приподнимались

взглянуть на поле битвы и снова откидывались на спину –

большей частью затем, чтобы тут же умереть от потери

крови, так и хлеставшей из зияющих ран.

Гарри Смита было легко различить среди прочих – но

не только по его городской одежде, а и по тому, что он

одиноко стоял, опершись на меч, на прежнем месте боя,

подле тела человека, чья голова в шапочке горца, на десять

ярдов отскочившая от тела под мощным ударом меча, была

украшена дубовым листом – знаком принадлежности к

личной охране Эхина Мак-Иана. Генри с той минуты, как

убил этого человека, больше не нанес ни одного удара,

довольствуясь обороной: отражал удары, предназначенные

ему самому, и несколько раз отвел удар, нацеленный на

вождя. Когда Мак-Гилли Хаттанах дал своим людям сиг-

нал снова сомкнуться в ряды, его не на шутку встревожило,

что могучий наемник остается в стороне и не выказывает

ни малейшего расположения вернуться в строй.

– Что с тобой? – сказал вождь. – Неужели в таком

сильном теле такой слабый и робкий дух? Ступай, сра-

жайся!

– Ты сам только что назвал меня вроде как поденщи-

ком, – возразил Генри. – Если я – поденщик, видишь, – он

указал на обезглавленное тело, – я сделал достаточно за

дневную плату.

– Кто мне служит, не считая часов работы, – возразил

вождь, – тех я, не считая, награждаю золотом.

– Если так, – сказал Смит, – я сражаюсь как во-

ин-доброволец – и на том посту, какой мне полюбился.

– Хорошо, на твое усмотрение! – ответил Мак-Гнлли

Хаттанах, почтя разумным ублажить столь могучего по-

мощника.

– Договорились! – сказал Генри.

Взяв к плечу свой тяжелый меч, он поспешно вступил в

ряды и занял место напротив вождя клана Кухил.

Тогда-то – в первый раз – в Эхине проявилась неуве-

ренность. Он издавна привык видеть в Генри лучшего

бойца, какого могли выставить на поле боя Перт и вся его

округа. К ненависти, с какой юный горец смотрел на со-

перника, примешивалось воспоминание, как еще недавно

кузнец, невооруженный, с легкостью отразил его отчаян-

ное и внезапное нападение, и теперь, увидев, что Генри

Уинд с окровавленным мечом в руке неотрывно глядит в

его сторону, как будто замыслил устремиться прямо на

него, юноша пал духом и выказал первые признаки страха,

не ускользнувшие от его приемного отца.

Счастьем было для Эхина, что Торквил, разделяя воз-

зрения тех, среди кого он жил, да и по самому складу

своему, был не способен представить себе, чтобы человеку

его племени, а тем более вождю и его, Торквила, питомцу,

могло недоставать прирожденной храбрости. Будь он

способен вообразить что-либо подобное, горе и гнев

толкнули бы его на отчаянный шаг: он своей рукой лишил

бы Эхина жизни, чтобы не дать ему запятнать свою честь.

Но простую мысль, что его долт по природе своей трус, ум

его отвергал как нечто чудовищное и противоестественное.

Суеверие подсказывало другую разгадку: на вождя навели

порчу злым колдовством! В тревоге, шепотом Торквил

спросил Гектора:

– Чары снова омрачают твой дух, Эхин?

– Да! Я жалкий человек! – ответил несчастный юноша.

– И вот он стоит предо мной, лютый колдун!

– Как! – вскричал Торквил. – Вот этот? И на тебе доспех

его работы?! Норман, несчастный мальчик, зачем ты при-

нес эту проклятую кольчугу?

– Если моя стрела не попала в цель, я могу только

пустить вслед за стрелой свою жизнь, – ответил Нор-

ман-нан-Орд. – Держитесь стойко. Вы увидите, я разобью

заклятие.

– Да, держись, – сказал Торквил. – Пусть он колдун, но

я слышал своими ушами – и своим языком повторяю: Эхин

выйдет из битвы живой, свободный и невредимый… Где

он, саксонский колдун, который может опровергнуть это

предсказание? Как он ни силен, он и пальцем не дотронется

до моего питомца, пока не свалит весь дубовый лес со всей

порослью. Сомкнитесь кольцом вокруг долта, мои сыны!

Bas air son Eachin!

Сыновья Торквила подхватили эти слова, означавшие:

«На смерть за Гектора!»

Их преданность вновь придала Эхину отвагу, и он

смело крикнул менестрелям своего клана:

– Seid suas! – Что означало: «Гряньте!» Волынки про-

пели боевой призыв, но два отряда сходились медленней,

чем в первый раз: противники узнали и оценили друг друга.

Генри Уинд в нетерпении начать борьбу вырвался из рядов

клана Хаттан и сделал знак Эхину выйти на поединок.

Однако Норман бросился вперед, заслоняя названого бра-

та, и на мгновение все замерли, как будто оба отряда со-

гласились принять исход поединка как знамение судьбы.

Горец выступил, подняв над головой двуручный меч,

словно собираясь им ударить, но, едва подошел на длину

клинка, он отбросил громоздкое это оружие, легко пере-

прыгнул через меч Смита, когда тот попробовал подсечь

его на бегу, обнажил кинжал и, подобравшись таким об-

разом вплотную к противнику, ударил кинжалом – подар-

ком Смита! – сбоку в шею, причем направил удар книзу, в

грудь, и громко провозгласил:

– Ты сам научил меня так колоть!

Но на Генри Уинде была добрая кольчуга его собст-

венной работы, с двойной прокладкой закаленной стали по

вороту. Будь на нем кольчуга поплоше, никогда бы ему

больше не сражаться. Он и сейчас был ранен, но легко.

– Глупец! – сказал он и хватил Нормана в грудь эфесом

своего длинного меча так, что великан пошатнулся. – Ко-

лоть я научил, да не показал, как отражают!

И, ударив противника по голове с такой силой, что

рассек и шлем и череп, он перешагнул через безжизненное

тело, чтоб заняться молодым вождем, который теперь

стоял перед ним, никем не прикрытый.

Но зычный голос Торквила прогремел:

– Far eil air son Eachin! (Еще один за Гектора!)

И два брата, заслонившие вождя с флангов, ринулись на

Генри и, нанося удары оба сразу, принудили его перейти к

обороне.

– Вперед, племя Тигрового Кота! – вскричал

Мак-Гилли Хаттанах. – Выручайте храброго сакса! Дайте

коршунам почувствовать ваши когти!

Сам весь израненный, вождь подоспел на помощь

Смиту и свалил одного из лейхтахов, нападавших на куз-

неца. Меч Генри сразил второго.

– Reist air son Eachin86! – провозгласил непоколебимо

приемный отец.

– Bas air son Eachin87! – ответили еще двое из верных его

сыновей. Они ринулись вперед, приняв на себя ярость

Смита и всех, кто двинулся ему на помощь, тогда как Эхин,

перейдя на левое крыло, стал искать в бою менее грозных

противников и, выказав снова достаточную отвагу, оживил

угасавшую надежду своих бойцов. Два сына Дубровы,

прикрывшие этот переход, разделили судьбу своих брать-