После фильма он отстоял длинную очередь в макдональдс. Взял себе чизбургер, макчикен и шесть макнаггетсов с кисло-сладким соусом. Он заплатил деньги и с подносом отправился в соседний пищеблок, в котором продавали еду на вес. Там он купил пива в пластиковом стаканчике объемом ноль тридцать три.

Лошманов сел за свободный столик, сначала съел макчикен, потом чизбургер, отпил пива и неторопливо съел макнаггетсы, макая их в соус и запивая каждый кусочек пивом.

Он спустился на первый этаж и вышел на улицу. В ларьке он купил пачку парламент найт, и направился домой.

Он поднялся по лестнице на свой этаж, достал ключ и открыл дверь в квартиру.

Он снял плащ, кинул на кровать мобильник, прошел на балкон и выкурил сигарету. Он вышел из балкона, не закрыв дверцу, сгреб в кучу простынь и одеяло и лег на голубой матрас.

Он лежал с полчаса, прикрыв глаза локтем, после чего нащупал на матрасе мобильник и набрал номер.

– Привет. Это я. Как там у вас дела… Лерик как… Не дерется… Да у меня тоже вроде ничего. В кино сходил. Холодно только. У вас как там с погодой… Понятно. Ну, расскажешь еще что-нибудь… А, понятно… Ну, ладно… Лерику привет. Пусть звонит хоть ночью. Я хотел с ним насчет института… Ну все, ладно. Тогда пока. Пока, Вер. Ага, пока. Звони…

От откинул мобильник в кучу из простыни и одеяла и уставился в потолок, шевеля губами.

Он закрыл глаза и уснул.

Лошманова разбудил мобильник. Он резко согнулся пополам, взял мобильник, и, посмотрев на светящийся экран, приложил его к уху.

– Да… А кто не известно… Ты предупредил, чтоб… да, ментов не вызывали? Ну все, минут через тридцать буду. Все, отбой.

Он поднялся с кровати и сходил в туалет.

Надел плащ, обулся, проверил карманы – ключи на месте. Взял бумажник и положил его во внутренний карман плаща.

Посмотрел на себя в зеркало.

Прошел в комнату и выхватил из кучи белья мобильник. Из прикроватного шкафчика вытащил нижний ящик и достал оттуда кобуру с плечевыми кожаными ремнями и пистолетом внутри.

Он снял плащ, стянул себя ремнями и снова надел плащ.

Лошманов вышел из дома, дошел до края дороги и поднял руку. Перед ним затормозила вишневая девятка и он нырнул в нее, сев на переднее сиденье.

X

Когда Лошманов вошел в квартиру Умрихина, первым делом он отметил, что вони, которая сразила их при обыске, вроде бы стало меньше. На полу в прихожей все также валялась банка, впаянная в засохшую красную лужу, вдоль стен коридора была растянута старая помойка – коробки из-под пиццы, пластиковые контейнеры с засохшими остатками салатов и яркие бутылочки от питьевого йогурта.

В туалете зашумело, и оттуда вышел громила в камуфляже.

– Гаврики там, – сказал он, кивнув в сторону большой комнаты.

Лошманов вошел в белую комнату, в которой краска коснулась только одной стены, да и то до половины. У входа на стуле расположился еще один лось в камуфляже. На коленях у него лежало два калашникова. У противоположной стены, под окном, сидели два бритоголовых парня в черных спортивных костюмах. Их руки, закованные в наручники, висели на уровне трубы от батареи.

Лошманов подошел к бритоголовым и сел пред ними на корточки. Он всмотрелся в их лица – молодые еще, максимум лет по двадцать пять, тушуются слегка от унижения, поглядывают по-волчьи. У каждого – свежие ссадины на скулах.

– Странные черти, – сказал вошедший вслед за Лошмановым громила. – Этот, слева который, у двери с телескопом прятался, а правый на меня набросился. Тоже с телескопичкой. Ни сумок, ничего. На домушников не тянут.

То, что это не воры, Лошманов и сам догадался. Он оттянул рукава кофты у правого – на руках его были татуировки, какая-то латиница, выбитая готическим шрифтом.

– Кроме телескопов было чего? – спросил через плечо Лошманов.

– Не, больше ничего. Ни стволов, ни документов.

В комнату ворвался Леша.

– Уф, а чего у вас так тихо? Я уж думал того.

– А, у левого еще салфетки влажные нашли, – вспомнил громила. – Димыч, куда дел?

Молчаливый Димыч встал неторопливо, приставил автоматы к стене и подошел к Лошманову. Протянул упаковку с рисунком ромашек.

Лошманов вытянул мизинцем тряпку и поднес к носу левого. Тот отвернулся.

– Понятно, – вздохнул Лошманов. – Алексей, ребята помогли нам сильно.

Леша быстро смекнул и вытащил из своего бумажника пять тысячных купюр.

– Мужики, благодарим. Выручили.

Громила, не глядя, схватил деньги и спрятал их в нагрудном кармане.

– Вы это…. Может, нужны еще? Или как?

Лошманов встал и пожал им руки.

– Справимся, тут дел на пять минут, – сказал он и, кивнув двум лысым, добавил: Да? Орлы?

Когда камуфляжные ушли, ухая в коридоре тяжелыми ботинками, Лошманов снова присел на корточки.

– Говорить умеете? – спросил Лошманов у лысых.

Они отвернулись друг от друга, как двуглавый орел.

Лошманов вытащил пистолет.

– Ладно, котовские. Сидеть тихо. Потом поговорим.

Лошманов встал и прошел в коридор, осмотрел его и вернулся обратно.

– Леш, ты у подъезда дежурь. Как Умрихин появится… Узнаешь?

Леша кивнул.

– Как появится, набирай меня и через полминутки за ним поднимайся.

– Есть, – сказал Леша и улыбнулся. – А если не придет? Я сегодня еще в клубешник собирался.

– Забудь. Будем ждать до упора. Придет обязательно.

Леша вышел на лестничную площадку.

– У тебя есть чего? – спросил Лошманов, стоя в дверях. – Погоди.

Он вернулся с телескопической дубинкой.

– На всякий случай.

Леша покрутил в руках железяку.

– Товарищ Коломбо, разрешите идти.

– С богом.

В дверь позвонили примерно через два часа, когда за окном совсем стемнело и на стене в темной комнате появились рассеянные пятна света от окон ближайших домов. Лошманов вздрогнул и нажал на кнопку мобильника – на экране было пусто, Леша не звонил.

Еще четыре округлых всплеска звонка, две ноты, от которых Лошманову стало неуютно – домашний радостный звук, который как будто извещал о приходе долгожданных гостей, был сейчас совсем некстати.

Стало тихо. В ушах лишь эхом исчезали фантомные переливы.

Лошманов подумал, что кто-то просто ошибся дверью, еще не хватало случайных свидетелей.

Со стороны батареи еле слышно лязгнули наручники, и лязг этот наложился на тихий протяжный гул открывающейся двери. Куда ж тебя несет, – проговорил раздраженно одними губами.

– Оля, Оля, ты здесь? Оля, это я, – послышалось из коридора.

Лошманов увидел в матовых стеклах дверей мелькнувшее темное пятно.

Так, сейчас он пройдет в спальню и в детскую, потом зайдет сюда – рассчитал Лошманов.

И снова все затихло. Ни шагов, ни шорохов.

Вдруг откуда-то издалека послышался тихий вой. Лошманов чуть приоткрыл дверцу и прислушался. Выли в спальне. Он сжал рукоятку пистолета двумя руками и, медленно выдвинулся в конец коридора.

Странный гость сидел на кровати лицом к окну. Лошманов различили в темноте его спину, вздрагивающую то ли от рыданий, то ли от смеха.

Лошманов сделал маленький шажок вперед, и под ногой скрипнула доска паркета. Гость вздрогнул и выпрямился. Терять уже было нечего – Лошманов наскочил сзади, заломил его руку так, чтобы он оказался в полусогнутом положении и мог идти. Лошманов подтолкнул его к коридору.

– Тихо, тихо, тихо, – шептал Лошманов.

Гость не сопротивляться. Короткая пробежка – и они оказались в большой комнате. Лошманов включил свет и прижал гостя к полу, упершись коленями в спину.

Схватил за волосы и задрал его голову, чтобы разглядеть лицо – Умрихина он не узнал, этот по виду какой-то алкаш, лицо опухшее, растянутый прокисший свитер. Значит, и Леша не узнал.

– Ваш? – спросил он бритоголовых, и те покачали головами.

– Кто такой?

– Где Ольга? – с трудом выговорил гость.

– Ты не понял? Кто такой? Где Умрихин?

– Я… я брат Ольги… двоюродный.