Прошло еще какое‑то время, пока новый голос не раздался из динамика на командном пульте.

— Говорит Мазершед, — сказал новый голос.

— Что это означает, кто… треск.

— Адмирал, — сказал Гленн, всеми силами стараясь удержать тон своего голоса, — Промежуточную Станцию атакуют. Если ваши рапорта не будут немедленно доставлены в Порт Абель, будет невозможно переправить их на Землю. Повторяю, сверхсветовая связь находится под угрозой уничтожения. Вы слышите меня, сэр?

— Слышу вас, капитан, — послышался голос Мазершеда на фоне неожиданно стихшего шума.

— Что вы предлагаете?

— Мы должны причалить к вам, сэр, — сказал Гленн.

— Треск….. прошу повторить, я… Треск.

— Мы должны причалить немедленно, сэр, — повторил Гленн.

— Принято, — сказал голос Мазершеда — Вперед, капитан. Мы опустим экраны, когда вы подойдете. Вы…

Последние слова адмирала утонули в радиошуме.

— Будем причаливать, — сказал Гленн офицерам на мостике, борясь с тошнотой, подступающей к горлу. “Боже, почему я?” Но он удержал тошноту и повел корабль вперед к гибнущему “Сан Хуану”.

Под вспышками взрывов, под защитой оставшихся кораблей с Порта Абель “Корвинус” подошел к “Сан Хуану”, и Гленн, “Страж Кулхевена” спокойно отдавал приказы, хотя его руки бесконтрольно тряслись. Когда он отдавал эти приказы, то заметил, вдруг, что люди, которым он их отдавал испуганы точно так же, как он.

— Опустить экраны, — закричал он в последнюю минуту, и защита была снята. Но он не задумывался об этом долго. Нужно было отдавать другие приказы, а мистер Инглвуд, кажется, был уже не способен отдавать их.

— Осторожней, — кричал Гленн. — Тише. Приближайтесь медленно. Причальной команде подготовить переходные трапы. Мистер Марон, приготовьтесь к приему на борт адмирала.

Корабли подошли друг к другу, соединили переходные трапы, и по ним на борт “Корвинуса” был доставлен адмирал и его рапорта. Абсолом Брейсер тогда еще летел на сверхсветовом двигателе прочь от Промежуточной, а когда он развернулся, чтобы начать свою последнюю битву, патрульный звездолет “Мессала Корвинус” уже летел к Порту Абель на максимальной псевдоскорости.

Капитана Гленна, “Стража Кулхевена” все еще трясло от страха, но когда он увидел страх на лице Альбиона Мазершеда, он начал понемногу понимать, что такое храбрость. Это была лишь смутная идея, которая требовала серьезного обдумывания, но он уже начал понимать это. Ведь, не страх делает тебя трусом, а ты сам.

56

“Сколько времени у нас осталось, как ты считаешь, Роджер?” — странно, что за этой мыслью не последовало никаких эмоций. Наверно, они просто иссякли.

“Трудно сказать, сэр. Мощность огня у них значительно больше, чем у нас. Несколько минут, пожалуй, а после этого придется закрывать наши экраны”.

— Готов, Дан? — спросил он вслух.

Максел кивнул.

— О’кей, пускай получат все, что у нас есть, но не забудь закрыть экраны, когда станет жарко.

— Есть, сэр.

“Если мы закроемся экранами, то остановим собственный огонь, — подумал Брейсер. — Но это даст нам еще несколько минут, если это все еще имеет какое‑то значение”.

Отдавая приказы оружейной и инженерной службам, Брейсер стал искать изображение “Фарсалуса” на экранах. Некоторое время он не мог его найти, и тут у него замерло сердце: он понял, что в его отряде остался теперь лишь один корабль. Линейный боевой звездолет “Фарсалус” был мертв. Это был лишь покореженный слиток еще светящегося металла. Его разорвало, вывернуло наизнанку. Лена Бугиоли и все остальные конечно же были мертвы.

Теперь и убийца “Фарсалуса” повернул к “Йово Джима”, присоединяясь к своре собак, загонявших последнюю лисицу.

На главном экране Брейсер видел следы ракет и пылающие сферы плазменных торпед, проходящие сквозь экраны и летящие в сторону боевых кораблей джиллов, которые теперь были видны без всякого увеличения.

— Экраны находятся на силовом уровне девять, — послышался из динамика на пульте голос офицера инженерной службы. — Поглотители держат.

Ракета джиллов взорвалась всего в нескольких километрах от них, вплеснув новую энергию в поглотители.

Плазменная торпеда, заплясала в магнитном поле на краю силового щита “Йово Джима”.

Дюжина энергетических пушек была наведена на корабль, пытаясь пробить сильно перегруженный оборонительный экран.

— Закрывать экраны? — спросил инженер. Максел посмотрел на Брейсера.

Адмирал смотрел на экран, на новый средний боевой крейсер, который шел на них но был пока далеко от огневого рубежа.

— Пока не надо. Еще постреляем.

Секунды перерастали в минуты, но экраны все еще держали. “Йово” все еще мог отвечать на огонь своих противников, но скоро, очень скоро к ним присоединится третий корабль и тогда, Брейсер понимал, они не выдержат натиска.

Тяжелый крейсер джиллов неожиданно прыгнул вперед, наглый от своей безопасности, или, может быть, он просто почувствовал растущую слабость “Йово” и вышел вперед, чтобы добить его.

— Ракеты! — закричал Дарби. — Сектора IV, IX и…

— Экраны закрыть! — закричал Максел. — Все на полную.

Корабль затрясся, задрожал, застонал.

“Роджер!”

“Экраны пропускают. Взрыв прошел внутрь, обшивка пробита”.

“Аварийный контроль?”

“Пока работает”.

— Адмирал, — закричал Даниэль Максел, — наши нижние орудия вышли из строя.

“Йово Джима” остался без оружия.

“Давай‑ка убираться отсюда!”

“Ракеты. Сек…”

Металл заскрежетал, свет померк. На мостике все погрузилось во тьму. Брейсеру показалось, что где‑то далеко он слышит свист утекающего воздуха.

— Запечатать все отсеки, — крикнул он и автоматика выполнила эту операцию.

Свет на мостике загорелся, поморгал и снова потух. Темнота. Две, три секунды.

“Абсолом?”

“Да, Роджер”.

“Плазменная торпеда прошла внутрь. Кормовые секции III и IV разрушены. Двигатели уничтожены. Следом пойдут экраны”.

“Йово Джима” умирал. Через секунды или минуты максимум экраны откажут и окружающее его море энергии ворвется внутрь, давя и испаряя. Это будет конец. Абсолом Брейсер умрет во второй раз.

Он знал, что его время пришло, что на этот раз он уже не вернется к жизни, но не чувствовал ни страха, ни даже боли. Он сделал то, что обязан был сделать, и этого достаточно. Это можно назвать интуицией, или ясновиденьем, но Абсолом Брейсер каким то образом понял, что они продержались достаточно долго, что единственный корабль на орбите Промежуточной не смог уничтожить станцию, что рапорта Мазершеда достигли Порта Абель и в это самое время передавались на Землю. Может, это было самоуспокоение, фантазии умирающего человека? Но он так не думал. Это было нечто большее, особый сорт знания. Это был триумф. Рапорта дошли.

Внезапно корабль затрясло и сквозь оболочку корабля Брейсер услышал страшный взрыв.

“Роджер! Роджер!”

“Абсолом, мои цепи повреждены”.

“Роджер, продолжай!”

“Со мной все в порядке, но моя связь с кораблем вышла из строя. Это мои глаза, Абсолом. Я не вижу, не слышу, не…”

“Роджер!”

Впервые на борту “Йово Джима” Абсолом Брейсер остался один, по–настоящему один.

— Все в анабиозные камеры! — закричал он, стараясь перекричать нарастающий рев. Отказала искусственная гравитация и его беспомощное тело повисло в невесомости.

— Ты тоже, — крикнул Даниэль Максел.

— Нет.

— Ради Бога, Абсолом, сохрани…

Вселенная взорвалась светом, жаром, пламенем. Брейсер увидел, как раскалились добела и начали плавиться потолочные панели. Он увидел, как Даниэль Максел схватил Эдей Цианту в свои сильные искусственные руки, и когда на несколько мгновений вернулась искусственная гравитация понес ее к анабиозной камере. Он увидел как застыл по стойке “смирно” Акин Дарби, шепча чего‑то в трансе — не то молитву, не то проклятия, и посмотрел вверх на плавящийся потолок, чтобы умереть снова. Он увидел Бину О’Гвинн, прекрасную в своей безликости, как она повернулась к одному из еще мерцающих скопов, чтобы в последний раз увидеть звезды, сквозь которые она так часто прокладывала курс. Все это было одним мгновением и он был горд им.