— Патрульный корабль вылетел с Адрианополиса?

— Да, сэр. Он недавно связался с Портом Абель. Сейчас на максимальной псевдоскорости выходит из планетной системы.

— Вам известно, кто командует кораблем?

— “Страж Кулхевена”.

— Сын старого Джона?

— Да, сэр. Похоже.

— Надеюсь, что он похож на своего отца. Когда они планируют добраться до Мазершеда?

— Через три или четыре часа…

— А нельзя ли побыстрей?

— Нет, сэр. Боюсь, что нет. Есть сомнения по поводу точного местонахождения Мазершеда.

Брейсер вздохнул.

— Значит, от шести до восьми часов на все, если Кулхевену не придется долго пробираться на корабль, чтобы вытащить Мазершеда.

— Да, сэр.

— Держите меня в курсе по мере возможности, командор.

— Есть, сэр. Мы постараемся.

— Да. Вы уж постарайтесь, командор.

— Слушаюсь, сэр.

— Удачи, Лазин. Брейсер закончил связь.

Одна минута до включения сверхсветовых двигателей.

— Внимание. Говорит Капитан, — раздался в динамиках голос Даниеля Максела. — Всем минутная готовность до включения сверхсветового двигателя. Повторяю. Одна минута.

— Ядерные торпеды наготове, — сказал Акин Дарби.

Сейчас Абсолом Брейсер почти забыл о боли в своих отсутствующих органах и частях тела. Но она все еще присутствовала. Ему казалось, что она останется даже тогда, когда его самого не будет. Ну и ладно. Боль — не самое страшное. Человек может привыкнуть ко всему, если необходимо.

Тридцать секунд.

— Расчеты энергетических пушек на месте.

Пятнадцать секунд.

— Потенциал сверхсветового двигателя устойчив.

Все.

Вот.

ВОТ!

Невозможно описать это ощущение небытия, когда происходит первый прыжок. Если вы не испытали этого, вам никто не сможет описать его, если испытали, то вам это не нужно.

Электронике мониторов потребовалось около двух секунд, чтобы скомпенсировать изображение и синхронизировать свою работу с микропрыжками. Сначала на них появилась рябь, когда они показывали реальную Вселенную лишь отчасти, затем появилось старое “ничто”, потом вновь возникло нормальное изображение, когда они продолжали работать в нормальном пространстве и отключались на время прыжка.

“Йово Джима” находился в одном месте, затем “погас”, и очутился в другом месте, за сто семь километров от первоначального. Он не двигался, он просто менял свои координаты.

Пятьсот микропрыжков в секунду. Затем, тысяча. Потом две тысячи. Звездолет уже двигался быстрее, чем при работе обычных двигателей. Ядерный двигатель был отключен.

Вселенная не успевала за ними.

47

Сумасшествие. “Сколько видов сумасшествия бывает на свете? — спрашивал себя Альбион Мазершед стоя на дрожащей палубе звездолета “Сан Хуан”, ощущая, как его корабль борется за свою жизнь. — Есть сумасшествие, таящееся внутри человека, которое выворачивает его разум наизнанку. Но есть и другой вид сумасшествия. Сумасшествие, которое происходит вне тебя, когда ты видишь на экранах переднего вида, как плазменные торпеды, ядерные ракеты и энергетические пушки, взрывают пустоту космоса, отражаясь от защитных силовых экранов боевых кораблей, вот это настоящее сумасшествие”.

— Адмирал, — сказал Капитан Сталинко, отворачиваясь на мгновение от командного пульта. — Адмирал!

— Да, Марч, — сказал Адмирал, выходя из своего транса.

— Вы готовы, сэр? Ваши рапорта?

— Думаю, да.

— “Бенбурб” попытается причалить к нам и забрать их, — сказал Сталинко.

Мазершед посмотрел на экраны, на которых бесновалось адское пламя космической битвы.

— Нет, — спокойно произнес он. — Это невозможно.

— Но, сэр, — с отчаянием в голосе произнес Сталинко, — это необходимо. Мы больше не сможем заставить “Сан Хуан” двигаться. Мы должны вытащить отсюда рапорта.

— Вы серьезно считаете, что мы можем причалить два корабля в таких условиях? — спросил Мазершед кивком указывая на мониторы. — Нам придется отключить экраны — вы понимаете, что это будет означать?

Сталинко взглянул на мониторы. Четыре корабля с Порта Абель могли лишь удерживать джиллов, после того, как “Чикаго” погиб, а “Хастингс” пострадал настолько, что не мог ответить на вражеский огонь. Если “Сан Хуан” или “Бенбурб” хотя бы на тридцать секунд опустят экраны, они превратятся в облако пара и рваные куски металла.

— Но, что же нам делать, сэр? — спросил Сталинко.

— Ждать, — ответил Мазершед, — просто ждать.

Он снова посмотрел на экран, сожалея о том, что Оммарт не послал больше кораблей ему на помощь: даже еще один корабль решил бы исход битвы. Это бы перевесило чашу весов в их пользу.

Сейчас шансы на то, что Альбион Мазершед увидит Адрианополис снова, были пятьдесят на пятьдесят. И это было очень плохо, так как от этих шансов, возможно, зависело существование человечества.

Альбион Мазершед решил, что будет совсем неплохо если он немного помолится, если вспомнит, как это делается.

48

Шесть кораблей джиллов увеличивались на мониторах, превращаясь из далеких светящихся точек в реальные осязаемые объекты.

— Боевая готовность, — сказал Брейсер.

“Роджер?”

“Остальные корабли тоже готовы, сэр. Они будут делать то, что вы прикажите”.

“О’кей, будь со мной Роджер”.

“Я всегда с вами, сэр”.

“Координируй наши действия как можно лучше”.

“Хорошо, сэр”.

Еще за много сотен километров, джиллы выстрелили из энергетической пушки и конечно же промахнулись. Еще один выстрел, на этот раз ближе, но еще достаточно далеко от них. Выстрел не был согласован с их микропрыжками. “Им придется стрелять поточнее, если они хотят чего‑нибудь этим достичь”, — подумал Брейсер.

Когда они подлетели еще ближе, джиллы выстрелили в третий раз, но на этот раз попали в “яблочко” — энергетические экраны “Йово Джима” впитали заряд в себя.

“Развлечение начинается”, — поймал себя на мысли Брейсер.

Звездолеты немного изменили курс, направляясь в небольшое свободное пространство между шестью кораблями джиллов.

Их скорость теперь составляла три тысячи микропрыжков в секунду.

Расстояние сокращалось с фантастической скоростью. Джиллы теперь были видны невооруженным глазом, и все были готовы к тому, чтобы встретиться с ними.

Время пришло.

— Выключить сверхсветовой! Сбросить экраны! — крикнул Брейсер. — Тридцать секунд непрерывного огня!

Опять возникло странное ощущение, когда псевдоскоростные генераторы были отключены и “Йово Джима” прекратил свое неподвижное движение сквозь пространство “остановившись” в нескольких километрах от тормозящего противника.

Внутри корабля органы чувств людей не могли зафиксировать отсутствие силовых защитных экранов, которые отражали и адсорбировали электромагнитную энергию, но сейчас они были сняты, и звездолеты были открыты не только для света солнца Промежуточной, но и для вражеского оружия — если им не удастся поставить их снова достаточно быстро.

Почти тотчас, более, чем двадцать энергетических пушек корабля ожили, осветив черноту космоса яркими энергетическими лучами. Большинство из этих лучей были направлены в сторону ближайшего вражеского корабля — среднего боевого крейсера, окатив его яростным светом и жарой, питая его поглотители бессчетным количеством эрг.

Пятнадцать ракет с ядерными боеголовками вырвались из пусковых люков и, нащупав своими электронными глазами корабли врага, бросились на них в атаку оставляя за собой шлейфы пламени.

Шесть торпедных люков раскалились добела, выплевывая в пространство белые шары, содержащие “четвертое состояние материи”, опутанное магнитным коконом, гонимое вперед собственной неимоверной силой. Они двигались по баллистическим законам, так как любая связь с контрольным устройством, находящимся в их центре под слоем звездной материи, была невозможна.

После того, как яростный огонь уже несколько секунд вырывался из “Йово Джима” и “Фарсалуса”, враг стал понемногу понимать, что произошло. Корабли начали тормозить и разворачиваться, чтобы отразить странную и неожиданную атаку. Но пока они разворачивались, ближайший корабль не выдержал. Его экраны засветились ярче, когда энергия начала выводить из строя поглотители. Поглотители взрывались от перегрузок, создавая дополнительную суматоху среди экипажа корабля. Когда еще несколько поглотителей вышло из строя и энергетические экраны стали затухать, сквозь них прошла ядерная ракета и взорвалась возле корабля. Этого корабль не выдержал. Его оболочка раскалилась докрасна, потом добела, потом и вовсе перестала существовать. Корабль исчез и на его месте загорелось маленькое солнце — искусственная сверхновая. Корабль джиллов взорвался.