Там он посадит свое воздушное суденышко и ступит в мир, похожий на тот, который здесь встретили первые переселенцы с запада, прошедшие сюда через горные вершины, чтобы покорить и выселить краснокожих аборигенов. Он пойдет в зеленый лес и найдет там тенистую поляну, где сможет лечь на толстый ковер опавших листьев, смотреть в Земное небо и забыть о том, что за этой голубизной были враги. Это были враги, которых люди не понимали, с которыми не могли вести переговоры, а могли лишь сражаться, вынуждены были сражаться и убивать врагов, которые убивали людей и Которые уничтожили бы все человечество, если бы смогли. И вот тогда он забудет обо всем, о врагах, о том, что умер один раз в этой чуждой холодной пустоте, за голубыми земными небесами.

“Видимо, — подумал Абсолом Брейсер, — этого никогда не произойдет. Это лишь сон. И сон этот окончился. Он не вернется. Тот мир навсегда потерян для него, если не считать старых–престарых воспоминаний мальчика, который жил в тех горах, мальчика, который даже не мечтал о том, что умрет среди звезд а потом воскреснет, как Лазарь, чтобы умереть вновь, так и не вернувшись домой. Это прекрасные воспоминания. Возможно, у многих не было даже этого”.

Затем, он попросил доложить о готовности к бою капитанов “Йово Джима”, “Фарсалуса” и “Рудофа Крегстоуна” и стал смотреть на показания приборов и экраны сканеров и мониторов показывающие вражеские корабли, сознавая, что ждать осталось недолго.

45

Хайбек взглянул на энергетический пистолет в своей руке, отметив, что заряд стоит на максимуме, а потом проверил два других заряда. Взяв еще один пистолет, он подержал его в руке несколько секунд и отдал его Нахе.

— Хай, — сказала она, — О, Господи, Хай, разве мы больше ничего не можем сделать?

— Я больше ничего не могу придумать, малышка, — сказал он, глядя на дисплеи скаутского корабля, которые показывали быстро приближающийся к ним звездолет, который был еще достаточно далеко, чтобы его идентифицировать, хотя Хайбек и не нуждался в идентификации. У него не было сомнений в том, что это был корабль джиллов — джиллы нашли их, наконец. Это было, в конце концов, неизбежным.

— Оденем‑ка лучше скафандры, — сказал он после паузы. — Когда они увидят, что мы в них не стреляем, то, возможно, пошлют абордажную команду. Думаю, что нам удастся уложить несколько дюжин, прежде чем они смогут пройти через шлюз.

Наха кивнула, держа в руках парик, покрывавший до этого ее остриженную голову.

— Теперь вот что, малышка, — медленно произнес он, — ты заешь, что делать, правда?

— Хай, я не уверена, смогу ли я, — ответила Наха со слезами на глазах.

— Ты только подумай о том, что они сделают с нами, если ты не сделаешь этого.

— Нет. Боже, Хай, я не могу поверить в это.

— Я видел это, крошка. Я знаю, что они делают с пленниками.

Наха отошла и отвернулась, пряча от него лицо.

— Смотри, тебе надо будет лишь нажать эту кнопку, — он показал на небольшое детонирующее устройство. — Это не слишком мощная бомба, но в этом маленьком пространстве она натворит много дел. Они не возьмут нас живьем.

— Я знаю, Хай. Я знаю.

Он опять посмотрел на экраны и сенсоры, в надежде, что сможет найти хоть немного энергии на один последний выстрел, но не нашел. Она была использована очень давно, задолго до того, как этот звездолет был обнаружен еле работающими детекторами и сканерами, задолго до того, как он понял, что их скаут потерян и больше не сможет найти дорогу назад на Паладину.

— У нас нет больше времени, малышка, — сказал он.

— Хай, я люблю тебя, — сказала Наха, повернувшись к нему. Часть ее ран уже зажила а часть была еще покрыта коричневой пластикожей.

— Я… Наха, если нам удастся вернуться, я хочу жениться на тебе.

— Ты серьезно, Хай?

— Я серьезно.

Наха попыталась улыбнуться сквозь слезы.

— Сделай одну вещь, перед тем, как наденешь скафандр, малышка. Хорошо?

— Какую, Хай?

— Разденься.

Наха с удивлением посмотрела на него.

— Я хочу посмотреть на тебя в последний раз. Я знаю, что у нас нет времени на большее, но я хочу посмотреть на самое сексуальное зрелище в своей жизни. Я хочу посмотреть на тебя.

Наха снова попыталась улыбнуться.

— Хорошо, Хай, я разденусь.

Она расстегнула кнопки на кителе и одним движением сняла его, следом на палубу скаута упали ее брюки, и она некоторое время стояла перед ним совершенно голой. Он подошел к ней и обнял, понимая, что не может противиться своим желаниям, он знал что будет обладать ее в самый последний раз, пусть даже это будет означать то, что джиллы смогут войти на их маленький корабль; он знал, что… На командном пульте корабля–скаута неожиданно раздался звонок.

— Что это? — с испугом спросила Наха.

— Связь, — ответил он. — Они пытаются связаться с нами.

— Джиллы?

— Н–наверно.

— Разве может быть такое?

— Да, — ответил Хайбек, отошел от нее и, подойдя к командному пульту, сел в кресло пилота и включил коммуникационную систему. Почти тотчас в динамиках послышался голос.

— “…требую, чтобы вы немедленно идентифицировали себя. Повторяю, требую, чтобы вы немедленно идентифицировали себя, или, в противном случае, нам придется дать по вам залп”.

— Эт‑то человеческий голос, — сказала Наха.

Хайбек не мог произнести ни слова, но как‑то умудрился включить экран монитора. С экрана на него смотрело человеческое лицо.

— Кто вы? — спросил Хайбек в микрофон.

— Патрульный корабль Лиги “Пицарро”, — произнес голос человека, изображение которого было на экране. — Вы должны идентифицировать себя.

— Ух, — Хайбек задохнулся воздухом, — э–э, корабль–скаут J-7 Линейного Боевого Звездолета “Сан Хуан”.

— Что?! — недоверчиво спросил командир патрульного корабля.

— Я Лейтенант Командор Хайбек звездолета “Сан Хуан— сказал Хайбек, собирая все свои душевные силы. — выполняю задание в свободном полете. Так, кто вы, сэр?

— Командор Крески Линейного Патрульного Звездолета “Пицарро”, приписанного к Ромбеку, — сказало изображение. — Какого черта вы здесь делаете?

— Ромбек! — Хайбек взорвался приступом бесконтрольного хохота, близкого к истерии.

— Мистер Хайбек, с вами все в порядке? — спросил Крески.

— Не знаю, сэр, — смог ответить Хайбек между приступами хохота. — К тому же, сэр, я совершенно не понимаю, как оказался возле Ром–бека. Я летел на Адрианополис!

Капитан Крески посмотрел за плечо Хайбека и увидел Наху, которая стояла меньше, чем в метре от трясущегося от хохота Хайбека.

— Мистер Хайбек, — сказал Крески сражаясь с улыбкой, появившейся на его лице. — Предлагаю вам взять себя в руки и попросить молодую даму одеться. Я попрошу вас пообедать со мной на борту “Пицарро” приблизительно через час.

— Д–да, сэр, — сказал Хайбек, едва себя контролируя. — Да, сэр, мы придем, — он повернулся к Нахе, — Думаю теперь мы дома займемся этим, малышка.

Наха нагнулась, чтобы поднять одежду.

— А как насчет женитьбы, Хай? Надеюсь ты еще не забыл?

46

Адмирал Абсолом Брейсер наблюдал за тем, как часы отсчитывали последние секунды. Потом секунд больше не будет, наступит время. Ядерные моторы взревели и огромный корабль, который прошел лишь косметический ремонт в Вальфортском Гарнизоне, как раненный изможденный зверь, задрожал, борясь с притяжением Промежуточной, а затем стал набирать скорость, чтобы сорваться с орбиты навстречу приближающейся шестерке вражеских звездолетов. “Фарсалус” и “Рудоф Крегстоун” последовали за ним.

Сомнений больше не было. Шесть кораблей принадлежали джиллам. Телескопы, лазерные радары и сканеры идентифицировали их очертания и все сомнения исчезли. Это были враги, которые были присланы, чтобы уничтожить Промежуточную станцию: два из них были эквивалентом тяжелых боевых крейсеров земного производства, а остальные четыре соответствовали средним боевым крейсерам. Вся компания по огневой мощи раза в три превосходила маленький боевой отряд людей. И все же “Йово Джима”, “Фарсалусу” и даже “Рудофу Крегстоуну” предстояло оттянуть уничтожение Промежуточной Станции как можно дольше. Два покалеченных тяжелых боевых крейсера, даже без прикрытия скаутских кораблей, и госпитальный корабль решительно шли вперед.