Мгновение и звездолет, как завороженный повис в воздухе.

Корабль джиллов тенью пронесся мимо.

— Подготовьте ядерные двигатели, — сказал Капитан Максел.

— Готовы.

“А они неплохо работают, — подумал Брейсер, — даром, что калеки, а получше иных здоровых. Молодцы, ребята!”

— Пуск ядерных через минуту.

— Ядерные через минуту, — прозвучало подтверждение.

— Всем оружейным расчетам подготовиться.

— Готовы, — сказал Акин Дарби.

Звездолет джиллов развернулся, полетел обратно и отключил сверхсветовой двигатель меньше, чем в пятистах километрах от “Йово Джима”.

— Стрелять залпом по моей команде, — приказал Максел.

— Готовы, — повторил Дарби.

— Хорошо, Дан, — спокойно сказал Брейсер. более спокойно, чем сам того ожидал.

— Огонь! — произнес Максел.

Ракеты, плазменные торпеды и энергетические пушки “Йово Джимы” принялись взрывать пространство сквозь синхронно образующиеся отверстия в силовых экранах, направляясь в сторону вражеского крейсера, подбирающегося к людям.

— Как вы думаете, сколько времени сможет продержаться “Крегстоун”? — спросил Максел, когда первые ядерные ракеты “Йово Джимы” начали взрываться у силовых экранов звездолета джиллов, который стал вести ответный огонь.

— Давай не будем обманывать себя, Дан, — сказал Брейсер, чувствуя как волны почти забытой им боли растекаются по всему телу. — Он продержится недолго — во всяком случае, не достаточно долго для того, чтобы мы могли помочь ему, если мы вообще будем в состоянии кому‑либо помочь.

Расстояние между кораблем джиллов и “Йово” медленно сокращалось, все пространство между ними было заполнено торпедами, ракетами и потоками разъяренной энергии.

“Это обычный средний крейсер, — подумал Брейсер. — Мы с ним вполне сможем справиться”. “Сможем ли? — спрашивала некая часть его разума. — В нашем положении трудно утверждать это”.

Взглянув своими искусственными глазами на один из мониторов, Брейсер нашел шарообразный “Крегстоун”, теперь ярко светящийся — его силовые экраны отражали волну за волной атакующей энергии. В разные стороны от него искрами отлетали плазменные торпеды джиллов.

Часы тикали. Время шло. Пространство озаряли потоки энергии. “Йово Джима” палил в противника и противник палил в него.

Брейсер все смотрел и смотрел на экраны.

“Роджер”.

“Да, адмирал”.

““Крегстоун” в беде. Сколько он еще может продержаться?”

“Еще немного, сэр. Мы потеряли связь с ним. С “Фарсалусом” тоже”.

Брейсер опять посмотрел на экраны и нашел “Фарсалус”. Как и “Крегстоун” он был окружен короной из беснующейся энергии.

“Боже мой, Роджер, он даже не может ответить им”.

“Да, сэр. Больше не может. Малейшая щель в силовых экранах, необходимая для ответного огня и…”

Пространство озарилось вспышкой искусственной сверхновой звезды, значительно более яркой, когда взорвался корабль джиллов. Когда это было? Несколько часов, или несколько столетий назад? Экраны потемнели, чтобы предотвратить световую перегрузку. Звезды померкли.

Абсолом Брейсер понимал, что было причиной взрыва. Экраны “Рудофа Крегстоуна” не выдержали. Корабль–госпиталь прекратил свое существование. Больше не было Зои Мидавар, Готье Линдквиста и двадцати тысяч пациентов.

Но часы шли. Где‑то там, в миллионах и миллионах километров, умирающая Промежуточная Станция боролась не на жизнь, а на смерть всего лишь за несколько часов работы. Брейсер чувствовал и знал это. Он знал, что сверхсветовая связь еще работала. Пока…

“Йово” подошел к своему противнику, окатил его фонтаном ракет и снова отошел в сторону.

Джилл попятился. Его объятые пламенем экраны дрожали, в борту осталась огромная, страшная дымящаяся пробоина. Видимо, под прикрытием ядерных ракет, сквозь отверстие в силовых полях вошла плазменная торпеда. Звездолет джиллов был поврежден. Теперь он уйдет, не будет больше драться.

— Дан, — сказал Брейсер, — пойдем поможем “Фарсалусу”.

Максел нажал на одну из кнопок на пульте и отдал приказ.

— Коррекция курса: перехват второго среднего боевого крейсера. Астронавигация: дайте координаты. Оружейный контроль: будьте готовы к залпу всеми видами оружия по моему сигналу.

“У тебя неплохо получается, Дан”, — подумал Брейсер, но не сказал этого вслух.

Ядерные двигатели бросили корабль вперед с максимальным субсветовым ускорением. Оно было столь велико, что с ним едва справлялись установки гравитационной компенсации.

“Адмирал, — крикнул Максел сквозь рев работающих на полную мощность двигателей, — мы не сможем добраться до “Фарсалуса””.

Брейсер посмотрел на экраны мониторов и понял почему: корабли, атаковавшие и уничтожившие “Крегстоун” теперь разворачивались в поисках новой цели.

— Они идут к нам, — сказал Брейсер, — О’кей, Дан. Давай подготовимся к встрече.

Секунды тянулись, как часы.

“Почему мы так торопимся умереть? — спросил у себя Брейсер. — Почему бы нам не развернуться и не убежать? Никто не обвинит нас. мы сделали все, что могли, чтобы помочь промежуточной, мы не в состоянии сделать большего. Так, почему, если мы имеем шансы уйти, мы не делаем этого?”

И тогда он посмотрел на экран в ту сторону, где был виден газ и пока еще раскаленный мусор, который недавно был “Рудофом Крегстоуном”, его командой и двадцатью тысячами пациентов. И он понял, почему не может уйти.

И, вот, наконец, эти страшно долгие секунды прошли и тяжелый боевой крейсер джиллов зашел за линию огня.

55

Абсолом Брейсер не знал и не мог знать о том, что патрульный корабль “Месала Корвинус”, посланный Адмиралом Оммартом из Адрианополиса, достиг‑таки места, Где Адмирал Мазершед и его спасители боролись против джиллов.

Звездолета “Чикаго” уже не было, осталось лишь облако газа. “Хастингс” был почти разорван пополам, воздух и команда при этом очутились в вакууме. “Сан Хуан” еще функционировал, хотя по мерцанию экранов было видно, что они вряд ли выдержат малейшее увеличение нагрузки. Из четырех спасителей из Порта Абель только “Бенбурб” пострадал серьезно. У джиллов один корабль был уничтожен и один выведен из строя. Битва велась на равных и только Господь мог определить победителя.

Все это Командор. Гленн, “Страж Кулхевена”, увидел на экранах своего патрульного корабля, когда отключил сверхсветовой двигатель. Это был мерцающий, пылающий и взрывающийся ад, тянувшийся на многие сотни километров среди звезд. И если он и думал раньше о своем страхе, то те чувства были пустяком по сравнению с тем, что он испытал сейчас. Ему было приказано войти в этот ад, причалить к гибнущему “Сан Хуану”, причем причалить с опущенными экранами, пока джиллы взрывали в вакууме гигатонны ядерного пламени. Это было сумасшествием.

Вопреки этому, вопреки своему страху, он услышал свой собственный голос, говорящий офицеру связи:

— Попытайтесь связаться с “Сан Хуаном”.

“Ах, Андженет, — рыдал он в душе, — твой муж самый настоящий трус. Отец, отец, почему я не унаследовал больше, чем твое имя? Но он поймал рыдание в своем горле и загнал его обратно”.

— Говорит патрульный корабль “Мессала Корвинус”. Вызываю линейный крейсер “Сан Хуан”. Прием. “Сан Хуан”, вы слышите меня? — говорил в микрофон офицер связи.

— “Корвинус” треск… это… треск… “Хуан”. Мы вас слышим. Треск, — раздалось в динамике.

— Мы получаем только звук, сэр, — сказал офицер связи “Корвинуса”.

— Этого достаточно, — голос Гленна, “Стража Кулхевена” звучал громче, чем он надеялся. — Я хочу поговорить с ними.

Офицер связи переключил линию на командный пульт.

— Говорит капитан “Корвинуса” Кулхевен, — сказал он. — Мы имеем приказ взять на борт Адмирала Мазершеда и его рапорта. Повторяю, мы должны причалить, взять адмирала и рапорта.

— …треск… — сказал динамик в ответ, — …сошли? Вы никогда не…

— Позовите адмирала, — сказал Гленн, разозлившись на то, что кто‑то посмел спорить с ним. Он слишком боялся, чтобы спорить.