Он подумал о том, где сейчас Пата, что произошло с ней за те долгие годы, которые прошли после их недели в Зимних Холмах. Служит ли она еще в армии? Возможно. Если, конечно, жива. Если джиллы не захватили ее и не бросили, как кровоточащий кусок мяса, как они сделали с Донной. Донна, ах, Донна, зачем они сделали с тобой это?

— Какого черта мы здесь делаем, Дан? — спросил он наконец, отбиваясь от волны нахлынувших воспоминаний. — Почему бы нам не остаться в Зимних Холмах, и пусть эта Вселенная разрывает себя на куски?

Он горько засмеялся.

— Скажи мне, Дан, почему ты не пошел в Академию?

— Я просто не собирался быть космонавтом, — ответил Максел, который тоже, по–видимому воевал со своими воспоминаниями. — Оказался я здесь потому, что меня направили.

— Направили?

Максел кивнул, улыбаясь.

— Креон присоединился к Лиге после начала войны.

— Да, я знаю.

— Одним из правил вхождения в Лигу являлась минимальная квота мужчин и женщин для объединенных вооруженных сил. Добровольцев оказалось недостаточно. Известно, что у нас на Креоне вольный народ. Поэтому объявили мобилизацию и взяли меня.

— Ты прошел большой путь от простого рекрута, — сказал Брейсер, зажигая новую сигарету. Он вспомнил информацию, которую читал о Макселе в официальном досье.

— Да, было кое‑что.

— Ты говорил, что никогда не хотел стать космонавтом. Кем же ты хотел быть?

— Убийцей, — ответил он.

— Убийцей?

Максел кивнул.

— Романтика, приключения, кровь, грохот и тому подобное. Любой мальчишка на Креоне хочет стать убийцей, когда вырастет. Я тоже вырос в этой среде.

— Ты, что‑то, не похож на убийцу.

— А кто похож? — спросил Максел — Почему‑то, большинство людей имеют неправильное представление о убийцах Креона. Не знаю. Думаю, это просто неправильное название. “Убийца” в нашем понимании имеет не совсем такое же значение как у всех остальных.

— Я знаю. Во всяком случае, мне кажется, что я знаю.

— Все дело вот в чем. До джиллов, до Лиги и всего остального у нас было и такое правление, которого не было почти нигде. На Креоне мы до сих пор имеем, я не знаю точно, около тысячи городов–государств. И при этом никакого центрального правительства. Какое‑нибудь правительство постоянно объявляло войну какому‑нибудь другому — это как в Италии времен возрождения на Земле. В каждом яз этих государств не хватало солдат, чтобы вести эти войны, поэтому появилась так называемая “Гильдия убийц”. Это были наемники, наемные солдаты — их можно называть как угодно. Но они никогда не стреляли людям в спину, в отличие от того, что про них говорят.

— Да, — согласился Брейсер. — Существует множество подобных историй.

— Мы были просто наемными солдатами, работающими по контракту.

— Значит, ты был членом “Гильдии”?

Максел кивнул.

— Именно по этому меня призвали в армию. Я тогда лишь недавно прошел стажировку и посвящение. Когда Креон вошел в Лигу я был уже полноправным членом “Гильдии”. Правда, я не разу не принимал участия в военных действиях. А кого же брать в армию первым, как не члена “Гильдии”? Мне кажется, этот выбор был логичен, так как мы были профессиональными солдатами. По крайней мере, все, кроме меня, были профессиональными солдатами. Я же был зелен тогда, как молодой побег.

Брейсер улыбнулся.

— Все это было страшно давно, — с тихой грустью произнес Максел.

— Мне кажется, что ничто и никогда не получается именно так, как мы планируем, — сказал Брейсер.

— Да, очень и очень редко.

Эти слова как эхом отозвались в мозгу Брейсера: “Очень и очень редко”.

30

— Братья и сестры, я принес вам откровение со звезд.

Никто не слушал и никому не было дела, за исключением некоторых, которые были настроены явно недружелюбно. Возможно, некоторые люди просто не выносят правду.

Ладислас Руско был не самым приятным зрелищем для большинства людей. Он ходил обнаженным, больше похожий на пугало, чем на человека. Его желудок и кишечник были удалены по его же требованию. Существовал он лишь за счет жидкого питания, которое вспрыскивалось в кровь посредством устройства его собственного изобретения, которое помещалось в животе на том месте, где когда‑то были его внутренности. Это устройство он использовал дважды каждый день, рано утром и перед тем, как ложиться спать. Его кожа, несмотря на то, что Руско был белым человеком, была темной и блестящей, как от краски, так и от открытого воздействия (порой преднамеренного) природных стихий. Ни на лице ни на теле ни на голове у него не было ни единого волоса — он все удалил. Короче, Ладислас Руско был настолько похож на джилла, насколько это было возможно для человеческого существа. В этом и была его цель. Он был джиллочеловеком, новым Мессией.

Сейчас Ладислас Руско медленно брел по Бульвару Президента в центре Нью–Портсмута в Средней Америке на своей родной планете, через плечо он нес сумку из искусственной кожи, которая была лишь немногим темнее, чем его собственная. В ней он нес листовки, которые он раздавал тем, кто брали их у него Было их очень мало, так как многие слышали о джиллочеловеке и не хотели с ним иметь ничего общего.

— Братья, послушайте меня, — говорил он время от времени, пытаясь привлечь внимание прохожих. — Я хочу сказать вам кое‑что, это может спасти нас всех.

Но похоже было, что никто не собирался выслушивать спасительные проповеди Ладисласа Руско, хотя здесь, в либеральной атмосфере Нью–Портсмута, ему, также, никто не собирался причинять вреда.

— Сестра, возьми и прочти это, — сказал он полной пожилой женщине, которая совершила ошибку, остановившись, чтобы поглазеть на него. — Это указывает нам спасение.

Женщина медленно закрыла рот, взяла из его рук листок и пошла прочь, качая головой. Маленький мальчик бросил в него апельсиновую корку и убежал. Из люка на мостовой вылез робот–уборщик, подобрал корку и скрылся обратно. Ладислас Руско продолжал свой путь.

На жизнь Ладисласа Руско не раз покушались. Его пытались линчевать, в него стреляли, даже угрожали ножом. Однажды пуля убийцы пронзила его легкие и он умер. Доктора залечили его рану, вернули его к жизни и просили впредь быть более осмотрительным. Руско же продолжил проповедовать свое учение всем, кто пожелает его слушать.

Не однажды его пыталась арестовать полиция разных городов, но всякий раз его освобождали. Даже несмотря на то, что его проповеди больше напоминали призывы к сотрудничеству с врагом, законы Галинской Лиги и Объединенной Земли в них не были нарушены. Ладислас Руско не причинил вреда никому, кроме себя, и его нельзя было рассматривать, как угрозу безопасности Земли и ее союзников.

Проповедь Руско в существе своем была чрезвычайно проста. В ней содержалось что‑то вроде этого: все разумные существа являются рабами одного Бога; джиллы не злые; они просто отличаются от людей; они отличны от человека, но равны ему; они и мы — части одного мира. В Галактике возможен мир, но для этого мы должны научиться понимать существ, которые, не взирая на их внешний вид, на самом деле являются нашими братьями. Чтобы доказать это, Руско сам наполовину стал джиллом.

Но из‑за того, что будущее человечества было неопределенным, из‑за того, что колониальные миры от ядерных бомб и энергетических лучей рассыпались в пыль, из‑за того, что сыновья и дочери гибли в межзвездном пространстве, мало кто прислушивался к сумасшедшему джиллочеловеку.

Итак, в Нью–Портсмуте был теплый весенний день, когда Руско сошел с тротуара, по цветной бетонной дорожке прошел в Харрисонский Мемориальный Парк и стал разглядывать высокие разноцветные фонтаны, вода которых поднималась на полсотни метров вверх, чтобы затем упасть в маленький пруд. По поверхности пруда плавала стая больших белых лебедей, которых периодически, при порывах ветра окатывало брызгами от фонтанов.

Две девушки, которым, очевидно, было лет по двадцать (хотя они могли быть вдвое старше, а может и более, и при этом выглядеть столь же молодыми и красивыми, так как в этом возрасте женщины просто не бывают некрасивыми) стояли на берегу пруда и бросали крошки хлеба лебедям. Они не смотрели в его сторону и, видимо, не подозревали о его присутствии. Руско медленно приблизился к ним с листовками в руке и поднял вторую руку в приветственном жесте.