Возможно, эта поездка
—
то, что мне нужно. Капелька независимости, чуть-чуть отстраненности. Возможность понять, действительно ли я этого хочу. Быть может, это путешествие раскроет больше, чем одну тайну.С любовью,
Маргарет
Лондон, Англия
10 августа 1940
Уважаемые господин или госпожа!
По этому адресу много лет назад жили два молодых человека: Дэвид Грэм и Гарри Вэнс. Я не знаю, живут ли они там до сих пор или уехали из Чикаго, но я была бы признательна за любую информацию. Я потеряла связь с ними несколько лет назад и очень хотела бы их найти.
Если у Вас есть какая-либо информация об их местонахождении, пожалуйста, Вас не затруднит связаться со мной? Вы можете писать мне в Лондон, в отель «Лэнгхэм». Заранее благодарна.
Искренне Ваша,
миссис Элспет Данн
[1] *Малэйг (англ. — Mallaig, гэльск. — Malaig)
—
порт на западном побережье Хайленда, из которого ходит паром на остров Скай.______, Франция
2 февраля 1916
Я сейчас в ______, на пути в ______. Не думал, что дорога из Парижа сюда займет столько времени. Мы ехали в грузовой машине и останавливались чаще, чем я могу сосчитать. Я вспоминал почти такую же поездку много лет назад во время каникул во Франции, но тогда я сидел в мягком салоне дорогого автомобиля, потягивая вино и любуясь сельскими пейзажами. На этот раз я скрючился в кузове машины, прижатый своим вещмешком, и передавал по кругу фляжку с отвратительным бренди. Выглядывая между досок кузова, я смог узнать некоторые станции, которые мы проезжали, хотя ни одна из деревень не выглядит так, как мне запомнилось.
На вокзале здесь тихо, а улицы заполнены мужчинами в синем и хаки, вместо нарядно одетых отдыхающих прошлого. Мы пробудем здесь еще несколько дней, перед тем как продолжить путь. Отделение, к которому мы должны присоединиться в ______, сделало остановку в ______, чтобы почистить и отремонтировать машины. Парень по прозвищу Плиний, этакий бывалый водитель скорой, возвращается из отпуска и отправляется на фронт вместе со мной и Куинном. Он советует нам наслаждаться выпечкой и горячими ваннами, пока есть возможность, потому что какое-то время мы не увидим ни того, ни другого.
Итак, ты твердо желаешь знать, что именно сказал мне Джонсон? Он перепробовал все свои обычные насмешки насчет того, почему я не присоединяюсь к ним в их погонях за юбками. Он продолжал, пока не заметил, как я сжал зубы, и тогда он понял, что задел что-то. «Так вот в чем дело. Спишь с чужой женой, да? Муж где-то у черта на рогах, а в его доме…» Я не буду повторять остальное, потому что леди не подобает такое читать. Скажу только, что дальше было еще грубее.
Теперь ты понимаешь, почему я бросился на него. Его слова ранили, не только тем, что он сказал, но и тем, как он это сказал. То, что мы сделали, Сью, то, что есть между нами, никогда не казалось мне неправильным. Может быть, мне проще так думать. Ведь это не я уже замужем. Я не знаю твоего мужа. Мне легче забыть о том, что он вообще существует.
Останавливало меня твое замужество в самом начале? Я бы солгал, если бы сказал нет. Я сомневался, Сью. Почему, ты думаешь, прошло столько времени, прежде чем я сказал, что люблю тебя? Даже когда я готов был поклясться, что твои письма полны намеков на то, что ты чувствуешь то же самое. Не забывай, что меня воспитывали хорошим католическим мальчиком. Несмотря на мое непослушное детство, я серьезно отношусь к десяти заповедям.
Но ты сказала, что тоже любишь меня. Я был уверен: ты знала, что делала, когда отвечала. Мои сомнения растаяли. А потом была наша встреча, разговоры, прикосновения. Если у меня и оставались какие-то опасения, они улетучились. Как может то, что кажется таким правильным, быть плохим? Все было замечательно. И сейчас замечательно. Я храню эти воспоминания
—
эти нежные, прекрасные воспоминания—
в своем сердце. И я не слишком задумывался о твоем муже или о том, каким запутанным выглядит наше будущее.До этого Рождества, Сью, когда Джонсон сказал то, что сказал, унизив наши чувства. Невозможно слушать подобные оскорбительные высказывания и через какое-то время не начать верить им, особенно, когда знаешь, что, по сути, это правда. Я «сплю с чужой женой». Это было жестокое напоминание о том, кто я и что я делаю.
Это заставило меня задуматься: что чувствуешь ты на самом деле. Ты никогда не упоминала о чувстве вины или о сомнениях. Я не хотел рассказывать тебе о том, что сказал Джонсон, потому что… в общем, я не хотел, чтобы ты чувствовала себя виноватой. Не хотел, чтобы ты передумала.
Выбор всегда был за тобой, Сью, и все еще остается. Тебе решать, хочешь ли ты продолжать эти отношения. Тебе решать, в какую сторону идти.
Но что бы ты ни решила, знай: я всегда…
твой Дэйви
Остров Скай
9 февраля 1916
Мой дорогой,
в твоем письме оказалось больше дыр, чем в соломенной крыше по весне. Или ты думал, что твоему письмецу понадобится немного свежего воздуха в долгой дороге до Ская, или кто-то не хотел, чтобы ты рассказывал мне, куда отправляешься и как туда добираться. Все названия, кроме «Франции», были вырезаны.
Задело ли меня сказанное Джонсоном? А кого не задели бы такие слова? Но удивлена ли я? На самом деле нет. Я предположила что-то в этом роде, когда ты отказался рассказать мне.
Да, мне нелегко, хоть я и старалась не показывать тебе насколько. Ты на фронте, где каждый день лицом к лицу встречаешься с беспорядочными и кровавыми последствиями сражений. У меня же своя война, Дэйви, я не хотела, чтобы тебе пришлось встретиться с моей беспорядочной и измученной совестью.
Когда ты прислал мне то письмо, в котором написал, что именно ты чувствуешь, я не могла уснуть. Ночи напролет я лежала без сна и боролась со своим сердцем. Мои чувства к тебе такие сильные и такие новые. Но, хотя мои чувства к Иану изменились, они никуда не делись. Он мой муж. Я не могу так просто отказаться от них или от наших клятв.
Иан
—
лучший друг Финли. Мальчишками они были неразлучны. Я выросла рядом с Ианом. И когда пришло время выходить замуж, он казался единственным разумным выбором. Финли был на седьмом небе, когда я сказала Иану «да». Но все изменилось. Наши дороги разошлись. Мои стихи стали публиковать, и я жаждала жить как настоящий литератор. Я хотела путешествовать, учиться, встретить кого-то, кто на самом деле читал и понимал Льюиса Кэрролла. Единственное, чего хотел Иан, чтобы все в его жизни оставалось по-прежнему. Я бы приходила на берег и смотрела вдаль, мечтая оказаться где угодно, только не здесь. Он бы уходил на своей лодке вместе с Финли, зная, что, когда он вернется, я все еще буду там.Не все было в порядке даже до того, как я получила твое письмо, Дэйви. Мы все больше отдалялись, нас манили различные желания и ожидания. В тебе я нашла родственную душу. Ты слушал, что я говорила. Иан, казалось, ничего не слышал. Затем началась война, и Иан полностью исчез из моей жизни.
На самом деле, Дэйви, я не могу этого понять. Он никогда не был таким отстраненным, пока был здесь, но теперь, когда он на фронте, я очень редко получаю от него весточки. Я узнаю о том, что происходит, из газет, от Финли, из писем других ребят со Ская. Но от самого Иана
—
ничего. Не знаю, моя ли в этом вина, но он закрыл от меня свою душу. Это его частая реакция—
вместо того, чтобы лицом к лицу встретиться с тем, что его беспокоит, он отстраняется.