Чикаго, Иллинойс, США

21 июля 1915

Дорогая Сью,

Ваша фотография передо мной на столе, пока я это пишу. Пытаюсь представить, как Вы читаете это письмо, когда его получите. Вы не слишком-то справедливо себя описали. Не думаю, что нужно говорить, какой очаровательной Вы мне показались.

Но теперь, получив изображение, я понимаю, почему Ваш отец считал Вас эльфом, уснувшим в саду. Не знай я наверняка, что вы побольше размером, чем мой ноготок, счел бы Ваш наряд созданным из розовых лепестков и паутинок. Вы, будто фея посреди цветов. И у Вас такой мечтательный взгляд. О чем Вы так задумались, когда Вас фотографировали?

Я не осознавал, что рассказы о моих шалостях и глупостях так для Вас важны

—

«поддерживают на плаву в этом море хаоса». Я и не думал, что мои штучки-дрючки удостоятся большего, нежели добродушного смеха и грома аплодисментов. Теперь я чувствую, что не могу Вас подвести, но, как и всегда, вызов меня не смущает. Поверите ли…

С того времени, как я написал последние строки, кое-что произошло. Гарри впустил Лару в мою комнату, чтобы сделать мне сюрприз, и она заметила на столе письмо. Схватила его и прочла, прежде чем я понял, что происходит. Лара окончательно разорвала помолвку и даже выбросила кольцо в мою мусорную корзину. Заявила, что, по ее мнению, я люблю Вас, и что она не может соперничать с той, которая уже победила.

Знаете, для недоучившейся девушки она на диво разумна.

Дэвид

Остров Скай

4 августа 1915

Дэйви, о, Дэйви! Вам не следовало писать то, что вы написали. Если бы Вы не написали это, я бы не оказалась в затруднительном положении. Я могла бы продолжать хранить свои секреты. Я бы продолжала ждать, когда останусь вдовой, проверять в газетах новые списки погибших. Вы бы продолжали быть моим неунывающим корреспондентом, почитателем моих стихов и интересным другом. А теперь Вы все испортили своим последним письмом. Больше никогда Вы не будете просто моим «интересным другом».

Что же я должна сказать? Я должна сказать, что с Вашей стороны ужасно дерзко писать замужней женщине и заявлять о своей любви. Но что я хочу сказать? Я хочу сказать: не думаю, что Вы бы написали это, если бы не были хоть немного уверены в моих чувствах.

О чем я думала, когда меня фотографировали? Полагаю, Вы знаете, Дэйви. Я думала о Вас.

Сью

Чикаго, Иллинойс, США

20 августа 1915

Моя дорогая Сью,

Вы понимаете, как я волновался, ожидая Вашего ответа? Если бы я увлекался пари, я бы поставил большую сумму на то, что Вы вообще не ответите. Но маленькая часть меня, которая видела признаки и знамения в каждом Вашем письме, часть меня, которая читала не только между строк, но и над строками, и под ними,

—

эта часть поставила бы на то, что Вы напишете и поймете, о чем именно я говорил. Я рад, что выиграла именно эта часть меня, потому что награда много больше.

И что теперь? Если бы Вы жили по соседству в Чикаго, я бы пригласил Вас на ужин. А может быть, и нет. Как быть с замужней женщиной, кроме как оставить ее в покое?

Видите, я только все запутаю. Чем бы это "все" ни было. Вы же видите, как я провалил почти все, за что брался в последнее время. Парень, из которого не выйдет ничего путного. Зачем Вам такой, как я?

Весь в сомнениях,

Дэвид

Остров Скай

6 сентября 1915

Дэйви, Дэйви, Дэйви,

обычно Вы не подвержены сомнениям. Почему же так переживаете сейчас? В последние три года мы просто плыли по течению, и пришла любовь. Нужно ли планировать то, что случится дальше? Или нужно ли нам это знать?

Надеюсь, Вы осознаете, что я никогда не считала Вас «парнем, из которого ничего путного не выйдет». Если бы Вы только понимали, как поддерживаете меня, как придаете мне сил вставать по утрам, лишь потому, что я знаю: Вы думаете обо мне. Вы подвигли меня снова писать, когда я считала свою музу исчезнувшей. Вы напомнили мне, что я не просто одинокая затворница. И сейчас у меня есть кое-что большее. У меня есть Вы.

Вы действительно думаете, что Вам нужно что-то мне доказывать? Думаете, что от Вас требуется что-то, кроме согласия быть со мной? Это все, о чем я прошу. Просто оставайтесь со мной.

С мыслями о Вас,

Сью

Чикаго, Иллинойс, США

28 сентября 1915

Сью,

здесь так много всего произошло. Ни за что не догадаетесь

—

я отправляюсь на фронт! Гарри увидел объявление Американской полевой санитарной службы: им нужны добровольцы, чтобы водить скорые для французской армии. Вильсон никак не может решиться и вступить в войну, поэтому нам придется действовать самим.

Только подумайте! Я мчусь на полной скорости, а над головой свистят снаряды, и жизни людей действительно зависят от того, насколько лихо и бесстрашно я смогу доехать. Можете представить что-нибудь прекраснее? Я не состоялся как учитель, но это… это я сумею.

Платить нам не будут, но у меня есть небольшой трастовый фонд, основанный дедушкой. Гарри уже сказал, что мы объединим наши средства, когда доберемся до Франции, и, если придется есть каждый день бобы или серый хлеб, или еще какую бурду

—

пусть так. Никаких отцовских денег!

Прошлым вечером Гарри пришел на ужин, и мы огласили эту новость. Мама покинула стол, утирая слезы, а отец спросил: «Почему вы вообще собрались во Францию?» На что Генри ответил, откинувшись на стуле: «Будь я проклят, если знаю. Но это будет чертовски отличное приключение»,

—

и затем отсалютовал отцу бокалом мадеры. Мой родитель побагровел, и я уж испугался, что его хватит удар.

Осталось еще кое-что здесь уладить. Например, получить прививку от тифа, что займет пару недель, и дождаться официального письма из штаба Американской санитарной службы, чтобы передать его в госдепартамент. Еще нужны аккредитивы из наших банков. Мы собрали припасы (ботинки, свитера, водительские перчатки), но в Париже нам выдадут форму. И фотографии! Нужна масса копий моего паспортного фото для лицензий и удостоверений. Так что дел еще много, и мы пытаемся завершить их как можно скорее.

Мы официально завербованы на полгода и можем подписаться еще на три месяца за раз после этого срока. И я, и Гарри сказали, чтобы на нас рассчитывали как минимум на год. Мы не из тех парней, кто останавливается на полпути.

Я наконец-то чувствую, что нашел цель в жизни, Сью, и не могу дождаться отправки!

Полный воодушевления,

Дэйви

Остров Скай

15 октября 1915

Глупый, глупый мальчишка! Вы ожидали, что я порадуюсь Вашим планам? С мужем на фронте и братом, пострадавшим на войне от взрыва, каких, спрашивается, слов Вы от меня ожидали?

Я даже не понимаю, почему Вы это делаете. Что Вы задолжали Франции? Или любой другой стране, если уж на то пошло? Почему Вы чувствуете себя обязанным ввязаться в безрассудства по эту сторону океана? Что заставляет Вас считать, будто эта война каким-то образом Вас касается?

Вы хоть на мгновение остановились, чтобы подумать обо мне? О том, как совсем недавно я открыла Вам свое сердце, неуверенно, нерешительно, не доверяя собственным чувствам, но слепо доверясь Вам? И теперь, торопясь сбежать, Вы все это растоптали.