Расположившись на рейде, фрегаты встали бортами к берегу и дали залп, не причинивший крепости никакого вреда. Зато получившуюся от выстрелов тучу густого дыма ветер медленно понес в гавань, с этой тучей и проскользнули малые суда Громова, пока в крепости увлеченно занялись стрельбой по фрегатам.

Русские скампавеи (шлюп сразу направился к ремонтируемому кораблю) ворвались в гавань, подобно волкам – быстро, неудержимо и хищно. Никто в городе и опомниться не успел, как на набережной уже появился отряд лихих молодцов в темнозеленых кафтанах, с фузеями! Едва только шведские солдаты высунули нос, фузилеры дали залп! Потом еще, и еще… С галеры и шлюпа били пушки и мушкеты, Андрей использовал свою старую тактику – запереть осажденных на городе, в жилые дома не соваться, взяв на шпагу портовые склады и все, что ошивалось в гавани. Все, как когдато в Портсмуте. Только здесь, кроме складов, был еще и главный приз – только что отремонтированный фрегат, на котором высаженные со шлюпа молодцы уже поднимали паруса.

– Огонь! – покручивая усы, поручик Федосеев лихо командовал фузилерами. – А ну, молодцы, примкнуть багинеты!

Выбрав удобную позицию у портовых складов, Громов осуществлял общее руководство, глядя, как слаженно действует морская пехота, заперев врагов в узких городских улочках.

– Ай, Федосеев, ай, молодец, поручик!

Пока на набережной шла перестрелка, часть фузилеров, бросив ружья, деловито перетаскивала на захваченный фрегат все содержимое складов – добротное сукно, амуницию, медь и железо в прокованных крицах – укладах.

– Металл – это славно! – довольно улыбался Андрей. – Ах, как, черт побери, славно! Теперь только не сглазить бы.

Все шло хорошо, как и было задумано – вялая перестрелка, бесполезные залпы фрегатов и форта, наполняемые захваченным добром вместительные трюмы шведского – бывшего шведского! – корабля…

И вдруг!

Словно бы сам дьявол подслушал слова капитанкомандора – на окраине города вдруг запылали обывательские дома! Сначала один – двухэтажный, за ним другой.

– Черт побери! Что такое?

Вскочив на реквизированную лошадь, Громов махнул рукой:

– За мной!

Прихватив с собой часть солдат, Андрей смерчем пронесся по набережной – а на окраине, как раз напротив захваченного фрегата, уже разгоралась нешуточная схватка между отрядом галерного капитана Важнова и разномастными городскими ополченцами, настроенными весьма решительно – еще бы, ведь грабилито теперь не какието там склады, а их собственные дома!

Превратившиеся в тривиальных грабителей солдаты никак не хотели бросить добро – ктото тащил дорогую шаль, ктото – серебряные подсвечники, а коекто – чейто портрет в золоченой раме. Не хватало только гусей под мышками и…

Гулко громыхнул слаженный ружейный залп – почти все грабители разом повалились наземь, и серебряный подсвечник со звоном покатился по мостовой, а портрет в золоченой раме, упав, окрасился кровью.

И снова залп!

Надо признать, шведские ополченцы действовали умело и лихо, слава богу, только в том, что непосредственно касалось лично их…

Впрочем, рассуждать сейчас было некогда – шведы могли запросто отбить фрегат, а потом… а потом пришлось б действовать долго, что совсем не входило в планы капитанкомандора.

– На корабль! – спешившись, живо приказал Громов. – А вы двое – на ближайшую галеру, пусть живо дует сюда и развернет фрегат к городу правым бортом. Ну а вы что? – Андрей оглянулся на сходнях. – Вперед – выручайте наших чертей, что уж.

– Господин ка… – вытянулся с докладом мичман со шлюпа.

Убрав шпагу, Громов махнул рукой:

– Отставить! Как у вас дела?

– Почти все готово, госпо…

– Канониры на судне есть?

– Я сам канонир!

– Отлично! Орудия правого борта заряжай! Картечью!

– Здесь нет картечи, господин капитанкомандор, – озадаченно доложил мичман. – Одни только ядра.

– Тогда ядрами. Живо!

Ополченцы явно теснили мародеров, обывателей было куда больше, да и бились они за свое, личное, к тому же и командир у них, похоже, был парнем толковым. Зря не суетились, в рукопашную схватку не вступали – просто стреляли изза угла, изза заборов, из окон и даже с крыш. И с каждым залпом силы осаждавших таяли.

Притяпавшая, наконец, скампавея, ткнулась тупым носом фрегату в борт.

– Отдать концы! – Андрей поправил на голове треуголку. – Эй, на галере! Разворачивай давай, да шевелитесь уже!

Скампавея спешно развернула отваливший от причала фрегат.

– Еще две сажени! – примерно прикинув траекторию, командовал капитанкомандор. – Полторы… Ага! Эй, канонир, к выстрелу готовы?

– Давно готовы, господин ка…

– Огонь!!!

Громыхнул залп, и угодившие в дома ядра сильно охладили боевой пыл ополченцев, чем и воспользовался Громов, вновь подойдя к пирсу и взяв на борт всех оставшихся на берегу солдат, в том числе и галерного капитана Важнова – тот бежал из города не один, тащил за руку какуюто полуодетую малолетнюю девку.

– Девчонку отпусти, черт! – ругаясь, Андрей сбежал по сходням и буквально вырвал несчастную из рук славного российского офицера. – Беги домой, дура!

– Как домой? – неожиданно взъярился галерный. – Это – моя добыча! Эй, стой! Ты куда? Ах ты ж, сука!

Выхватив изза пояса пистолет, Важнов тут же выстрелил… и попал бы, кабы Андрей не двинул его под локоть да не гаркнул в ухо:

– Ты что творишь, сволочь? А ну, живо на галеру, это приказ! Уходим!

Плюясь и ругаясь, капитан галеры, однако, побоялся ослушаться приказания и дальше действовал без эксцессов, по плану, согласно которому все суда – в том числе и только что захваченный фрегат – спешно покидали гавань, для чего «Красный Барон» и «Гордость Виваре» снова организовали дымовую завесу. Правда, крепостные пушки все же сумели разворотить на одной из галер корму и даже свалить бизань на бывшем своем же фрегате… Бизань быстро поправили плотники во главе с верным Спиридоном, что же касается галеры – не так уж там все сильно и разворотили, вполне можно было плыть.

– Жалко, Антипку не убило, – хмыкнув, поручик Федосеев с видимым сожалением покачал головой.

– Какого еще Антипку?

– Да Важнова, галерного капитана. Теперь будет на нас доносы писать, вот увидите, господин капитанкомандор.

Вот насчет этого Андрей почемуто не сомневался, а потому, будучи человеком опытным и даже гдето житейски мудрым, живенько усадил за написание встречных кляуз всех, кого можно:

– Пишите, парни, все! Как этот черт едва не сорвал всю операцию – изза какойто шведской девки!

Инспирированные хитрым Громовым доносы попали к царю первыми – уж об этом капитанкомандор позаботился сразу же, как только судно ошвартовалось у пристани СанктПитерБурха. Отправил бумаги с нарочным, а уж потом, выкупавшись в Неве и приодевшись, отправился на доклад к государю, с чувством глубокого удовлетворения пропустив мимо себя вышибленного с крыльца летнего царского дворца Важнова Антипку, жалостливо вопящего и державшегося за левое ухо. Видать, сам царь приласкал – запросто!

А вот капитанкомандора Петр Алексеевич принял очень даже милостиво:

– А! Андрюша! Видел, видел фрегат… Ну давай, рассказывай про свои подвиги, а заодно… – тут царь както нехорошо прищурился, и круглое, похожее на котовью морду, лицо его исказилось внезапно нашедшей злобой. А голос… голосто как загремел!

– А заодно поведай, Андрюш, с чего это ты обывателей свейских тако возлюбил?

И этому вопросу капитанкомандор ничуточки не удивился, давно к нему был готов и ответ вовремя продумал – слава богу, время на обратном пути имелось в избытке:

– Не свеев я возлюбил, ваше величество государь Петр Алексеевич, а людей своих поберег: одно дело, когда чужой флот торговые склады грабит – обывателито их, может, и сами б пограбили с большим удовольствием, и совсем другое дело, ежели начинают врываться в дома. Тогда против нас не только гарнизон, но весь город будет.

– Что ж, – царь неожиданно расхохотался и хлопнул Громова по плечу. – Хитер ты, Андрюша, и рассуждаешь здраво. Только замашкито свои южные брось! Это у тебя там, в теплых морях, люди на счет шли, а здесь, брат, Россия – людишек жалеть нечего, бабы ишшо нарожают! Усек?