Однако рекомендованные Райковым парни производили впечатление людей вполне здравомыслящих и толковых, в морском деле набирались опыта быстро и капитана искренне уважали, тем более – у последнего и выборато никакого не было, не идти же в дальний поход с командой из двадцати человек, а именно столько оказалось «охочих». Плюс плотник Спиридон, ныне используемый за шкипера, плюс Том, плюс юнга Лесли – с парусами, положим, управиться и можно бы, при не особенно сильном ветре, однако вот вести бой – совершенно нереально!

У острова Рюген все суда задержались – пережидали внезапно налетевший шторм, а потом при почти полном штиле ждали попутного ветра. Пользуясь вынужденной остановкой, ктото красил суда, ктото устраивал купальню, а беглецыкамизары долго молились, опять же – с разрешения господина капитана.

Старшим среди них бы старый знакомый ЖанЖак Лефевр, крестьянин из Виваре, боцман, имевший – как он уклончиво выразился – некоторое отношение к морю. Какое именно – Андрей быстро догадался, глянув на его крутые мускулы и мозолистые ладони – галерный гребец, кандальник! Что ж, дело ясное.

Том гугенотов откровенно побаивался, хотя и сам принадлежал почти что к протестантской церкви, каковой можно было считать англикан, не признававших главенство папы, Бьянка же, наоборот, нашла с ними общие темы и даже по вечерам, после ужина, долго говорила с ЖанЖаком, довольно смело сравнивая последователей упертого швейцарского протестанта Кальвина и голландского католического богослова Янсения…

– Ну ведь и там, и там – божественное предопределение судьбы, самосовершенствование, строгость нравов! Это же все близко, не так?

– И вовсе не так, любезнейшая мадам Тоннер! Янсенисты все же – католики и…

– И иезуиты католики! А сторонники Янсения их ненавидят…

– А король Людовик гнобит и тех, и других, – встряв в разговор, Громов кивнул на небо. – Похоже, завтра с утра всетаки поднимется ветер. Даже ночью уже.

– Мы будем готовы, господин капитан, – месье Лефевр почтительно поднялся. – Ах, этот король Людовик… Эта проклятая война, разорившая нас. Господин Райков уверил, что царь Петр очень хорошо относится к людям нашего рода?

– Вы имеет в виду веру? – уточнил Андрей.

– Именно так, господин капитан.

– Тогда – да. А мятежников, скажу откровенно, ни в одном государстве особо не жалуют.

– Ого! Как там весело!

Вскочив на ноги, Бьянка подбежала к фальшборту, глядя, как сигают в воду моряки стоявшей невдалеке шхуны под английским флагом.

– А корма у них – зеленая, радостная! – присмотревшись, добавила девушка. – И цветы какието нарисованы… Ромашки! Как видно, тамошний капитан – человек веселый.

Рига встретила суда – от Рюгена они так и шли вместе, почти что в кильватер – отражающимся в бирюзовых волнах залива солнцем, голубым, с редкими бегущими облаками, небом и звоном колоколов, плывущим над широкой Даугавой, от самого города – к заливу. У причалов и на рейде стояло немало судов, в большинстве своем голландских, немецких и шведских, над красными крышами бюргерских домов гордо возвышались зеленые колокольни церквей Святого Якоба и Святого Петра, а – посередине, между ними – длинный основательный шпиль кафедрального собора, тоже выкрашенный радостной изумруднозеленой краской.

– Красивый город! – закрываясь от солнца рукой, Бьянка во все глаза смотрела на набережную. – И с погодою повезло. Только вот ветер – какойто слишком прохладный.

На взгляд Громова, ветер был как раз тот, что нужно, как и температура воздуха – градусов восемнадцатьдвадцать… ну да, для жительницы Барселоны, конечно, холодновато.

– Ой! А вон тот веселый корабль, с ромашками! – хлопнув в ладоши, кивнула юная баронесса. – И название – полатыни… я могу прочитать – «Белая ромашка»!

– Да, забавное судно, – глянув на причаливающую к пирсу шхуну, Громов крутанул штурвал влево и отдал приказ готовиться к швартовке.

Добропорядочного рижского купца герра Ганса Фидлера Андрей отыскал там, где и говорил Райков – в недешевой харчевне недалеко от Ратушной площади и вычурного дома торговой корпорации «Черноголовых», названной так по знаку их покровителя, святого Маврикия – Черной голове. Харчевня так и именовалась «У дома», хозяин ее – здоровенный, с длинными белыми волосами и бородой, чемто похожий на викинга, мужичага, откликавшийся на имя Борис, – услыхав про купца, кивнул и, попросив Громова немного обождать, указал на пустующий стол.

– Я велю принести вам пива, – поанглийски отозвался трактирщик.

Именно на этом языке, по совету Райкова, и обратился к нему Андрей.

– У меня очень хорошее пиво, сэр. Найдется и ром, не хуже, чем на Ямайке… Вы ведь примерно из тех мест?

Громов повел плечом:

– С чего вы взяли?

– Ваш загар, сэр! Такой – точно из тропиков.

– Так вы и сами, видать, там бывали?

– Бывал, – без обиняков признался Борис. – В молодости служил у Моргана.

– Ого!

Услыхав имя знаменитого пирата, ставшего впоследствии губернатором, молодой человек не смог сдержать восхищенный возглас… и не стал уточнять, на каком именно этапе карьеры господина Моргана изволил служить почтеннейший владелец таверны, ответивший на возглас посетителя самой радушной улыбкой:

– Сколько лет прошло… А я всегда признаю своих, сэр! Пожалуй, я принесу вам и рому… и тотчас же пошлю мальчика за купцом, тот должен быть дома.

Кивнув, капитан «Красного Барона» расположился за столиком со всеми удобствами и, потягивая вкусное пиво в ожидании встречи, с любопытством разглядывал разные, украшавшие стены харчевни штуки типа старых штурвалов, обломков весел, рыбацких сетей и прочего. На небольшой полочке, отдельно, виднелась корабельная астролябия и какаято мелочь, в числе которой…

Черт возьми! Показалось?

Поставив кружку, молодой человек рывком поднялся на ноги и, подойдя к полке, потрогал накрепко приклеенные к толстой сосновой доске фигурки – трех желтых, с серебряными саблями, воинов. Пешки!

– Ну вот, сэр! Нужный вам человек скоро прибудет. Совсем немного просил подождать.

Обернувшись на незаметно подошедшего хозяина, Андрей посмотрел ему в глаза и спросил прямо, без экивоков:

– Откуда это у вас?

– Чатуранга… – кабатчик хмыкнул и довольно пригладил бороду. – Эти индийские шахматы, должно быть, повидали немало. Один человек подарил их мне лет десять тому назад… Знаете, сэр, он тоже был загорелый, из наших.

– А как его звали?

– Уж и не помню, – пожал плечами Борис. – Да он и не назвался, скорее всего… а если и назвался, так не своим именем, вы ведь понимаете всё, сэр.

– Так он в Риге?

– Никогда больше его не встречал! Такой высокий седой мужчина. Кажется, он добирался в Стокгольм… или оттуда уже возвращался. Ага! – кинув взгляд на распахнутую дверь, владелец харчевни помахал рукой. – Доброго здравия, герр Фидлер! Прошу, прошу сюда…

– Даа… – погладив фигурки указательным пальцем, пробормотал молодой человек себе под нос. – Вон оно как интересно! Что ж, наша милая рыженькая Камилла со своим дружком лекарем, выходит, в Ирландиюто подалась зря.

– Гутен таг, здравствуйте, – герр Фидлер – высокий, не старый еще мужчина, с обветренным умным лицом, в дорогих башмаках с пряжками и в синем кафтане доброго сукна – поздоровался с Громовым сразу на двух языках. – Вы меня искали?

– Да, вот письмо.

– Ах… – оглянувшись по сторонам, купец быстро пробежал послание глазами и тут же спрятал его за отворот рукава. – Ах, Райков, Райков… Вы говорите понемецки?

– Нет.

– Тогда, быть может, перейдем на русский?

– Извольте, уважаемый герр!

Умные серые глаза собеседника азартно блеснули, чисто выбритое лицо напряглось, а тонкие губы сложились в улыбку, или скорее, в то, что должно было обозначать улыбку.

– Так у вас – корабль! – тихо промолвил купец. – Данила Петрович все же нашел, что искал. – Значит, можно вывезти медь… Опасно, конечно, но – кто не рискует, тот не живет, слыхали такую пословицу?