- Нет! Я не могу! Не могу-у! – нервно ответил Максвелл, открывая платяной шкаф. – Возьмем самое необходимое! Эта футболка, пара джинсов… на первое время хватит. Энджел, где чемодан!

 Парень молча ткнул пальцем в сторону второй половины гардероба, в которой не было полок и предполагалось место для верхней одежды.

Максвелл,  не раздумывая, потянул дверцу на себя. Оттуда протянулась рука, обтянутая плотной кожаной перчаткой.

 - П-повелитель, приветствую, - испуганно пролепетал парень, глядя на «гостя из шкафа». Гаэль, презрительно хмыкнув, склонил голову набок и прошептал:

 - На колени.

 Максвелл сию же секунду рухнул, не решаясь поднять голову и взглянуть на главу клана. Энджел же встал на четвереньки, медленно подполз к другу и встал рядом.

 - Да, теперь вам придется пресмыкаться так же, как это было еще двадцать лет назад, - шипел Гаэль, глядя на подчиненных свысока. – Вашим унижениям не будет конца и края. Я сделаю ваши вечные жизни настолько невыносимыми, что вам захочется молить у меня пощады, долгожданной смерти!

 - Господин, мы не могли препятствовать воле императора.

 Пока Максвелл произнес это, он уже сотню раз мысленно попрощался с другом и приготовился к жестокой расправе со стороны Гаэля. Но его реакция была более чем неожиданной – он поднял бровь вверх, ухмыльнулся и скинул с плеч плащ.  После он сел на пол, прямо перед двумя вампирами.

 - Ах, вот оно что! А я-то думал, что вы простые предатели, трусливые и тщедушные. А вы являетесь законопослушными верноподданными своей империи. Похвально, мальчики, очень даже похвально, - он сложил ладони шпилем и опустил подбородок на кончики пальцев. – Но вы не учли одно важное обстоятельство – вашего господина нещадно истязали весь прошедший месяц, и как вы понимаете, детки, он вами очень недоволен!

  Гаэлю иногда нравилось говорить о себе в третьем лице ради подогрева собственного непомерного эго, но сейчас он был настолько зол, что даже не заметил такого приятного для себя обстоятельства.

 - Я клянусь, что ничего не мог сделать, кроме того, что я и так совершил, - теперь уже более уверенно сказал Максвелл, вспомнив, что у него имеется козырь, против которого Гаэль не имеет карт.

  Старший вампир заинтересованно взглянул на подчиненного. Бито.

 - А-а-а, ты о спасении Эстер? Ну, спасибо, удружил, - угрожающе сказал он. – Но я полагаю, что это не идет в сравнение с попыткой меня спасти!

 - А я вообще не знал, что вы там, - попытался оправдаться Энджел, но тут же понял, что это было плохой идеей. Черная перчатка метнулась в его лицо, а жилистая рука с длинными пальцами в мгновение сомкнулась на его глотке. Прижав болевые точки, Гаэль приоткрыл рот в удовлетворении, наблюдая за тем, как его вампирический сын корчится от пронизывающей боли.

 - Я знаю, с каким упоением ты читал его письмо, в котором он сообщал о моем аресте и взятии под стражу! Не лги мне, щенок!

  Неожиданно Энджел, сам того не ведая, резко выбросил руку вперед и оттолкнул Гаэля от себя. Едва пальцы разжались, парень почувствовал такое жжение, словно рука вампира была раскаленным железным ошейником.

 Задыхаясь от возмущения, генерал императора схватил наглеца за грудки и в один рывок поставил его на ноги. Он приподнял его над полом, смотря в налитые кровью зеленые глаза, а затем с силой бросил в стену.

 - Как ты только имел дерзость сделать это!

Гнев овладел разумом Гаэля, но вампиру пришлось одуматься – Энджел так и остался лежать на полу, закрыв голову руками. Его руки дрожали, а тяжелое дыхание эхом отдавалось в ушах старшего вампира. Внезапно он проникся жалостью к этим двум, а ведь еще несколько часов он был готов их порвать на мелкие клочки. Он стиснул кулаки, сглотнул вязкую слюну и тихо, спокойно сказал:

 - Немедленно отправляйтесь в Даргот.

 - Господин, мы не можем. Мы выполняем миссию императора.

 - Мне все ясно…

 Схватив со стола мраморную скульптурку девушки, он метнул ее в оконное стекло. Оно со звоном посыпалось на пол и в этот же момент черный ураган, которым обратился Гаэль, вылетел в образовавшуюся дыру и исчез.

 - Думал, что все будет намного хуже, - потирая шею, пролепетал Энджел.

 - Он стареет, да и Эстер на него, судя по всему, влияет. Если помнишь, пока он был влюблен в Алексию, он не был таким агрессивным как в те годы, когда ее не было.  Все-таки жаль, что она попросила стереть ей память.

  - Я бы на ее месте тоже попросил,  - хохотнув, сказал Энджел и медленно поднялся с полу. – Боюсь представить, как тяжело Эстер – его же невозможно успокоить!

 - Полагаю, у нее есть свои способы, - многозначительно подмигнув, рассмеялся Максвелл и, наконец, поднялся с колен. – Видел, как его задело?

 Парень кивнул. Он прекрасно понимал, что задело господина Манрике – его подчиненными распоряжались в то время, пока он сидел взаперти. Его подчиненными распоряжались без его ведома, да и миссия, которая была им поручена, была почти такой же важной, как и задание самого Гаэля. Его подчиненными распоряжались, и ни кто иной, как сам Разиэль. Короче говоря, этого вампира лишили всего, чем он так гордился – власти, могущества и уверенности.

 - В очередной раз понимаю, как я его ненавижу, - стиснув зубы, процедил Максвелл. Энджел согласно кивнул. Им и вправду не за что было любить Гаэля.

 - Ладно… Оставил в покое – и то хорошо. Сейчас нам нужно заняться Айри и Кирой.

 - Да, я почти справился со своей, - улыбнулся Макс. – Остались лишь формальности. Едва она выпьет одну настойку, так у меня сразу же появиться шанс сразить ее. К примеру, предложу залечить мои раны, - драматично запрокинул голову парень и схватился за сердце. – Гаэль ведь изверг, совсем из ума выжил! Так мучил нас с тобой, что я вовсе не могу пошевелить правой рукой! Ужас!

 Усмехнувшись одной из своих профессиональных коварных улыбок, Максвелл метнул быстрый взгляд в сторону окна. Снова дождь. Но эта гроза не была обыкновенной; так и чувствовалось, что она предвещает нечто ужасное. И Максвелл прекрасно знал, что этот дождь является устрашающим знамением грядущего уничтожения могущественной и неподвластной контролю силы. Рано или поздно все это кончится, так и не успев как следует начаться. Он чувствовал, как природа выражает весь свой гнев, как будто зная, что вскоре руки вампиров и магов погубят одного из ее сильнейших сыновей. Мощный порыв ветра ударил молодому человеку в лицо, и нюх его уловил запах озона, сочившегося из упругих ливневых струй. Она, природа, каждым дуновением ветра, каждым ударом грома и огненным всплеском молнии кричала о том, чтобы никто не смел прикасаться к повелителю стихий.

 Но у всех остальных были несколько другие планы относительно Хаоса.

Кабинет ректора Морвейского Университета был как никогда чист и просторен – с самого утра Аластор Полански затеял генеральную уборку. Он выбросил несколько ненужных вещиц, которые, однако, не канули в небытие, а переместились в подсобное помещение в подвале. Старое, истертое на подлокотниках, кресло ушло вслед за полуразвалившейся книжной полкой и старой чернильницей. Хоть мистера Полански и нельзя было назвать чересчур эмоциональным человеком, он всегда очень трепетно относился ко всяким мелочам, а все свои любимые вещи он хранил до тех пор, пока они не рассыпались в его руках, едва он хотел воспользоваться ими. Сев на стул у окна, он с удовольствием отметил, что вскоре на место старья придет прекрасное новое креслице, отделанное зеленым бархатом и с красивой резьбой на ножках, а еще местные мастера вытешут милую полочку для старинных фолиантов. Ах, да, еще и прелестнейшая мраморная чернильница с малахитовыми бордюрами…

   Блаженная улыбка мгновенно покинула лицо Аластора, едва в его дверь постучались. Чуть заметно нахмурившись, мужчина встал и неспешно прошел к двери.

 - Господин Аластор Полански?