- Обернись, обернись, - сладостный шепот ласкал слух, и вампир не смог противиться соблазну повиноваться такому ненавязчивому приказу. Но то, что он увидел позади себя, заставило его онеметь. Прямо перед ним стояла Эстер – рыжие волосы прикрывали обнаженную грудь, а широкая полоса красной ткани плотно обхватывала бедра.

 - Что ты здесь делаешь? – сдавленно кашлянув, спросил Гаэль и сделал шаг навстречу. Эстер игриво улыбнулась и медленно, вальяжно ступая, отошла в сторону. Там, позади нее, стояла еще одна девушка в не менее соблазнительном виде.

  Изящная ручка скользнула по шее мужчины и он увидел третью. Вскоре из-за колонны зала вышла четвертая, пятая девушка незаметно оказалась у его ног, шестая прижалась к его спине и, проведя ногтями по крепкой груди, разорвала черную рубашку. Совсем быстро зал наполнился десятками двумя девушек, и к своему сожалению, Гаэль знал их всех поименно. Они окружили его, протягивая к нему руки, в то время как Эстер стояла в стороне и наблюдала за зрелищем с неизменно злокозненной и сладострастной улыбкой.

  Кто-то вцепился в его плечи и потянул на себя – вампир тут же оказался на полу. Девушки рвали на нем одежду, покрывали тело поцелуями. Мужчина совершенно забылся и не мог сопротивляться. В какой-то момент все прелестницы замерли, и к Гаэлю приблизилась его нынешняя любовница. Склонившись над ним, она одарила его страстным поцелуем. Едва их уста разомкнулись, она пылко прошептала:

- Ты убил меня, ты лишил меня жизни!

Ее голосу вторили десятки других голосов, повторяющих одно и то же. Их шепот перерастал в крик. Вскоре волна визга образовала такую какофонию, что Гаэль, схватившись за голову, крепко зажмурился и, что есть силы, заорал. В этот же миг его видение растаяло, и зал был снова пуст.

 - Какой же ты покладистый, - печально протянул монах. – Господин Каин защитил свое тело заклятьем, вызывающим все пороки вампира в виде телесных фантомов. Видимо, твой страшнейший порок – твоя ненасытность и беспечность по отношению к другим. Если обратиться к библейским мотивам, тобой руководит грех похоти.

- Все мы грешны, владыка, - тяжело дыша, сказал Гаэль. – Но я убил не всех тех, кто явился мне. Половина из них до сих пор жива, некоторые стали вампирессами, как, к примеру, Эстер.

 Назвав ее имя, он ненароком вспомнил ее взгляд, полный дьявольщины и влажные приоткрытые губы, шептавшие жуткие слова.

 - Ты изменил их жизни, не спрашивая их желания, - объяснил монах. – Вряд ли хоть одна из них хотела бы сейчас скитаться в ночи ради того, чтобы утолить неумолимый голод, либо же крепко спать под толщей сырой земли без шанса на пробуждение. И даже те, кого ты милостиво оставил в живых, не могут жить без тебя – твои чары сводят с ума, и некоторые не выдерживают, обрывая свою жизнь прыжком со скалы или ударом в сердце кинжалом. Ты убил их.

 Сказанные слова больно обожгли.  Нельзя было сказать, что мужчина был абсолютно безалаберным и беспечным по отношению к женщинам, но вампир истинно полагал, что если дама согласна терпеть его прихоти, с ее стороны жалоб не должно быть. Даже те, кто не сразу падал ниц перед его могуществом, обаятельностью и сексуальностью рано или поздно поддавались этим качествам и беззаветно любили его до своей смерти.

Монах вновь покинул его, теперь уже беззвучно и безмолвно. Гаэль сразу даже не обнаружил, что он ушел. Теперь, выдержав все испытания на прочность, он был готов забрать реликвии и отправиться в Эверналь, чтобы в ближайшее время предстать перед главами Морвейского Университета Волшебства

  Встав в центр зала, вампир закрыл глаза и прочел восхваление императорам. Вслед за тем, убедившись, что его не убьет заклинанием, он протянул руку к кинжалу Альтеора и медленно потянул на себя. Пальцы старейшего инстинктивно сжались, но Гаэлю удалось извлечь древний нож. Затем он просунул руку за плечо Альтеора и вытащил небольшой фолиант, язык которого был настолько древним, что Гаэль не смог понять ни слова. У гроба Каина вампир нашел несколько вырванных страниц, два драгоценных камня и кристальную сферу. Понадобились ему лишь пергаменты.

  - Владыка, я взял все, что мне было нужно.

   Монах явился и, взяв мужчину под руку, неспешно вывел его из Усыпальницы господ. Оказавшись в клиросе, где все пребывало в таком же беспорядке и хаосе, монах поблагодарил генерала за визит и попрощался. Отойдя несколько шагов от мужчины, он слился с тенью и исчез. Да, он был вампиром, даже не смотря на то, что он был настоятелем великолепного собора. К сожалению, лишь Усыпальница господ была в достойном виде – все остальные помещения, ровно как и фасад, угнетали разрухой и руинами.

  Солнце садилось за шпиль собора Митанеру. Отблески последних лучей умирали на витражных стеклах, угасая с неумолимой скоростью. Где-то сверху протяжно каркнул ворон и, вскинув крылья, тяжело спланировал вниз, глядя черным глазом на агатового коня Гаэля.

  - Тебе здесь совсем нечего делать, Линнхольм, - хмыкнув, сказал вампир, поправляя сбрую. – Господин все еще доверяет мне, потому что я заслужил его доверие снова.

 «Тебе больше никогда не стать настолько близким к нему, насколько ты был», - издевательски вякнул ворон в его мыслях, и мерзкий крякающий голос Марка еще долго отзывался эхом в голове. – «Я лично прослежу за тем, чтобы он никогда не подпускал тебя ближе, чем на расстояние вытянутой руки».

  - Ох, ты бы сам отошел от него, а то, я смотрю, ты слишком близко к нашему господину, - рассмеявшись, сказал Гаэль и, плюнув перед собой, с лихвой заскочил на коня и пришпорил его. Он  ускакал прочь, одарив ворона облаком пыли. Потревоженная птица надрывно каркнула и, растопырив крылья, широко разинула клюв.

Гаэль оставил его одного в этом оскверненном месте; сам же он уже был на пути в столицу, где вестей от него дожидался Разиэль.

Энджел уже по обыкновению сидел в комнате, уныло разглядывая потолок. Сидя в кресле и запрокинув голову на подголовник, он без интереса наблюдал за тем, как тонкая трещинка в углу постепенно увеличивалась в размере и бежала к центру. Поистине, когда вампиру нечем заняться, он готов и стены вместе с потолком крушить.

  Когда ему наскучило это занятие, он скрестил руки на груди и закрыл глаза. Парень заставил себя сосредоточиться на мысленном призыве к соратнику. Но его попытки не увенчались успехом – связь никак не устанавливалась. Энджел словно стучался в закрытую дверь, за которой не было никого, чтобы ее открыть.

 Прежде чем он успел задуматься, что же такого могло произойти с Максвеллом, парень успел не на шутку взволноваться - его спокойствие и праздная безмятежность были нарушены требовательным стуком в окно. Там, на карнизе, сидел крупный черный ворон.

 - Макс! Где тебя черти носят-то? – гневно задал вопрос парень, впуская птицу внутрь.

 - Энджел! Энджел! Беги!

 Парень был сильно запыхавшимся. Глаза его светились безумием, а дрожь, бившая его, лишь подтверждала самые страшные опасения Энджела.

 - Гаэль…

 Промолвив это имя беззвучно, одними губами, Энджел отошел к стене и уперся в нее. Парень медленно сполз вниз, подтянул к себе колени и схватился за голову. Светло-каштановые волосы выглядывали между побелевших пальцев.

 - Еще не поздно срочно отправиться в Даргот и укрыться там! В темнице! Да! – лихорадочно соображал Максвелл, нарезая круги по комнате. – Ну что он может нам сделать? Мы же вампиры, в конце концов! Мы ощущаем боль плохо!

 Казалось, парень сам не верил в то, о чем говорил. Он прекрасно понимал, что Гаэль найдет миллион способов, чтобы сделать им больно наиболее зверским образом. Увидев неприкрытую панику на лице друга, Энджел протяжно взвыл и уперся лбом в колени.

 - Признай и смирись… Нам конец, - дрожащим голосом пролепетал он, не поднимая головы.