Перед ним стоял трясущийся молодой паренек, чьи губы были белее даже мела. Его маленькие, почти крысиные, глазки бегали по сторонам. Стоял он, сгорбившись в три погибели, словно избитый и выгнанный пес в холодную осеннюю ночь.

 - Да, это я. С кем имею честь говорить?

 Сначала паренек сгорбился еще больше, прижав руки по швам, однако затем им овладело чувство собственного достоинства – он хвастливо выпятил грудь вперед и, сорвавшись на писк, отрапортовал:

 - Посол великого королевства Ардарийского!

Бровь Аластора приподнялась буквально на миллиметр, что следовало понимать, как знак величайшего удивления.

 - Чем обязан, господин посол?

- Вам послание от Его высочества короля Деалира!

Торжественно вручив конверт, паренек быстро зашагал из приемного покоя ректора. Однако Аластору довелось заметить, как он вернулся в свое прежнее состояние, демонстрируя изогнутую колесом спину и безвольно болтающиеся руки вдоль туловища.

 - Странный он какой-то, - пробурчал себе под нос мужчина и отправился к письменному столу за ножом. Поддев краешек конверта, он одним движением распорол тонкую шуршащую бумагу и извлек оттуда письмо.

 Вдруг ему померещилось, что с конвертом что-то не так. Поймав себя на мысли о том, что ему просто показалось, он почти успокоился, но основные подозрения вызвала сургучная печать. На первый взгляд с ней было все нормально.

 - Кажется, я просто увлекся уборкой, - улыбнулся Аластор и отложил подальше конверт.

  Мистер Полански пробежался по строкам, и неожиданно с его губ сорвалось ругательство. Такого он себе давно не позволял.

 - Как такое может быть?!

Он выбежал из кабинета и поймал первого попавшегося студента, велев ему срочно позвать Николаса Карьера. Вернувшись, он принялся расхаживать по комнате, нервно теребя в руках цепочку нагрудного кармана.

 - Господин Полански?

 - Николас! Нам велено избавиться от Хаоса!

В доказательство своих слов он сунул преподавателю под нос письмо. Николас осторожно отошел назад и взял его у ректора.

 - Не может быть… Что случилось за то время, пока мы ехали обратно в Морвей?

Аластор выдохнул и пожал плечами.

- У меня нет ни малейших соображений, Николас. Мне кажется это очень странным. Мы с тобой прекрасно видели, что король особых симпатий к нам не испытал, а советник – тем более. Так как он ответственен за принимаемые решения, с его стороны это письмо – настоящая подлость.

 Николас был шокирован не меньше своего начальника, но у него совершенно не было ни единого достойного слова, чтобы выразить свои чувства. Внезапно в нем вновь воспрянуло чувство сплоченности и доверия к стране, и он подумал, что все-таки смог переубедить короля какими-то своими словами. Если бы только он тогда знал, какой «король» писал им это письмо…

   - Вот что, Николас, нам срочно нужно созвать весь орден и обсудить детали и …

 Прежде чем Аластор успел договорить, на подоконник уселся молодой ворон и заинтересованно склонил голову набок. Тихое, шуршащее «кар» заставило мужчин обратить внимание на его лапку, к которой была примотана маленькая бумажка. Атласная синяя лента изящно опоясывала лапу и прикреплялась к свертку, тем самым гарантируя, что послание никуда не пропадет. Аластор кивнул Николасу и тот спешно приблизился к окну и отобрал у птицы ее ношу. Еще раз каркнув и хлопнув несколько раз крыльями, ворон спланировал вниз и уселся на ветку ближайшего дерева.

 - Знаешь, я ни секунды не сомневался, что это послание от императора, - хмыкнув, задумчиво сказал Аластор, читая записку. – Видимо, письмо похожего содержания пришло и к нему. Он сообщает, что будет через три дня. Николас…

  Приложив руку к вспотевшему лбу, Аластор медленно побрел к лавке у окна. Он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и помахал на себя ладонью.

 - Быть может, настойки? – взволнованно поинтересовался преподаватель, видя, что мужчине не очень хорошо.

  Аластор покачал головой. Три дня… Всего лишь три дня для того, чтобы подготовить Университет и его обитателей к визиту грозы Роттогора и близлежащих земель. Наверняка, он прибудет в сопровождении свиты, состоящей отнюдь не из добродушных парней. Он уже был знаком с Гаэлем, и лишь это знакомство давало ему представление об остальных четырех генералах Разиэля. Их можно было охарактеризовать лишь одним словом – «головорезы».

  Печально взглянув в сторону Равнин, ректор заметил, что ворон, принесший ему извещение от императора, все еще сидит и терпеливо ждет на ветви.

 - Кажется, мы должны дать свой ответ.

С разочарованием заметив, что чернильницу он отправил восвояси, Аластор попросил Николаса принести свою, а сам тем временем собирался обдумать текст. Но ворон стал проявлять необыкновенную назойливость – едва преподаватель покинул кабинет, птица влетела внутрь и по-хозяйски уселась на стол поверх письма.

 - Кыш! Иди прочь!

Аластор сделал несколько угрожающих жестов и пассов в сторону посланника, но ворон даже и не подумал пошевелиться. Нахохлившись, он вжал голову и растопырил крылья, всем своим телом накрывая разрешение на уничтожение Хаоса.

 - Вот! Я принес!

Удивленно взглянув на птицу, Николас опустил чернильницу на поверхность стола и отошел за бумагой, собираясь вручить ее ректору. Но ворон, казалось, только этого и ждал.

 Набросившись на сосуд,  ворон перевернул его и погрузил обе лапы в черную жидкость. Пока мужчины сообразили, что происходит, птица варварски истоптала письмо, оставляя на бумаге отпечатки лап. Теперь там вряд ли можно было различить хоть слово. Вдобавок ворон успел подвинуть клювом чернильницу ближе и черная лужица мгновенно наползла на сухую поверхность. Бумага впитывала чернила, словно иссушенная, перепаленная земля поглощает долгожданные капли недолговечного дождя.

  - Что же ты творишь! – испуганно кричал Николас, пытаясь поймать ворона, но он никак не давался в руки. Он взлетел вверх и вцепился в люстру, поглядывая на двух переполошенных мужчин довольным и, как им обеим показалась, насмешливым взглядом.

 - Это уже второй раз, когда у нас не остается никаких доказательств, - прикрыв рот рукой, ужаснулся преподаватель. – Что нам делать?

 - Ждать визита…

Аластор быстро накрапал записку, оповещающую о согласии ректора принять «гостей из Роттогора». Увидев то, как мужчина аккуратно складывает маленький листок вчетверо, ворон нетерпеливо каркнул и оказался внизу. Едва мистер Полански завязал ленту бантиком на послании, он выхватил его и унесся, торопливо хлопая крыльями.

 - Какая ужасная птица!

 Николас согласно кивнул и трепетно взглянул на испорченную эпистолу.

 - Мне это крайне не нравится…

Уже через час все члена ордена собрались в просторном кабинете для того, чтобы обсудить грядущий визит господина Разиэля в Морвей. Атмосфера в коллективе была раскаленной до предела – большинство из присутствующих были прямыми потомками тех, кто еще почти три века назад нещадно воевали с вампирами и стремились истребить их на этих землях. Прадед Ирен Никитэль был военачальником Ардара и лично принимал участие в битве, в ходе которой был убит сильнейший отряд армии Альтеора. Лишь Каину и его приближенным удалось сбежать, а после этой битвы ардарийцы узнали, что на трон взошел новый император, который предлагает им временный и такой шаткий мир.

 Амия, род которой был не менее почитаемым из-за своих обязанностей и повинностей перед всем государством магов, должна была испытывать не меньшие воинственные настроения, чем остальные. Но, почему-то, она сидела на своем месте с умиротворенным выражением лица, приняв расслабленную позу. Николас, который руководил порядком до тех пор, пока в кабинет не входил ректор, с большим удивлением осмотрел коллегу с ног до головы.

 - Амия… что с вами?

 - Со мной все хорошо. Даже очень, - приторно улыбнувшись, пропела женщина. – Знали бы вы, как мне хорошо!

 Николас нахмурился и стал перебирать все возможные варианты, которые могли бы послужить причиной ее приподнятого и слегка неадекватного поведения. Все присутствующие внимательно прислушались к женщине, едва она открыла рот, хотя до этого все с пеной у рта обсуждали список необходимых охранных заклятий, чтобы обезопасить студентов.