Можно было подумать, что смена обстановки в городе, да и в стране, положительно повлияла на ее жителей – ведь Эстер все чаще встречались улыбчивые и приветливые  вампиры, однако забываться не позволяло то обстоятельство, что они все до единого оставались кровожадными существами. Девушке на глаза попалась молодая особа весьма привлекательного вида, которая непринужденно прикладывала свои ярко-алые губы к кровоточащей ране на шее совсем юного мальчика.

 Гаэль поздоровался с трапезничающей вампирессой совершенно будничным тоном.

- Раньше мне не доводилось такого видеть, - тяжело вздохнув, сказала Эстер. Все же, вид свежей крови, сочащейся из раны, не мог оставить ее равнодушной.

 - Ну это же вампирский город, - приподняв бровь, сказал Гаэль. – Будь благодарна тому, что ты не видела тех времен, когда здесь, в Эвернале, творился абсолютный хаос. Когда вампиры убивали без разбора. Но теперь все изменилось… Люди, живущие здесь, получают от нас деньги и всяческие материальные блага, а мы, в свою очередь, берем у них за это совершенно несоразмерную нашей благосклонности плату. Кстати, - он внимательно посмотрел на подчиненную и ухмыльнулся, - кровь детей совершенно не такая, как у взрослых. Как-нибудь обязательно ее попробуй.

 - Ни за что! – надрывно вскрикнула Эстер и отшатнулась от вампира.

 - Это его мать… так, чтобы ты знала.

 В этот момент вампиресса подняла голову и улыбнулась плотоядной улыбкой, помахав уже далеко отошедшей паре.

 Это мало что поменяло в сознании девушки. У нее в голове не укладывалось то, что ребенку можно причинить вред, даже пусть и от рук матери, которая, скорее всего поддалась соблазну вампира и сама стала таковой совсем недавно.

Наконец пара вампиров достигла парадной аллеи замка. У ворот их встретил лакей и проводил в тронный зал, даже несмотря на то, что Гаэль прекрасно знал дорогу.

 - Здравствуй, мой падший генерал, - монотонно поприветствовал мужчину Разиэль, стоя у окна. Он не видел его, но прекрасно знал, что пришел он не один.

Голос правителя еще долго звучал в ушах Эстер и это ее абсолютно не радовало. Теперь, уже после пережитого, она боялась его гнева.

 - Мое почтение, милорд, - спокойно ответил Гаэль, взмахнув рукой и положив ее на левое плечо.

Разиэль повернулся, изобразив на лице удивление.

 - Я думал, что тебе не хватит смелости раскрыть рот, - хохотнул он и медленно подошел к своему подчиненному. – Вижу, ты в прекрасной форме. Запрета на охоту на территории Роттогора ты не нарушал. Как?

 - Она спасла меня, - взяв Эстер за руку, он попросил ее подойти ближе и снять покров.

- Я уже сам себе признался, что редко встречал случаи такой ярой самоотверженности. Она ведь на многое ради тебя готова, – сказав это, старший вампир обратился к рыжеволосой: - Эстер, мне уже надоело пытаться вытрясти из твоего тела последние капли жизни. Ты слишком упорна в своих стремлениях. Я думаю, твоему господину был полезен урок, который я ему преподал. Только потому, что он ценен мне, я не убил его в тот же день, как узнал о предательстве. Я сам не раз становился жертвой красоты прелестнейших женщин, которые мне встречались в разные годы моей жизни. Однако согласись, он поступил очень глупо, пытаясь подставить Марка, осыпая проклятьями Фредерика…

 Лишь одно упоминание о Марке заставило горячий нрав испанца забурлить с невиданной яростью. Сощурив глаза и сжав кулаки, Гаэль стоял, неотрывно глядя на Разиэля и часто дыша. Он с трудом сдерживался от того, чтобы не выпалить императору в лицо то, что он думал о его драгоценном Марке. Знание – всемогущая сила, и это знание не давало Гаэлю покоя. Обладая лишь незначительными сведениями о тех связях, которые объединяли Марка с Разиэлем, господин Манрике часто ловил себя на мысли о том, что он мог бы с легкостью разоблачить их, и получить какую-никакую выгоду. Марка можно было бы шантажировать, угрожая тем, что Гаэль все обязательно расскажет остальным генералам. В этом случае, господин Линнхольм вряд ли избежал бы наказания и насмешек. Ведь обстоятельства, в которых он находился, ставили его в проигрышное положение перед остальными поверенными Разиэля.

 Пока Гаэль злился, постепенно утихомиривая гнев, император воспевал похвалы Эстер и обещал ей, что больше не посмеет себе и другим своим подневольным причинить ей вред. Не преминув заметить медальон на ее груди, он улыбнулся уголками губ и сказал:

 - Дитя, возвращайся в Морвей и пробудь там ближайшее время. После моего возвращения в Роттогор ты можешь вернуться вслед за своим господином, если на то будет твоя воля. Если же нет, никто не станет держать тебя насильно. Я думаю, что с тебя уже хватит терзаний. К тому же, тебе надо серьезно пообщаться со своим преподавателем, который поднял такой шум из-за твоего исчезновения. Отправляйся сейчас же, не медли попусту.

 Разиэль говорил спокойно, совсем по-отечески, чем внушал Эстер доверие, хоть и мнимое. Девушка поблагодарила Разиэля за прием и пропала за дверью.

 - Можешь не волноваться, ее доставят прямо к вратам Университета, - насмешливо заметил старший вампир. -  Я смотрю, ты успел привязаться к этой девчонке.

- Вы ошибаетесь, милорд, - ответил Гаэль и не соврал. Он сомневался насчет того, можно ли было назвать свое чувство привязанностью. – Я глубоко благодарен ей за все то, что она для меня сделала. Я не испытываю сожалений за свои поступки, которые имеют к ней отношение. Я не жалею о том времени, за которое мне пришлось подвергнуться телесным мукам. Я не стану просить пощады у вас, господин, ибо считаю, что я спас ей жизнь не ради себя, а ради нее. Я не хотел ее смерти.

 - И еще один пример мазохистской беззаветности, - расхохотавшись, сказал император. – Некоторое время назад я был ужасно зол на тебя. Надеюсь, ты это заметил, когда в камеру стали вносить серебряные цепи и святую воду. Ух, как представлю, как тебе больно было, даже самому не по себе становится!

 Картинно поежившись, Разиэль внимательно следил за реакцией Гаэля. Он судорожно сглотнул, на пару секунд прикрыв глаза. Затем его лицо разгладилось, и он снова был абсолютно невозмутимым. Слова монарха достигли цели.

 - Хорошо, на этот раз я прощу тебе эту твою слабость. За всю свою жизнь здесь, в Роттогоре, ты ни разу не дал мне повода усомниться в тебе. Хоть все и говорят, что вампиры бездушны, это лишь отчасти правда, - Разиэль развернулся и пошел к трону. – Красивые женщины всегда сводят с ума. И ты, каким бы суровым не был, также попал в число тех, кто не устоял перед их красотой.

 - Я встречал женщин в разы красивее Эстер. Многие из них долгие годы были моими любовницами. Они были покорнее ее в десятки раз, иногда даже не смея поднять глаз на меня, смиренно перенося все мои прихоти и выходки. Но лишь ее я не смог убить так же хладнокровно, как я делал это со всеми остальными, когда они мне надоедали.

 - Я не вижу в ней ничего особенного, просто девица, - презрительно хмыкнул Разиэль.

 - Быть может, это и к лучшему,  - почти неслышно сказал мужчина.

 - «И ядом томным был отравлен разум. Прости же, отче, что отрекся веры!». Примерно такие слова я хотел бы услышать от тебя, Гаэль.

  Но вампир упорно молчал.

Видя, что его невозможно сломить на раскаяние, Разиэль решил покончить с нравоучениями и рассказал вампиру, что его присутствие очень важно в поездке в Морвей.

- Позволю заметить, что пока ты прохлаждался, разыскивая себе какое-нибудь пропитание с ее помощью, твой подчиненный оказал мне весомое содействие. Мистер Галантон помог мне организовать заговор, результатом которого явится уничтожение Хаоса и наше могущество!

 Старший вампир говорил это с воодушевлением, отрадой и предвкушением. Он вкратце объяснил господину Манрике свой гениальный план, и ему только и оставалось, что согласиться. Ведь на самом деле его идея была пропитана коварством и подлостью, а для Гаэля это было очень привлекательным. Его порадовало еще и то, как ловко Максвелл разделался с ардарийским послом.