Она приняла письмо, любезно поблагодарила посыльного и покинула комнату. Она не попрощалась с Энджелом, из чего парень сделал вывод, что его поступок серьезно смутил девушку.

 «Какие же они странные, эти девчонки… Что Кира, что Айри, что и все оставшиеся их подружки…малявки какие-то», - подумал про себя Энджел и захлопнул дверь. Гостей он не ожидал, поэтому он задвинул засов, распахнул окно и спрыгнул вниз. Наступило время для охоты,  и он уже представлял, как живительная теплая кровь бежит в его глотку.

Рано или поздно все долгие путешествия заканчиваются пунктом назначения.  Несмотря на то, что Фортан находился всего в дюжине миль от Морвея, эта поездка показалась Николасу Карьеру вечностью. Практически каждая минута ожидания прибытия давала о себе знать резким всплеском жара где-то внутри. Николас боялся. Боялся, наверняка, как никогда в жизни. Рядом с ним, в скромной и неприметной карете, сидел ректор Университета, Аластор Полански, и без особого восторга рассматривал однообразный пейзаж за окном.

 - Знаешь, Николас, я рассчитывал на то, что ты расскажешь мне о письме в первую очередь. Как вышло так, что даже преподаватели знали о нем, а я – нет?

 Спокойный, непроницаемый взгляд Аластора остановился на мужчине. Николас сглотнул, ощутив, как по спине прокатилась волна мерзкого холодка.

 - Господин Полански, так вышло, что…

 Он запнулся. Видя, что ни один мускул не дрогнул на лице ректора, едва он заговорил, Николас понял, что все его оправдания не подействуют.

 - Дело в том, что настоящее письмо было заговорено. Я успел лишь прочесть его… вы понимаете мое состояние… Я отбросил злосчастную бумагу прочь, а как только ее коснулись солнечные лучи, письмо занялось пламенем и мгновенно сгорело. Вы знаете, что я обладаю весьма хорошей памятью, и именно поэтому я воссоздал содержание послания.

  В кои-то веки мистер Полански нахмурился, затем его лицо разгладилось, и он вопросительно поднял бровь:

 - Как же так, мы едем на прием к королю с подделкой? Это ведь грозит не просто международным скандалом, а чем-то более серьезным. Да, вампиры виноваты в том, что украли нашу подданную, раз она являлась студенткой нашего Университета, но ведь это не будет браться во внимание, едва придворные грамотеи признают, что письмо писано не рукой Роттогорского императора! Нас обвинят в возведении клеветы на августейшую персону! И тогда весь груз вины ляжет на нас.

 Аластор с каждым предложением говорил все тише и тише, а к концу его речи голос и вовсе сошел на нет. Николас даже чуть подался вперед, чтобы расслышать ректора.

 - У нас просто нет другого выхода. Лучше эта бумажонка, нежели вообще ничего! Так у нас хотя бы есть доказательство! Нас не посмеют обвинить в какой-то ерунде по сравнению с тем, что свершили вампиры! Они украли у нас живого человека! Они возомнили из себя тех варваров, какими они были в прошлом? Я лично не позволю им этого сделать!

  В отличие от ректора, преподаватель яростно выражал свой гнев и недовольство. Вскинутая вверх рука разъяренно тряслась, и ее ритм соответствовал логическим ударениям в речи мужчины. Аластор сначала смотрел на коллегу с сочувствием, а затем его губ коснулась насмешливая улыбка:

 - Право, Николас, к чему столько шума? Много ли вы сделаете против Разиэля и его могущественной армии?

 -  Я упорный, - обиженно буркнул преподаватель, ерзая на сидении.

 - Увы, но многие великие люди истории сталкивались с пониманием того, что упорство ни к чему хорошему не приводит. Поверьте, Николас, нам лучше потерять лишь одну девчонку, нежели вступить в войну с сильнейшим государством в окрестностях Сиранского моря. Лучше позволить им загубить одну душу вместо десятков тысяч.

 - Мне кажется, или это проявление безразличия? – воинственно спросил Николас, вызывающе глядя на мужчину перед собой.

 - Вовсе нет. Это проявление здравой рассудительности. Ардария не позволит своим жителям погибнуть ради одной вертихвостки.

  Тем временем карета медленно вкатилась на парадную аллею Фортанского дворца. Расторопные лакеи пружинящей походкой подошли к карете, распахнули ее дверцы и, заискивающе улыбнувшись, просили следовать за ними в королевские покои.

   Сразу хочется заметить, что главный дворец Ардарии разительно отличался от мрачного бастиона Роттогора. Наполненный светом, дворец словно бы светился изнутри. Величественное убранство свидетельствовало о хорошем вкусе обитателей – целой династии, которая началась с Ардара и продолжается до сих пор. Дворец был воздвигнут через несколько десятков лет после смерти главного военачальника Объединенных земель.  С тех самых пор страной правят потомки Ардара, и ныне на престоле стоял его праправнук Деалир. Это был мужчина тридцати семи лет, не слишком высокий, слегка полноватый, с выражением лица добряка и серьезностью ребенка. Сам править страной на должном уровне он не мог, поэтому во всем ему помогал его личный советник, Вейнар. Вот и в этот раз, сразу же по прибытии Аластора и Николаса во дворец, в приемный покой короля скользнул мрачной и угрюмой тенью придворный советник.

  - Ваше Величество, наше глубочайшее почтение, - изящно взмахнув рукой, преклонился господин Полански. Николас поспешил повторить за ним, но его движение вышло каким-то сумбурным, скомканным. Вейнар едва слышно хмыкнул.

  При всем своем официальном виде, господин Карьер выглядел весьма нелепо только из-за своего волнения и растерянности. Если бы его увидел кто-либо из студентов, он бы не сразу поверил бы, что перед ним стоит именно Николас Карьер. Всегда уверенный в себе, импозантный преподаватель сейчас напоминал первокурсника перед дверью ректора.

 Аластор поймал на себе недоумевающий взгляд короля и поспешил объясниться:

 - Ваше высочество, мы уведомили вас о нашем визите несколько дней назад. Наш гонец уверил нас, что вы получили письменное извещение.

  Секунду-другую король продолжал недоумевать, но как только слово взял его советник, Деалир сделал серьезное лицо.

 - Да, господа, мы осведомлены о вашем приезде. Насколько мне известно, вы представители Морвейского Университета Волшебства?

 - Именно так, я являюсь его ректором, – кивнув Вейнару, Аластор обратился к королю: - Спешу довести до вашего сведения факт, что господин Гаэль Манрике, верноподданный империи Роттогор, имел смелость похитить нашу студентку первого курса, мисс Эстер Моруэлл. Об этом также упоминалось в нашем письме. Также, мы привезли вам подлинник той эпистолы, которую нам удалось обнаружить на следующее утро после похищения.

  Аластор кивнул, и преподаватель извлек из кармана помятый конверт. Вейнар, взглянув на него, подошел и взял его аккуратно, двумя пальцами, словно боясь запачкаться.

 - Мы обязательно изучим его содержание, господин Полански, - задумчиво сказал Вейнар, рассматривая развернутое письмо в монокль, который неожиданно возник в его руках, сопровожденный промелькнувшим бликом.

  Николас молил всех известных ему богов тому, чтобы советнику не вздумалось сравнить почерк этого письма с записками, полученными от Разиэля раньше. Обычно это были дружелюбные пожелания или же ненавязчивые попытки поинтересоваться делами королевства Ардарийского. Королевская корреспонденция, которая полагалась быть конфиденциальной, обрабатывалась все тем же Вейнаром.

 - Хм, император посмел угрожать нам? – удивленно воскликнул король, когда советник поведал ему на ухо суть письма. – Что же, у нас нет другого выхода.

 - Но ваше высочество, развязывать войну по столь пустяковому поводу просто нелепо! – возразил советник. – Я считаю, что если мы не будем провоцировать правителя Роттогора, то мы сможем выйти из этой ситуации без весомых потерь.

 - А как же мисс Моруэлл? Она для вас ничего не значит? – неожиданно вспылил Николас, сделав решительный шаг вперед. Аластор попытался одернуть его, но он лишь отмахнулся и продолжил: - Вам плевать на жизнь несчастной девочки? Она ведь не виновата в том, что стала жертвой обстоятельств! За что она обязана страдать?