Как будто на его зов пришел спаситель – в окно заглянул какой-то парень.

  - Иди сюда, я вытащу тебя!

 - Я не могу встать!

 - Можешь, – тихо и угрожающе сказал парень, и Энджел тут же опустил ноги на холодный пол. Незнакомец вскочил через окно в комнату, быстро приближаясь к недоумевающему Энджелу, и всего лишь приложил к его лбу свою ледяную ладонь. Все, что происходило потом, Энджел помнил с трудом. Позже он понял, кем был его псевдо-спаситель. Именно он поджег дом Максвелла, забрал его и Энджела из полыхающих комнат, будто бы избавляя от страшной погибели. Но лучше уж смерть, чем подобная участь. Их обратил Гаэль, и заставил подчиниться ему. Он создавал собственную армию, и на его пути не было никаких препятствий. Людская жизнь тогда для него мало что значила…

   С десяток лет они находились в заточении в доме Гаэля. Он воспитывал из них жестоких псов, прибегая к пыткам и мору. Затем, еще тридцать лет ушло на оттачивание их боевого мастерства. Несомненно, в его клане было еще довольно много новообращенных вампиров, которые требовали такого же «внимания», однако остальными Гаэль был заинтересован  в меньшей степени. По прошествии десяти лет он сделал их максимально приближенными к себе, позволив вкусить его крови. Тем самым, он повысил их статус в клане, где Максвелл и Энджел стали особенными среди таких же, как они сами. Как говорил Гаэль, он видел сильный потенциал в «этих двух». За пятьдесят из прожитых ими семидесяти лет Гаэль ни разу не называл их по именам. Его тактика была такова – если воины тренируются для войны, они должны быть сильны не только физически, но и морально. Он вызывал в них ненависть к себе, унижая, тем самым насильно подталкивая к результативности. Со временем, Максвелл и Энджел даже получили право командовать небольшими отрядами и заниматься тренировками новоприбывших. Смотря на этих бледных, худющих парней, попадавших по воле жестокого рока в клан Гаэля, Энджел представлял, что выглядел когда-то так же. Ему изредка становилась жаль их, как порой он жалел сам себя, когда Гаэль становился особенно невыносимым.

 Затем хватка главы их клана ослабла. Он позволил им отправиться на родину. Это путешествие было не из приятных. Оба парня догадывались, что их родители давно умерли, но ни один из них не хотел этого признавать. Отправившись поздним вечером на городское кладбище, Макс повстречал своего брата, которому тогда уже было семьдесят четыре года. Он сидел на лавке перед могилой родителей, неотрывно смотря на надгробие. Встреча с братом, ни на йоту не постаревшим, едва не довела старика до приступа. Однако два вампира быстро внушили, что ничего особенного он не увидел, и попросили рассказать им о судьбе родителей, Лионель, и его судьбе в частности.

  Он рассказал, что после того, как все посчитали, что Макс и Энджел погибли в пожаре, родители, которые чудом спаслись, отправились жить к нему, Дьюи. Почили они в преклонном возрасте, своей смертью, с разницей в полгода. Родители Энджела прожили немного меньше, чем родители Макса, но их жизнь была спокойной, если не учитывать, что они безмерно скорбели о молодом сыне. Лионель из-за своей гордости отказалась от семьи, и остатки своих дней доживает в полуразвалившемся домишке с мужем-алкоголиком и сыном с синдромом Дауна. Еще он сказал, что каждый вечер приходит сюда, к этой могиле, и сидит здесь до тех пор, пока не увидит на небе Большую Медведицу. Максу было больно смотреть на брата. Он заставил его забыть эту встречу, и вампиры тем же вечером отправились обратно в Роттогор».

  - Энджел! Проснись!

 Сон шел словно какими-то вспышками – вот он едет на своем «Форде» к дому Максвелла, вот уже зарделся пламенем двухэтажный особняк, затем Энджел с ненавистью смотрит на своего хозяина, который держит его за грудки и что-то орет, что есть мочи. Новая вспышка, новая сцена – и вампир уже замечает, как бежит по вечно молодому лицу друга одна-единственная горькая слеза. Он стирает память его брату и, вцепившись в плечо приятеля, просит немедленно возвращаться в Даргот.

 Энджел резко проснулся, вскочив с постели. Перед собой он увидел испуганную Киру, которая неведомым образом оказалась в его комнате в такое позднее время.

 - Что тебе надо?

 Голос вампира был не самым радушным – ведь еще несколько минут назад он во сне вспоминал о своей ненависти к почти состоявшейся жене. Кира, которая выглядела жизнерадостной, моментально поникла.

 - Прости, я не хотел тебя обижать. Ты что-то хотела? – уже более учтивым тоном поинтересовался Энджел.

 - Мне бы хотелось поговорить с тобой о том, что было во время нашего путешествия. Я плохо помню…, - глядя прямо в зеленые глаза парня, попросила девушка.

 «Надо же, какая удача!» - подумалось вампиру, и он любезно улыбнулся, приглашая Киру занять кресло у кровати.

 - Я готов ответить на любые твои вопросы, - тихо, с соблазнительными нотками в голосе сказал Энджел. Кира отреагировала на этот жест недоумевающим видом.

 - Куда вы с Максвеллом отправились из пещеры? Я помню, что когда мы очнулись, пути назад не нашли, и нам пришлось пройти насквозь. Так мы оказались у Эверналя. Затем мы снова встретились, уже за воротами города. Я помню момент, когда вы стояли молча, глядя на Гаэля, а на его лице отражалась легкая паника. Я знаю, что вы общались без слов, так сказать. Что так сильно удивило его?

 - Могу тебя уверить, что ничего такого мы ему не говорили. Речь шла лишь о формальностях, необходимых для пророчества, - пожал плечами вампир.

 - Ты врешь… Там было что-то другое…

 Кира приложила пальцы к вискам и зажмурилась. Она мучительно пыталась отыскать в глубинах своей памяти воспоминания о том дне, но ее попытки были тщетными. Она, стоя на лестнице, которая ее вела к нужной информации, неожиданно оказалась перед непреодолимым провалом, происхождение которого было, вероятнее всего, неестественным. Она предполагала, что им с Айри стерли память, вернее всего лишь фрагмент, связанный с пещерой, и в этом деянии она подозревала только вампиров.

 - А ведь Мэйвель вряд ли умеет стирать память, - будто бы невзначай обронила Кира и внимательно взглянула на вампира.

 - Причем здесь он? И с чего ты предположила, что кто-то стирал память?

 Провокация Киры не сработала – Энджел даже и бровью не повел; при всем этом он выглядел достаточно удивленным для парня, который мог быть в этом замешан. Значит, он был действительно не при делах – Кира не могла поверить, что он мог настолько хорошо врать.

 - Я бы и сам хотел во всем разобраться, и. знаешь что? – вампир положил руку на колено девушки. - Я сочту своим долгом помочь тебе с Айри разобраться в том, что случилось.

 Энджел подался чуть вперед и провел пальцем по щеке Киры. Она буквально сразу же почувствовала, что ее разум ее не слушается – она также наклонилась чуть вперед, и ее лицо оказалось слишком близко к лицу Энджела.

 Когда вампир уже приготовился ее поцеловать, в дверь постучались. Резкий стук вывел Киру из состояния, подобного гипнозу, и она, покраснев, отвернулась к окну. Парень же встал, неторопливо подошел к двери и едва приоткрыл ее, чтобы взглянуть на того, кто потревожил их в столь важный для задания Энджела момент.

 - Многоуважаемый мсье, прошу прощения за то, что отвлекаю, - протараторил какой-то незнакомый юноша, лет семнадцати на вид. Из-под растрепанных рыжих волос торчали острые эльфийские уши. – Я был уполномочен господином Д’Арантуа доставить вашей собеседнице это письмо.

 Все так же тяжело дыша, паренек протянул было письмо Энджелу, но затем отдернул руку и попросил пригласить леди Гроссо лично.

  Это насторожило вампира. Он не был уверен, что письмо состоит их стандартных штампов, в которых отправитель интересуется, как поживает девушка, как погода в Ардарии да шлет ей самые лучше пожелания в заключение. Нет. Энджел подозревал: эльф может рассказать Кире что-то такое, что не входит в его планы. Но пока вампир стоял и думал над всей возможной коварностью пришедшего письма, к двери подошла Кира, которая услышала, что речь шла о ней.