- Я не ожидал, что ты так хорошо справишься с моим заданием, - довольно сказал Разиэль, похлопывая Марка по плечу, когда и тот вышел из кабинета и приблизился к правителю. – Ты заслуживаешь вознаграждения. Делай с ней все, что пожелается.

 Марк хищно оскалился, поворачивая голову в сторону Эстер. Рыжеволосая девушка, упав на колени, принялась молить о смерти, но она по-прежнему не желала к ней приходить.

 - Пожалуй, я найду, как занять себя в ближайшее время. Галантон, будь так добр, помоги сопроводить леди к моей карете. Ехать до моего замка тут недалеко.

 Генерал похотливо рассмеялся, а Максвелл, все еще будучи не в состоянии поверить в то, что только что присутствовал на судебном процессе над своим господином, стоял как истукан. Марку пришлось повторить свою просьбу еще раз.

 - Ах, да… конечно же.

Он подошел к Эстер и поднял ее с полу, беря на руки. Девушка шептала ему проклятия, говоря, что Гаэль никогда не простит ему его предательства. И именно в этот момент, слушая истеричные всхлипы вампирессы, Максвелл принял единственно верное решение.

   Они пересекли двор. Марк шел далеко позади, особо не торопясь, а вот Максвелл со своей ношей торопился что есть сил. Как только он приблизился к повозке, он затолкал упиравшуюся Эстер внутрь и запер дверь. Макс заметил, что генерал был уже на подходе, но он по-прежнему оставался на достаточном расстоянии, чтобы не увидеть, что собирался сделать подчиненный господина Манрике. Присев у колеса кареты с противной от входа в замок стороны, он выломал несколько деревянных спиц и повредил обод. Затем, быстро обернувшись тенью, он устроился на козлах сзади и притаился.

  Марк ничего не заподозрил. Он велел вознице отправляться, и через несколько секунд карета тронулась. Сломанного колеса хватило ненадолго. Едва они въехали на одну из узких улочек Эверналя, обод разлетелся в щепки, и карета дала крен. Генерал свиты императора не на шутку взволновался, и его возбужденность отключила его внимание. А в это время в голове Эстер прозвучал резко и громко голос Максвелла, который просил ее бежать прочь из Роттогора.

 Девушка не стала задумываться ни секунды. Она выбила ногой дверь, соскочила на брусчатку и, что есть духу, побежала дальше по улице. Она бы так и ускользнула, если бы не заметила на отломанной спице свой медальон. Схватив его и одев на шею, она решила не терять более ни мига, дарованного фортуной. Эстер быстро затерялась в толпе проходивших мимо людей, а неожиданно взявшийся из ниоткуда туман позволил ей окончательно исчезнуть из виду. Отныне девушка была твердо уверена в том, что ей следует отправляться в Морвей и никуда более.

Максвелл, с чувством выполненного долга перед главой своего клана, бесшумной тенью скользнул в холодный мрак переулка.

Петли дверей пискливо скрипнули. Энджел, лениво перебирая ногами, буквально вполз в комнату и поплелся к кровати. Упав на перину лицом вниз, он пролежал так некоторое время и лишь спустя несколько минут он подал признаки жизни - откуда-то из глубин смятого одеяла послышалось недовольное сопение. Он был зол на то, что Максвелл до сих пор находится в пределах клановой территории, а ему приходилось влачить существование в Университете. Его невыносимо мучила жажда, которая не утолялась уже три дня. Его раздражали инфантильные студенты, которые пытались казаться взрослее рядом с вампиром. Буквально несколько минут назад к нему пыталась приставать девушка, которая, судя по всему, совсем недавно поссорилась со своим парнем. Прикладывая все возможные усилия для того, чтобы ее флирт казался натуральным, она показательно хихикала и отпускала глупые шуточки на глазах своего бывшего. Энджел едва не сорвался и не затащил ее за угол, чтобы как следует утолить свой жгучий голод. Однако он сдержался и когда уже добрался до своей комнаты, чувствовал себя убитым и растоптанным.

  Свернув подушку валиком, он сунул ее под подбородок и уставился в изголовье кровати. Он думал о многом – прежде всего, его интересовал факт целости и невредимости девушек. Как она смогла уцелеть после такой кровавой расправы, оставалось для вампира загадкой. Затем его мысли наполнились догадками о возможном наказании Гаэля, которое, подобно звену логической цепочки, связывало поступок вампиров с их дальнейшим жизненным путем. Так как от господина Манрике можно было ждать абсолютно чего угодно, Энджел заранее приготовился к худшему.

  Он пролежал в постели еще около пятидесяти минут, которые, как ему показалось, пролетели совсем незаметно. Вывести его из состояния полу-анабиоза смог лишь тихий, но отчетливо слышимый стук в оконное стекло. Вампир не сразу понял, что происходит, и, продолжая лежать на кровати, вертел головой в поисках источника шума. Наконец, до него дошло, что звук исходит со стороны окна, и он вскочил с постели, быстро шагая в нужном направлении.

  На массивном карнизе сидел, нахохлившись, молодой ворон. Растопырив перья во все стороны, он недовольно смотрел на Энджела одним глазом, чуть склонив черную голову набок. В его клюве был небольшой свиток. Энджел протянул руку, чтобы взять его, но птица влетела в комнату, бросила свиток на шкаф и, противно каркнув, вылетела обратно.

  - Макс, тебя невозможно не узнать! – рассмеялся парень и сказал: - Зачем ты вернулся на карниз? Может, все-таки примешь свой облик тут, в комнате?

  Ворон два раза каркнул и тряхнул головой. Из этого Энджел понял, что Максвелл этого делать не собирается. Сильный порыв ветра толкнул оконные створки, и они громко стукнули о стены. Птица, всполошившись, взметнулась в небо и след ее простыл.

  Энджел, поминая друга добрым словом, взобрался на табурет и снял со шкафа принесенный свиток. Он неторопливо развязал тонкий шнурок, замысловато накрученный Максом, а затем развернул и само послание. Он бегло пробежался по строчкам, но затем он стал вчитываться внимательнее:

"Мой дорогой друг Энджел! Для нас с тобой настали не самые лучшие времена. Сегодня нашего "обожаемого" господина засудили, и он был приговорён  к месяцу серьезных пыток. Представь себе, мне пришлось присутствовать на этом процессе! Могу лишь сказать, что смотреть на этого подонка было отчасти жаль, но он, наконец, получил то, чего заслуживал.

Ты только подумай!

Мы ведь мечтали с тобой об этом моменте буквально

с момента нашего темного рождения.

Справедливость торжествует, и у нас есть хотя бы месяц,

чтобы как следует расслабиться.

Однако этого времени так мало по сравнению с уже прожитыми годами унижения.

Пожалуй, теперь мне следует перейти к делу. Лирическое отступление, откровенно сказать, было приятным. Итак, пока Гаэль пребывает в заточении, нам нужно выполнить задание, которое нам доверил господин Разиэль! Представляешь, какая это для нас честь? Если сам император Роттогора обратился к нам с весьма непростой просьбой, то чего-то мы да стоим. Сделать нам велено следующее: Повелителю доложили, что недавно в ближайших окрестностях Эверналя почила с миром старая валькирия. Никто точно не знает, сколько живут валькирии, но по полученной информации, эта женщина являлась одной из основных хранительниц рода. Когда Разиэль выяснял у меня все, что было связано с подружками Жертвы, я откровенно сказал, что мы с тобой попытались их убить. Тогда Разиэль проник в мой разум и лично удостоверился, что я ему не врал. Он погрузился в размышления, закончив со мной, и затем объяснил мне свои догадки - он был точно уверен, что после того, что мы сделали с девчонками, они никак не могли остаться в живых. Тогда Повелителя посетила еще одна занятная мысль - а что, если этих отчаянных спасла от неминуемой гибели именно эта валькирия? Что, если и они, подобно ведьмам, не могут спокойно умереть, не передав перед этим своего дара последователям? Эта старуха, должно быть, действительно обладала неимоверной силой, если смогла исцелить девушек и при этом успеть скрыться где-то в лесу и там уже спокойно умереть. Тем не менее, мысль о том, что в личном распоряжении Разиэля могут появиться две валькирии, немало позабавила его. Нам с тобой предстоит выяснить, являются ли Кира и Айри преемницами валькирийского рода. Если так, нам придется втереться к ним в доверие как можно быстрее и ловчее, чтобы они даже и не заподозрили нас! Как мне кажется, наиболее простой способ - это заставить их сходить по нам с ума. Разве нужно придумывать какие-то серьезные и конструктивные стратегии, имея дело с девятнадцатилетними малышками? Пишу эти строки и откровенно хохочу. Едва они смогут нам доверять, мы выспросим у них все, что связано с валькириями. Кстати... ты наверняка заметил, что они обе недоумевают, куда мы делись тогда из пещеры... Может быть, у них временная амнезия?