- Я всего лишь перечитывал пророчество. Я нашел несколько несоответствий между тем, что мы провели и  тем, что написано в книге.

 Мужчине показалось, что правитель сейчас умрет на месте от ужаса, который внезапно овладел им.

 - Купол убирать рано! Ни в коем случае! – закричал он так громко, что из тронного зала с испуганным визгом бросились наутек несколько девушек.

 Он сначала вскочил с трона, затем сбежал по трем ступеням перед престолом, чуть не упав из-за запутавшейся в ногах мантии, а после этого завертелся на месте и бросился обратно. Это была чистейшей воды паника. Вампир приложил к вискам трясущиеся пальцы, стараясь сосредоточиться на мысленном призыве ко всем своим генералам. Наконец у него вышло.

 - Приказываю отменить подготовку обряда по уничтожению купола! Немедленно отменить! – дрожащим голосом говорил Разиэль, стараясь не кричать. Он, во всяком случае, должен был сохранять лицо правителя;  если бы он позволил себе выплеснуть наружу весь тот ужас, что держал его скользкими пальцами за глотку, все его генералы мигом разбежались бы по ближайшим окрестностям.

 - Что в проведенном обряде было не так? Говори!

Покончив отдавать приказы генералам, Разиэль снова сошел с трона и схватил подчиненного за грудки.

 - Господин, клянусь вам, там нет ничего столь катастрофического, что заслуживает вашего беспокойства! – испуганно пролепетал вампир, глядя в бордовые глаза Разиэля.

 - Так какого черта ты так испугал меня! – проорал он ему на ухо и с силой оттолкнул от себя. Гаэль не устоял на ногах и повалился на пол.

 - Нам повезло, что не вся кровь жертвы потребовалась алтарю. Вы видели, как он отторгал лишнее, - тяжело дыша, отозвался генерал.

 - Видел. Это значит то, что пророчество не свершилось?

 Отрицательно покачав головой, Гаэль уверил правителя Роттогора в том, что оно было исполнено. Единственной проблемой оставалось лишь то, что вампиры были слабы и слишком уязвимы на солнце далеко от Роттогора. Например, в ближайших регионах Ардарии, в частности, в Морвее, они не смогут длительное время находиться на дневном свету, но дальше по стране, в области Умаширх, в Эсгаре – они будут абсолютно бессильны против действия солнца. Представители расы по-прежнему были ограничены в своем могуществе, и это очень позлило правителя.

 - … еще есть несколько нюансов, но о них долго говорить. Я могу изложить их вам на бумаге и сегодня же представить вашему вниманию.

 - Эти хлопоты ни к чему. Открой свое сознание.

 Гаэль не намеревался этого делать. В его мыслях могло быть все, что угодно, как бы тщательно он не пытался это скрыть.

 - Милорд…

 - Сию же секунду, или я велю отрубить тебе голову! – прорычал старший вампир, и Гаэлю пришлось повиноваться.

 Сознание Гаэля показалось Разиэлю складом давно ненужного хлама. Его мысли вертелись около давно прочтенных книг, откуда-то доносился лихорадочно-быстрый счет, слышался лязг цепей и крики мучеников.

 - Не понимаю, почему ты так долго упирался? – недоуменно откликнулся Разиэль, собравшись покинуть мысли своего подчиненного, как вдруг его привлек звук, подобный щелчку пальцев. Старший вампир сосредоточился как следует и его взору предстала картина – неожиданно погасла свеча. Легкий дымок развеялся дуновением ночного ветра, и когда Разиэль перевел взгляд в сторону окна, он оторопел от увиденного – на мраморном подоконнике сидела та самая рыжая девушка, обхватывая ногами бедра Гаэля, а сам он что-то пылко говорил ей. Судя по всему, девушке было невыносимо слышать то, что он заявлял, однако она не слишком жаловалась – она сидела с закрытыми глазами, держа голову на плече мужчины.

 - Как ты только посмел…

 Разиэль произнес это чуть слышно. Попятившись назад, он не мог смотреть на Гаэля напрямую. Ему было до отвращения мерзко осознать, что один из его генералов позволил себе обмануть его, уничтожить в один миг все доверие к себе.

 - Сегодня же состоится суд. А теперь пошел вон из замка… Раньше пяти часов пополудни чтобы я тебя здесь не видел.

Особняк господина Манрике был наполнен грохотом бьющейся посуды и ломающейся древесины. Шум то ненадолго утихал, то возобновлялся с большей силой, продолжая звучать с диким остервенением.  О стены с жалобным стоном бились бокалы, изящные рюмки, фарфоровые статуэтки и громоздкие старинные вазы. Рядом с бушующим вампиром стояла понурая Алексия, которая спешила подавать все новые и новые предметы интерьера.

  Когда остались самые дорогие экземпляры вышеуказанных объектов, Гаэль угомонился и уселся прямо на пол посреди осколков и щепок, оставшихся от разбитых в пух и прах двух стульев. Мужчина сгреб в руку горсть блестящих стекол и с силой сжал. Алексия ужаснулась, прикрыв рот рукой, и только она хотела спросить, нужна ли ему какая-либо помощь, вампир покачал головой и впервые за последнее время вежливо попросил девушку удалиться. Служанка покорно склонила голову и исчезла, будто вовсе была тенью.

  Из кулака текла темно-красная, почти черная кровь. Она падала на холодный камень кухонного пола и расползалась большими пятнами. Гаэль сидел и смотрел на это зрелище, словно сумасшедший –  глаза его неотрывно следили за тем, как капля совершает полет от его кулака к полу, затем наблюдал за увеличением ее размеров уже в виде пятна, и после всего начинал все заново. Он не мог представить себе, что его могло ждать на суде – пожалуй, самой милостивой карой можно было признать приговор к казни. Но мужчина знал, что так просто и легко он не умрет. Это не в правилах Разиэля. Одного из генералов, который служил еще до прихода в Роттогор Гаэля, нынешний правитель так жестоко пытал и истязал, что ему пришлось прожить еще двадцать лет, постоянно находясь в состоянии дикой агонии. Смерть, такая долгожданная для него смерть, все никак не приходила. Она лишь поддразнивала его своим постоянным присутствием, но на протяжении тех самых двадцати лет никак не хотела забрать страдающего вампира в свои чертоги. Поэтому Гаэлю сейчас было очень несладко. Придумав самому себе сотню различных вариантов наказаний, которые с его точки зрения, были наиболее допустимым выбором правителя, он лишь усугублял положение внутренней паникой. Внешне он был относительно спокоен, если не считать погрома, который он учинил.

Мужчина был уверен, что если он попытается объяснить Разиэлю, что он действовал исключительно в интересах государства, он естественно ему не поверит. Его версия намного отличается от той, что есть на самом деле – Гаэля обвинят в том, что он забрал себе девушку для личной утехи. Только сейчас он понял, что убить Эстер было бы гораздо проще и спокойней. Тогда бы он в любом случае помешал полному исполнению пророчества, да и сам не оказался в столь безвыходной ситуации. Буквально на секунду в его голове блеснула мысль, что он еще может спастись, если покончит с рыжеволосой немедля. Однако эта мысль исчезла так же быстро, как и возникла – он не имел права на этот поступок. Он был слишком приличен, чтобы позволить себе убить неповинную девушку, жизнь которой он собственноручно уничтожил за несколько дней. Наверное, только сейчас до него дошло, почему сработало пророчество, несмотря на то, что, по его мнению, Эстер не соответствовала его параметрам. Ее мудрость заключалась в том, что она не попыталась сбежать – к сожалению, у нее все равно ничего не получилось бы, и ее модель поведения в данной ситуации была хоть и странной, но наиболее верной. Что касается власти… возможно, не власть над ее подругами толкнула их на ее поиск, а дружба, но Гаэль, который не верил в такие мелочи, как человеческие чувства,  предпочел отнести стремление девушек к одному из результатов влияния власти. Теперь все сложилось в единую картину, и то, что он в какой-то мере спас Эстер от гибели, даже прибавляло ему уверенности. Но назначенное время становилось все ближе и ближе…