Но и это было еще не все. Вслед за «Алексашкой» последовали члены Высшего суда, уличенные во взятках.

Рушилась опора, на которую так уповал император всероссийский.

Все это подтачивало и без того не очень-то крепкое здоровье монарха, а здесь еще и происшествие на Лахте с тонущими солдатами и матросами, когда Петр сам бросился в холодную ноябрьскую воду спасать утопающих. Петр слег, хотя иногда и появлялся на публике. Припадки участились, а мучившие его боли усилились. Все понимали, что близится конец, но никто не посмел напомнить императору о необходимости официально и недвусмысленно определиться с престолонаследником. Сам же он не делал этого, приходя в отчаяние от одной только мысли, что смерть может быть столь скорой. Он все еще надеялся на продолжение своего земного существования, ради чего поздние раскаяния и благодеяния, вызванные предсмертными обстоятельствами, посыпались из него как из рога изобилия. Были освобождены все арестованные за долги, которые Петр велел возместить из своих личных средств. Вслед за ними освободили всех каторжан, кроме убийц, государственных преступников и неоднократно судимых за разбой. После этого были прощены все осужденные по военным артикулам, а также дворяне, не явившиеся на смотр в назначенное время.

Во всех церквах всех религиозных конфессий шла непрерывная служба за его здравие. Однако облегчения не наступало. 27 января 1725 года Петр, придя в себя от очередного припадка, потребовал перо и бумагу, но его физических сил хватило для того, чтобы написать: «Отдайте все...» Кому?

На этот вопрос предстояло отвечать уже другим людям...