– Он убил бы своих людей? – спросила Монтес у Эллы.

Она кивнула.

– Да. Это было бы правдоподобно списано на ФБР.

– Но люди там... ох, – сказал Лунд, сразу все поняв. – Никто в Мексике не догадывается, что он агент ФБР.

– Верно.

– Для нас он выглядел бы героем из-за того, что спас Лейн и убил Суареса и его приспешников, а для них - из-за того, что вырвался из лап ФБР и спас организацию. Он был бы героем для обеих сторон, – предположил я.

– Именно, – подтвердила Элла. – Потом, конечно, он организовал заказ на самого Суареса. Его люди в конце концов нашли и убили его и его семью, потому что Мюррей рассказал им, что Суарес заключил сделку с Национальной гвардией и стал их информатором в обмен на иммунитет от судебного преследования.

– Почему ему поверили?

– Мюррей был правой рукой Суареса, и довольно легко указать на пропажу наличных, если ты сам их и присваиваешь.

Монтес глубоко вздохнула.

– Вот почему нам пришлось ждать до сегодняшнего дня. Мюррей пытался придумать, как добраться сюда, чтобы приписать себе заслугу в спасении Лейн, и в то же время тянул время с этим фиктивным планом по возвращению Лейн в обмен на то, чем он собирался шантажировать Брига Стэнтона.

– Да. Ему нужно было, чтобы вы поверили, что Суарес все еще жив.

– Значит, он не ожидал, что вы, Мария Елена и остальные вернутся.

– Не мужчины, а мы с Марией, конечно. Он мог бы рассказать вам любую историю, что он нас выгнал или использовал для сбора информации — что угодно, если бы он был героем.

– Но мы бы выяснили, кто ты.

– Как? Он никак не мог предугадать, что мы с тобой знакомы. Насколько он знал, у него было достаточно времени. И опять же, почему ты в нем сомневался?

– Как ты вообще оказалась рядом с Суаресом и Мюрреем?

Это была та часть, которую я хотел знать.

– Я была в Гвадалахаре, следил за деньгами, которые шли через картель. Это то, чем я занимаюсь, я бухгалтер-криминалист и работаю в отделе финансового управления в Управлении финансов.

Я вспомнил это о ней, о ее любви ко всему математическому, и о том, как я был заинтересован в раскрытии преступления, и о том, как она хотела их доказывать. Еще одна причина, по которой мы стали хорошими напарниками; мы процветали вместе.

– Чуть больше года назад я поймала удачу и обнаружила, что подставная корпорация, которая раньше числилась за Суаресом, на самом деле принадлежит Хорхе Сильве, – объяснила она всем нам, придвигая свой стул чуть ближе ко мне. – А Сильва оказался Мюрреем.

Узнав, кого она ищет, она могла выяснить, как он обкрадывает картель, и постепенно выстроить против него дело. Проблема была в том, что он тоже это знал. Когда он и его люди напали на конспиративную квартиру УБН в Гвадалахаре, они не были готовы.

– Одного из моих друзей, - сказала она, ее глаза наполнились слезами, - подстрелили, когда люди Мюррея только ворвались внутрь. Мы оба видели, как они шли за нами.

Я догадался, что произошло.

– У меня был пистолет, и я была готова... – она задохнулась, голос ее сорвался. – Я пыталась прикрыть его, как могла, но Мюррей ударил меня тыльной стороной ладони по лицу и... и закричал на меня, что я заплачу за предательство своей команды.

Отпустив ее руку, я обнял ее и прислонил к себе.

– Он знал, чем рискует, Эль, – успокаивал я ее. – Ты тоже это знаешь.

Она плакала, ее дыхание прерывалось и иногда она начинала заикаться.

– Его жертва дала тебе лучший шанс добиться справедливости для всех этих парней.

Она быстро кивнула.

Мюррей убил ее друга прямо у нее на глазах, а потом спросил, кто она такая. Ее легенда всегда была готова в любой момент. Очень немногие люди имели доступ к досье агентов УБН, потому что многие из них работали под прикрытием, находились за границей и вращались в слишком опасных кругах, чтобы не иметь псевдонима. Таким образом, даже когда Мюррей проверил ее по базе данных ФБР, его допуска хватило только на то, чтобы подтвердить ее псевдоним - Люсия Диас. Предположительно, она была аналитиком УБН, юристом на месте, чтобы убедиться, что агенты не нарушают мексиканские законы. В примечании к ее досье говорилось, что она находится под наблюдением в связи с возможными препятствиями и растратами.

– Он держал меня в своем особняке в Мериде, пока не убедился, что я та, за кого себя выдаю, – объяснила она, вытирая глаза одной из салфеток. – А потом он сказал, что я смогу зарабатывать деньги, если докажу свою преданность и буду делать все, что он прикажет.

– И как вам это удалось? – спросил Лунд.

– На тончайшей грани. Я сказала ему, что никому не причиню вреда, – пробормотала она себе под нос. – Это было то, где я провела черту.

– Понятно, – сказала Монтес, обведя взглядом стол.

– Он доверял мне, потому что я была женщиной, потому что я, как он полагал, была бывшим агентом, и, что еще важнее, он доверял моей жадности и предполагаемой готовности совершить преступление. Я не раз спасала его бизнес и по меньшей мере дважды - его жизнь. Он отправил меня сюда с Марией Еленой, чтобы проверить, сможет ли она справиться с собой, потому что готовил ее к тому, чтобы она заняла мою прежнюю должность, а меня повысили. Он убил Суареса, и ему нужен был новый второй.

– Как долго вы исполняли обязанности одного из его лейтенантов?

– В течение двух месяцев после того, как он ввел меня в дело, за мной кто-то присматривал, а последние восемь я была независима.

– В общей сложности это длилось почти два года, – грустно сказал я. – Мне так жаль.

– Трудно оставаться сосредоточенной и собранной, когда живешь чужой жизнью, – сказала она мне. – После того как я сообщила о случившемся и было решено, что я останусь в картеле, я виделась со своим связным каждые три месяца или около того, потому что поначалу Мюррей был параноиком и, как я уже говорила, постоянно следил за мной. Однако прошло совсем немного времени, и он начал так сильно полагаться на меня, что мы были вместе почти постоянно, что не позволяло свободно встречаться с кем-либо.

– Но когда вы встречались, вы передавали улики?

– Да. Но в последний раз, когда я разговаривала с агентом Рохасом, он сказал, что нам нужно убираться из Синалоа, поэтому он дал мне адрес и попросил встретиться с ним на следующий день. Но когда я туда приехал, его там не было. Позже я узнала, что он был убит во время рейда ФБР.

В этот момент Элла не знала, что делать. У нее не было никаких контактов с УБН, а ФБР убило ее куратора, который сам был специальным агентом УБН, так что следовало, что и ее могли убить. Когда Мюррей предложил ей заключить сделку по возвращению Лейн Стэнтон, она ухватилась за возможность приехать в США, надеясь, что у нее появится шанс бежать. Но она снова, как и в Мексике, оказалась не одна, и все быстро пошло кувырком.

– А потом я вышла из машины, – сказала она, высвобождаясь из моих объятий, садясь и поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня. – Черт возьми, Крой, какого черта ты делаешь в Лас-Вегасе?

Я наклонил голову.

– Это очень долгая история, и сейчас всех гораздо больше интересуешь ты.

– Да поможет тебе Бог, если ты попытаешься меня бросить, – предупредила она, нахмурившись для пущей убедительности.

– Нет, – согласился я.

– Знаешь... – она сделала паузу, чтобы убедиться, что я полностью сосредоточен на ней. – Я пыталась выследить тебя однажды, около года назад, но к тому времени мои ресурсы и личная жизнь были ограничены. За мной следили, и я не хотела себя компрометировать... Оглядываясь назад, можно сказать, что это был глупый риск, но я попросила своего связного попытаться передать сообщение Крою Грейвсу. Я знала, что это займет больше времени, назвав ему твою старую фамилию, но я не хотела прокладывать к тебе легкий след, поскольку никогда не знала, кто может подслушивать.

– Твоя фамилия Грейвс? – спросил Даллас.

– Нет, это не так, – заверил я его. – Эска, – Элле я сказал. – Как только мы купим тебе новый телефон, я впишу туда свой номер.

– И ты очень подробно расскажешь о себе и о том, что происходило в твоей жизни.

– Да, я так и сделаю.

– Хорошо, – сказала она, вздохнув. – Хорошо. И больше не уходи.

– Не буду, – пообещал я, а потом посмотрел на Далласа. – Я не уйду.

– Ты так делаешь? – настороженно спросил Даллас. – Ты просто исчезаешь?

– Нет. Больше нет.

– Ты клянешься? – вклинилась Элла.

– Клянусь, – сказал я, посмотрев сначала на нее, а потом на Далласа. – Я клянусь.

– Ты даешь обещание, – заметил Даллас.

– Без вопросов, – заверил я его, когда Элла прижалась к моему боку.