Склонившись надо мной, поцеловал шрам над моим сердцем, затем переместился к груди, проводя там гораздо больше времени, сначала у одной, затем у другой. Это было прекрасно, и я совершенно забыла, насколько я мерзкая.

Затем его губы спустились ниже. Еще ниже. Он устроился между моими ногами и поцеловал меня там.

Именно тогда я действительно совершенно забыла, насколько я мерзкая.

Через некоторое время он стянул с меня трусики и довел до оргазма своим ртом.

Чертовски фантастически.

Он перекатился на спину. Я оседлала его и обхватила его член.

— Джулс, ты не… — начал он, но я наклонилась и тихо поцеловала его.

Затем ввела его в себя и опустилась на него сверху. Я не торопилась, в основном потому, что только что кончила, так что у меня было все время в мире, не говоря уже о том, что я чувствовала себя очень хорошо.

Однако Вэнс не особо любил медленный темп. Я думала, что за все то время, что мы не были вместе, он удовлетворял себя сам, но, возможно, я ошибалась. Потеряв терпение, он сел, управляя моими бедрами, чтобы я двигалась быстрее. Его руки переместились к моим бокам, и наши взгляды встретились.

— Я хочу снять с тебя футболку, — сказал он хриплым голосом.

Я покачала головой.

Он поцеловал меня глубоко и сильно.

Затем повторил:

— Я хочу снять с тебя футболку.

Я немного забылась от поцелуя, поэтому сказала:

— Хорошо.

Он осторожно стянул футболку через мою голову.

Его рот оказался на шраме, затем на моей груди, он обхватил меня руками за талию, заставляя выгнуть спину и открыться перед ним. Я двигалась все быстрее и быстрее, запрокинув голову назад. Его пальцы скользнули мне в волосы, наклоняя мою голову, что поцеловать меня прямо перед тем, как кончить.

Судя по всему, мое тело не вызывало у него отвращения.

Рождество мы отпраздновали у Ника : только Вэнс, Ник и я.

Я подарила Нику билеты на предстоящий концерт Спрингстина. Вэнсу я подарила потрясающее плетеное ожерелье из толстых кожаных ремешков с двумя маленькими серебряными медальонами спереди: с изображением орла и буйвола. Он надел его, и обычно украшения на парнях мне не нравились, но кожа и серебро смотрелись на нем сексуально.

Пока я поправлялась, Ник умыкнул мой браслет и вставил в него еще три звена.

Один с изумрудом, — камнем Ника, — который, как я узнала несколько дней спустя, означал доброту, верность и любовь.

Другой с моим голубым топазом, означавшим искренность, смелость и мудрость.

Когда я зачитала это Вэнсу и Нику, Ник заметил:

— Насчет последнего не уверен.

Этот комментарий Вэнсу показался настолько забавным, что он запрокинул голову и засмеялся, а это означало, что мне пришлось попытаться надрать ему зад. Но он просто поймал меня, подхватил на руки и продолжал смеяться, уткнувшись лицом в мою шею.

И наконец, жемчужина Вэнса, означавшая благородство, красоту и мир.

Ну, не идеально ли?

Открыв подарок, я, конечно, залилась слезами, что меня разозлило, потому что в те дни я, казалось, постоянно плакала, но Вэнс притянул меня к себе на колени и держал, пока я не успокоилась. И моей крутой маме-джамме все равно пришлось признать, что это было очень мило.

Зип передал мой подарок Нику. Кобуру для пистолета с прикрепленной запиской: «На всякий случай».

Я смеялась до упаду.

Вэнсу и Нику это не показалось смешным (вообще).

Рождественский ужин мы устроили у меня дома, потому что мой обеденный стол был получше.

Я готовила ужин под обеспокоенным взглядом Ника, а Вэнс смотрел на меня с удивлением, главным образом потому, что я громко гремела посудой и часто ругалась.

Пока я восстанавливала силы в хижине Вэнса, я практиковалась в кулинарии, и дела у меня шли не так уж плохо. Однако рождественская свиная вырезка почему-то оказалась сырой. Я поклялась мужчинам, что это не моя вина, должно быть, все дело в моей дурацкой духовке.

Затем Ник поинтересовался, при какой температуре я готовила, и я ответила:

— Сто пятьдесят, как сказано в кулинарной книге.

Ник взял кулинарную книгу и показал мне, что там написано триста пятьдесят, что доказывало, что дело было вовсе не в духовке.

К вашему сведению, во время этого разговора Вэнс хранил молчание. Однако с его лица не сходила лукавая ухмылка.

К счастью, Ник приготовил запасную порцию свиной вырезки (на всякий случай), так что ужин был спасен.

Вэнс подарил мне мой подарок позже, в постели, когда на нас не светило ничего, кроме лунного света. Это было очень широкое чеканное серебряное кольцо, доходившее до костяшки пальца. Оно было великолепным.

Я надела его на безымянный палец правой руки, а Вэнс снял его и надел на безымянный палец левой, но не раньше, чем поцеловал мой палец и посмотрел на меня с тем самым выражением: «моя».

Его я разглядела даже в лунном свете.

Более того, почувствовала его.

С того момента я ни разу не снимала кольцо.

Неделя между Рождеством и Новым годом прошла в заботах , потому что после Нового года я возвращалась на работу, а у нас с Вэнсом было много дел, учитывая, что мы стали жить на два дома.

Он перевез ко мне кучу своих вещей, а я перевезла часть своих вещей обратно, но большую часть оставила в хижине.

Мы купили два комплекта кошачьих принадлежности, чтобы Бу мог ездить с нами от дома к дому (кстати, Бу любил кататься на грузовике Вэнса, чокнутый котяра), и нам не приходилось бы возились с туалетными лотками и мисками.

Я купила Вэнсу несколько книжных полок для его хижины. Он купил мне стереосистему, чтобы я слушала там музыку. Он также установил приличные замки на двери, чтобы никто не украл стереосистему, что, по моему мнению, было разумным шагом.

И он дал мне ключ.

Ли объявил набор новых сотрудников в «Расследования Найтингейла», не говоря уже о новом администраторе, и на предновогодней неделе сорвал куш.

Дариус, наконец завязавший с наркоторговлей, пошел работать на Ли. Ходили слухи, как сказал мне Вэнс, что такой поступок мало кому понравился. Хотя не думаю, что кого-то в «Расследованиях Найтингейла» когда-либо волновало чье-то мнение.

Гектор, чудом не раскрыв свое прикрытие, завершил свое длительное дело и арестовал нужного ему человека. После этого, по причинам, известным только Гектору (и я знала это наверняка, потому что Инди раз семь пыталась выразить голую благодарность Ли и ничего не добилась), он ушел из Управления по борьбе с наркотиками и пошел работать на Ли.

Ключевой новостью стала Ширлин, которая теперь тоже освободилась от наркоторговли и искала способ скрасить свои будни. Они с Дариусом все также владели баром, где играли в покер. Игру она прикрыла, наняла в бар хорошего менеджера и стала администратором Ли.

Никто на самом деле не знал, почему Ли нанял безумную, бывшую торговку наркотиками с огромным афро и без какого-либо опыта в качестве своего администратора (и мы много говорили об этом, в основном за бранчем в «Дюжине»), но опять же, Дон он тоже когда-то нанял, так что, поди тут разберись.

Единственный досадный случай произошел на новогодней вечеринке Инди и Ли в их дуплексе, когда начался фейерверк, и я испугалась.

Я не хотела, но не могла контролировать себя в этом грохоте… и запаниковала.

Как только Вэнс убедился, что я в подвыпившем состоянии не собираюсь бежать в ночь с криками, он оставил меня на попечение столпившихся вокруг меня девочек (а также Тода и Стиви). И вместе с Люком, Мейсом, Ли, Хэнком и Эдди (не говоря уже о Тексе и Дюке) они вышли за дверь с устрашающими сердитыми лицами. Минут через десять грохот прекратился, и все вернулись с кучей конфискованных фейерверков.

Так что, в каком-то смысле быть девушкой крутого парня было хорошо.

Хотя дети, которые наслаждались фейерверком, вероятно, с этим не согласятся.

В марте мы погрузились вместе со Сниффом и Роумом в «GMC » и вчетвером направились в Игнасио, родной город Вэнса , Ник помахал нам на прощание , пообещав разминать влажный корм Бу.

За неделю до нашего отъезда Вэнс позвонил маме и сказал, что мы приедем в гости.

Она, очевидно, не ожидала звонка от своего давно потерянного сына, и лишилась дара речи, а затем разразилась неконтролируемыми рыданиями. В этот момент Вэнс сунул телефон мне, и я кинула на него убийственный взгляд, который он проигнорировал. Я успокоила его маму и услышала, что нам очень рады, и мы можем приехать в любое время.

В любое время.

Это она повторила раз пятнадцать.

Примерно в часе езды от Игнасио я совершенно обезумела от волнения и начала ерзать на сиденье, больше, чем обычно ерзал Снифф.

Я посмотрела на спокойного, как удав, Вэнса, его мысли были скрыты, взор устремлен на дорогу, и он вел машину, откинувшись назад и управляя рулем только левым запястьем.

Он почувствовал мое волнение, его глаза скользнули на меня и он сказал:

— Спокойствие.

— Спокойствие — моя задница, — пробормотала я.

Вэнс усмехнулся. Как и Роум.

Мы подъехали к дому, и Вэнс едва успел остановить свой новый, блестящий черный грузовик, как дверь распахнулась, и из нее вылетела красивая индианка, в ее густых черных волосах поблескивала седина, а за ее скулы я бы продала душу.

Пробежав половину пути до грузовика, она остановилась, замерла, когда впервые за двадцать лет увидела своего взрослого сына.

Вэнс вылез из грузовика (при этом, я могла бы добавить, спокойный, как удав, будто приезжал в гости каждые выходные) и стал ждать, пока я обогну капот, чтобы дойти до него. Он взял меня за руку, и мы подошли к его маме, Роум и Снифф держались позади.

Она была миниатюрной, невысокой и наблюдала за нашим приближением, не отрывая взгляда от Вэнса, разве только один раз, чтобы скользнуть к нашим сомкнутым рукам, а затем на мгновение посмотреть на меня. Когда мы подошли близко, она посмотрела на Вэнса, почти как все, — словно он был богом, сошедшим на землю (иногда, обычно после оргазма, я подозревала, что так и было, но никогда не говорила ему об этом, хотя и делилась своими догадками с Элли, Инди, Джет, Рокси и Дейзи, отчего они все смеялись, как дурочки).