“Если бы они хотели убить тебя, они могли бы сделать это здесь и сейчас”, - сказал Эш. Он как будто прочитал мысли Алекса. “Они могли убить нас обоих”.

“Ты думаешь, мне следует уйти?”

“Я не могу принять такое решение, Алекс. Это зависит от тебя ”.

Но если бы он не ушел, не было бы поддельных документов, у Эша не было бы возможности узнать, где они изготавливались. И эти двое не смогли бы продолжать двигаться по конвейеру. Миссия закончится, даже не начавшись. И Алекс ничего бы не узнал от Эша – ничего о своем отце, о Мальте, о Ясене Грегоровиче.

Это был риск. Но это было то, чем стоило воспользоваться.

“Я сделаю это”, - сказал Алекс.

Патпонг показал Алексу другую сторону Бангкока – и не ту, которую он хотел видеть. Это было переплетение баров и стрип-клубов, где собирались туристы и бизнесмены, чтобы пить всю ночь напролет. Сквозь дверные проемы он мельком увидел полуголых танцовщиц, извивающихся в такт западной поп-музыке. Толстяки в рубашках в цветочек прогуливались мимо с тайскими подружками. Неоновые огни мерцали, гремела музыка, а воздух был насыщен запахом алкоголя и дешевых духов. Это было последнее место на земле, в котором четырнадцатилетний английский мальчик захотел бы оказаться, и Алекс чувствовал себя явно неуютно, стоя у входа на главную площадь. Но он пробыл там всего несколько минут, когда к остановке подъехал потрепанный черный "Ситроен" с двумя мужчинами внутри. Он узнал одного из них. Мужчина на пассажирском сиденье был с камерой и сделал снимки его и Эша.

Так вот оно что. Он приехал в Таиланд, чтобы исследовать змееголова, и теперь он доставлял себя к ним без оружия, без гаджетов – ничего, что могло бы помочь ему, если что-то пойдет не так. Они просто собирались передать документы, как обещали? Почему-то он сомневался в этом. Но было слишком поздно передумывать. Он забрался на заднее сиденье машины. Сиденье было пластиковым – и оно было порвано. Пушистые кости качались под водительским зеркалом.

Никто с ним не заговаривал – но тогда, конечно, они не знали его языка. Эш предупредил его, чтобы он ничего не говорил, что бы ни случилось. Одно слово по-английски означало бы немедленный смертный приговор для них обоих. Он притворялся, что он прост, что он вообще ничего не понимает. Если ситуация выходила из-под контроля, он пытался вырваться.

"Ситроен" влился в вялый поток транспорта, и внезапно их окружили легковые автомобили, грузовики, автобусы и тук-туки. Как всегда, все кричали друг на друга. Вечерняя жара только усиливала шум и запах выхлопных газов, которые густо висели в воздухе.

Они ехали около тридцати минут. Было темно, и Алекс понятия не имел, в каком направлении они направлялись. Он попытался выделить несколько ориентиров – неоновую вывеску, небоскреб со странным золотым куполом на крыше, отель. Частью его работы было разузнать как можно больше о змееголове, и на следующий день ему, возможно, придется показать Эшу, куда именно его забрали. Машина свернула с главной дороги, и внезапно они оказались в узком переулке между двумя высокими стенами. Алексу это нравилось все меньше и меньше. У него было чувство, что он загоняет себя в какую-то ловушку. Сукит сказал, что передаст документы, но Алекс ему не поверил. Для всего этого должна была быть другая причина.

А потом они вырвались, и он увидел перед собой реку, черную и пустую, если не считать единственной баржи с рисом, направляющейся домой. Вдалеке его внимание привлекла многоэтажка, которую он узнал. Это был отель Peninsula, где он провел свою первую ночь в Бангкоке. Это было менее чем в полумиле вверх по течению, но с таким же успехом могло принадлежать другому миру. Машина замедлила ход. Они подошли прямо к берегу реки. Водитель заглушил двигатель, и они вышли.

Запах нечистот. Это было то, что поразило его первым: густой, сладкий и тяжелый. Поверхность воды была покрыта слоем гниющих овощей и мусора, которые раскачивались взад и вперед по течению, как живой ковер. Один из мужчин сильно толкнул его в поясницу, и Алекс направился к полуразрушенному причалу, где ждала лодка, чтобы переправить их через реку, другой таец с суровым лицом у руля. Алекс забрался внутрь. Остальные мужчины последовали за ним.

Они тронулись в путь. Взошла луна, и на открытом месте все вдруг стало ярко. Впереди Алекс мог видеть пункт их назначения. Там было длинное трехэтажное здание с зеленой вывеской, рекламирующей его любому проходящему речному транспорту: ТОРГОВАЯ КОМПАНИЯ "ЧАДА". Алексу ни капельки не понравилось, как это выглядит.

Здание находилось на самом берегу реки, наполовину погружаясь в нее, и опиралось на ряд бетонных столбов, которые удерживали его примерно в двух метрах над водой. Он был сделан из дерева и рифленого железа: наклонное соединение крыш, веранд, балконов и дорожек, выглядевшее так, как будто его сколотил ребенок. Казалось, что в нем было мало дверей и еще меньше окон. Когда они подошли ближе, Алекс услышал звук: низкий крик, который внезапно усилился, как шум толпы на футбольном матче. Это шло изнутри.

Лодка прибыла. Лестница вела на посадочную платформу, и Алекс снова почувствовал, как кулак тычет его в поясницу. Казалось, это был единственный способ, которым эти люди знали, как общаться. Он неуверенно поднялся на ноги и схватился за лестницу. Делая это, он услышал всплеск и краем глаза заметил какое-то движение. Что-то жило в темном пространстве под зданием. Изнутри донесся еще один рев и звон колокола. Как он вляпался в это? Алекс стиснул зубы и полез наверх.

Он прошел через дверь и оказался в узком коридоре, который шел под уклоном вниз с дверными проемами по каждой стороне. Голые лампочки висели через равные промежутки, отбрасывая влажный желтый свет. Все место пропахло рекой. На полпути они остановились у одной из дверей, которая была распахнута, открывая взору комнату, похожую на камеру, площадью в пару квадратных метров с крошечным зарешеченным окошком, скамейкой и столом. На скамейке лежала пара ярких шорт. Оператор – Алекс не знал его имени – поднял шорты и произнес фразу на тайском. На этот раз смысл был ясен.

Дверь захлопнулась. Где-то поблизости раздался еще один рев, звук эхом разнесся по округе. Алекс подобрал шорты. Они были сделаны из шелка, недавно выстиранного, но на материале все еще виднелись темные пятна. Старые пятна крови. Алекс подавил нарастающее чувство страха. Он посмотрел на окно, но не было никакого способа, которым он мог бы выбраться. Он не сомневался, что мужчины стояли на страже по другую сторону двери. Он услышал жужжание комара и прихлопнул его сбоку от своей головы. Он начал раздеваться.

Десять минут спустя они повели его дальше по коридору к лестнице, которая, казалось, рухнула сама по себе, как карточный домик. Теперь на Алексе были только шорты и ничего больше. Они начинались высоко на его теле, выше талии, и спускались к коленям. Они были из тех, что надевают на матч по боксу или борьбе. Кто из них должен был это быть? Или его вели к чему-то худшему, чем и то, и другое?

Он мог слышать, как играет музыка. Треск динамика и поток слов, усиленный, все на тайском. Смех. Тихий лепет множества разговаривающих людей. Наконец–то он попал в сцену, которая не была похожа ни на что, что он когда-либо испытывал раньше, и которую он никогда не забудет.

Это была арена круглой формы с десятками узких колонн, поддерживающих потолок, приподнятым боксерским рингом посередине и деревянными сиденьями, наклонно расположенными по бокам. Он был освещен неоновыми полосками, которые свисали на цепях, и там было двадцать или тридцать медленно вращающихся вентиляторов, пытающихся перераспределить горячий, липкий воздух. Из динамиков гремела тайская музыка, и, как ни странно, были старые телевизоры, обращенные наружу, каждый из которых показывал свою программу.

Сам ринг был окружен проволочным забором, который был построен для того, чтобы не пускать ни игроков, ни зрителей. В комнате было, должно быть, около четырехсот человек, которые возбужденно переговаривались между собой, обмениваясь ярко-желтыми листками бумаги. Алекс где-то читал, что в Таиланде ставки запрещены, но он сразу понял, что здесь происходит. Он прибыл как раз в конце боя. Молодого человека тащили ногами вперед через ринг, его руки были раскинуты, плечи оставляли красные полосы на полотне, когда его тащили прочь. А зрители, которые делали ставки на его оппонента, забирали свой выигрыш.

Алекс был в самом конце арены. Когда он прибыл, другого мужчину, одетого, как и он, в шорты, повели вниз к рингу, все его тело было напряжено от страха. Увидев его, зрители засмеялись и зааплодировали. Еще больше желтых бланков для ставок перешло из рук в руки. Кто-то положил руку на плечо Алекса и толкнул его вниз, на пластиковое сиденье. В полу была трещина, и он мельком увидел серебро, речная вода плескалась о бетонные столбы под ней. Он был весь в поту, и москиты учуяли его запах. Он мог слышать их прямо у себя в ухе. По его коже побежали мурашки, когда его кусали снова и снова.

Новый претендент прошел через аудиторию и достиг проволочного заграждения. Кто-то повесил ему на шею гирлянду цветов, и он выглядел так, словно его собирались принести в жертву. Алексу пришло в голову, что в некотором смысле он был. Двое здоровенных тайских мужчин провели его через отверстие в ограждении и помогли ему подняться на ринг. Они заставили его поклониться зрителям. Затем в дальнем углу появился чемпион.

Он не был большим, но от него исходили сила и скорость. Алекс мог видеть каждый мускул на его теле. Они были скреплены друг с другом, как металлические пластины, и у него не было ни единой лишней унции жира. Его волосы, очень черные, были коротко подстрижены. Его глаза тоже были черными. У него было мальчишеское лицо, абсолютно гладкое, но Алекс предположил, что ему было около двадцати пяти. Его имя – Санторн - было написано белыми буквами на его шортах. Он поклонился зрителям и затанцевал на ногах, поднимая кулаки в знак приветствия их аплодисментам.