Некоторые из уже описанных символических атак также могут быть использованы для создания давления, которое может привести к смене режима, и это давление может быть усилено уничтожением выбранных целей. Или можно представить себе существование политической оппозиции режиму (возможно, созданной или усиленной давлением в результате предыдущих эскалаций или даже текущей эскалации) и проведение очень ограниченной атаки, чтобы помочь этой оппозиционной группе осуществить государственный переворот путем устранения или ослабления отдельных частей существующего режима и его органов власти, а также путем внутреннего принуждения. Это может быть сделано как при сотрудничестве с повстанцами, так и без него. Это может быть сделано для того, чтобы повлиять на исход продолжающегося восстания или гражданской войны.

d) Скрытые или анонимные атаки: Существует множество причин, по которым государство может захотеть начать скрытые или анонимные атаки. Я уже упоминал об одной из них при обсуждении символических атак. Другой причиной может быть то, что анонимность может обеспечить относительно безопасный способ осуществления любой из первых трех специальных инструментальных атак. Кроме того, известный обладатель тайного потенциала, вероятно, найдет свою способность сдерживать провокации более высокой, поскольку очевидно, что он может быть более безрассудным в своих символических атаках. Действительно, обладатель способности к скрытым атакам потенциально имеет довольно эффективную меру возмездия против того, чтобы самому подвергнуться скрытым атакам. Если он готов рискнуть наказать невинную группу, он может начать скрытую атаку возмездия по одному лишь подозрению. Если он прав в своем выборе жертв, то первоначальный нападавший будет наказан. Если жертва невиновна, то во многих обстоятельствах он с такой же вероятностью может предположить, что он просто стал второй жертвой первого нападавшего.

Атаки на слабые звенья, как показано на схеме, должны стать "никогда не забываемой" возможностью. Я уже упоминал, что наши силы могут неожиданно оказаться уязвимыми к некоторым воздействиям окружающей среды. Могут существовать и другие виды слабых звеньев, о некоторых из которых мы можем не знать, поскольку ядерные силы неуязвимы скорее по анализу, чем по испытаниям.

[Однако это гораздо более благоприятная ситуация по сравнению с 1950-ми годами, когда силы были неуязвимы скорее по предположению, чем по анализу. (См. Albert J. Wohlstetter, "The Delicate Balance of Terror," Foreign Affairs, January, 1959; или On Thermonuclear War. pp. 423-26.)]

(В целом, они даже не были проверены в мирное время, не говоря уже об опыте реальной войны). Атака на слабое звено важна из-за нынешнего отношения СССР к стратегическим силам США. Сегодня существует большое количество аналитических материалов (большинство из них засекречено), которые утверждают, что американские силы, по крайней мере, неуязвимы. На самом деле, если опубликованные оценки советских ракетных запасов верны (несколько сотен или около того), то у Советов нет достаточного количества ракет даже для того, чтобы поразить более чем небольшую часть всех шахт американских сил Minuteman. Советам придется найти какой-то новый физический эффект, который увеличит смертельный радиус их оружия, чтобы они могли получить обмен лучше, чем один на один, или использовать уязвимость какой-то части системы (например, командования, управления или связи), если они хотят провести эффективную разоружающую атаку.

Кроме того, по крайней мере, насколько известно из опубликованной литературы, наша система Polaris, похоже, не имеет серьезных уязвимостей. Таким образом, Советы, пытаясь предотвратить или уменьшить ответный удар, скорее всего, обнаружат, что их доступные "рациональные" цели очень ограничены. Они могут задержать большую часть своих сил, атакуя такие прибыльные цели, как базы бомбардировщиков, более уязвимые или более важные ракеты, такие как некоторые из "Титанов" и "Атласов", или объекты управления, контроля и связи, и, возможно, небольшое количество городов для нагнетания террора; но они, очевидно, должны будут оставить основную часть стратегических сил США без удара.

[Это одна из основных причин, почему многие американские аналитики уверены, что Советы не начнут нападение на Соединенные Штаты, даже если их сильно спровоцировать или довести до отчаяния. Любой советник, пытающийся убедить советского человека, принимающего решения, в необходимости нанесения удара, должен иметь эффективный совет о том, что делать с системами оружия Minuteman и Polaris. Широко распространено мнение, что он не смог бы - даже при наличии богатого воображения - придумать историю, которая удовлетворила бы даже неосторожного или безрассудного советского руководителя. Если большая часть американских военных объектов действительно останется без цели, вряд ли у советских лиц, принимающих решения, останется много места для принятия желаемого за действительное".]

Разумеется, остаются, по крайней мере, два вопроса. Первый: "Правилен ли этот анализ?". Система, в конце концов, никогда не тестировалась, и многое в ней засекречено. Действительно, из-за различных бюрократических проблем "очевидные" дефекты могут существовать и даже не быть известными властям. Второй вопрос: "Останется ли это состояние таким же удовлетворительным в будущем?". И дело в том, что слабое звено не обязательно должно находиться в Соединенных Штатах. Например, если Советы разработают какой-нибудь метод перехвата наших ракет, чтобы они не могли добраться до своих целей, это будет таким же слабым звеном в американской системе, как если бы наши ракеты были уничтожены на земле (хотя, возможно, менее надежным).

Ввиду важности и серьезности вопроса, стоит подчеркнуть, что степень уязвимости - величина оценочная, и что история полна примеров сложных и впечатляющих на вид военных организаций, которые были уничтожены более мелким, но более компетентным или изобретательным противником. Возможно, день блестящих стратагем и тактик еще не закончился.

Вопрос уязвимости, конечно, имеет два аспекта. Есть основания полагать, что советская система может иметь значительно больше уязвимостей, чем американская. Это оставляет открытыми такие вопросы, как "Известны ли они Соединенным Штатам?" или "Известны ли они настолько надежно и надежно эксплуатируемы, что...".

Лица, принимающие решения в США, будут готовы пойти на дополнительные риски или будут способны на более убедительные угрозы?".

[См. "О термоядерной войне", стр. 196-99, где обсуждается крайняя сложность доказательства надежности].

Несмотря на такую неопределенность, возможно, что решимость Советов (или Соединенных Штатов) может быть сильно подорвана в кризисной ситуации либо внезапным обнаружением (возможно, из-за внезапного интереса) определенных уязвимостей, либо верой в то, что другая сторона, независимо от того, точно или нет, считает, что она обнаружила такие уязвимости. (Для этих целей убеждение противника в том, что система другой стороны уязвима, может привести к войне из-за просчета. Будет мало или вообще не будет удовлетворения, если эта нежелательная война будет взаимной, а не односторонней, катастрофической).

СТУПЕНЬ 44. СПАЗМ ИЛИ БЕСЧУВСТВЕННАЯ ВОЙНА: [Термин "спазматическая война" стал почти стандартным жаргоном в военных и правительственных кругах и, в некоторой степени, в журналистике. Я полагаю, что это выражение возникло на брифингах, которые я проводил несколько лет назад, где некоторые предложения по военным планам назывались "оргиастическими спазмами разрушения". Во время одного из таких брифингов я сказал аудитории: "У вас, люди, нет плана войны. У вас есть "военный спазм". "Эти выражения были произнесены без особого намека на их сексуальный подтекст, но некоторые мои коллеги, более сведущие во фрейдистских концепциях и литературе, чем я, утверждают, что термин "война спазмов" является более точным и описательным, чем хотелось бы думать. В любом случае, этот вопрос выходит за рамки данного обсуждения].

Я использую термины "спазм" и "бесчувственный" не обязательно для обозначения слепой, всепоглощающей ярости (хотя часто они могут иметь такой оттенок), но может означать лишь то, что реакция является автоматической, необдуманной и неконтролируемой - функция центральной нервной системы, так сказать, а не мозга. Спазм или бесчувственное действие - это, конечно, обычная картина центральной войны. Так, Джон Фостер Даллес однажды заметил, что если когда-нибудь начнется война, то Государственный департамент будет закрыт. Предположительно, он считал, что после этого его функции станут ненужными.

На самом деле, Соединенные Штаты никогда, как мне кажется, не проводили официальной политики бесконтрольного уничтожения с использованием всех доступных средств, или даже военных планов, направленных на разрушение гражданского населения. Во все времена считалось целесообразным проводить дискриминацию и выбирать в качестве цели только военные объекты или объекты, рационально полезные для военных усилий (хотя иногда это делалось скорее в духе Rung 41, усиленной разоружающей атаки, чем в духе военных централизованных войн). Таким образом, использование таких обидных терминов, как "спазм" и "бесчувственный", в связи с некоторыми тактиками и предложениями по целеуказанию вызвало враждебность, и мое использование их явно является тактикой ведения дискуссии; но в данном случае это полезная и разумная тактика, поскольку в отношении некоторых широко распространенных позиций или предложений следует сказать, что применение этих терминов не совсем несправедливо.