Независимо от того, уменьшается ли вероятность применения ядерного оружия или увеличивается разница между "хорошим" и "плохим" применением, хорошие стратегия и тактика все равно будут необходимы, даже если уменьшение вероятности войны делает их менее важными. И можно ожидать, что беспокойство по поводу эскалации все еще будет доминировать или влиять на многие отношения и кризисы мирного времени. Таким образом, разница между хорошим и плохим тактическим планированием может быть важной в мирное время, особенно для сохранения мира.
Необходимость ограниченных целей в случае неудачи сдерживания и вытекающая из этого центральная роль "переговоров"
Первый и самый важный принцип, вероятно, заключается в том, что в случае войны ни одна из сторон не должна пытаться принудить другую к безоговорочной капитуляции, не потому, что это может быть нежелательно (причины для желания безоговорочной капитуляции, похоже, скорее увеличились в эпоху термоядерной войны, чем уменьшились), а потому, что важно добиться прекращения огня до того, как противник применит все свое оружие. Для такого прекращения огня необходимо вести переговоры, и, предположительно, успешные переговоры требуют некоторых компромиссов даже со стороны "победителя". Даже если бы противник обладал достаточным превосходством, чтобы одержать безоговорочную победу, такая победа может оказаться непомерно дорогой.
В прошлых войнах этот принцип иногда усваивался ценой больших человеческих и материальных потерь. В эпоху реактивных бомбардировщиков и баллистических ракет события развиваются так быстро, а импровизация так трудна, что учиться на собственном опыте - очень плохой способ обучения. Если война должна быть прекращена путем переговоров до того, как будет нанесен огромный ущерб, вероятно, необходимо, чтобы стратегия войны была ясна хотя бы одному из лиц, принимающих решения, еще до начала войны или, по крайней мере, на самых ранних стадиях.
Кроме того, нельзя, как в Первой и Второй мировых войнах, планировать вести войну до конца, а затем урегулировать большинство деталей мира на послевоенной конференции. Поскольку после прекращения огня сдерживание, скорее всего, снова начнет функционировать как улица с двусторонним движением, жизненно важно разработать мирные предложения таким образом, чтобы "призы" могли быть доставлены, практически или полностью, вместе с прекращением огня; и важно начать переговоры в самом начале войны, чтобы принудить или убедить противника к скорейшему прекращению огня.
Первая и Вторая мировые войны характеризовались тотальностью военных усилий и последующей "демократизацией" участия. В результате, цели войны должны были быть такими, чтобы вызвать энтузиазм у людей с улицы. Вряд ли это будет иметь место в Третьей мировой войне. Между первым и последним выстрелами, вероятно, не будет призыва, обучения, военной мобилизации, выпуска облигаций или голосования. Такая война, скорее всего будет относительно технической, управляемой правительственными органами и техническими специалистами, при этом непосредственным проблемам поддержки или морального состояния гражданского населения будет уделяться мало внимания или вообще не будет уделяться. Вероятно, борьба будет вестись относительно спокойно, руководствуясь соображениями национальных интересов, мало подверженных влиянию пропаганды или народных эмоций.
Для страны, которая надеется закончить такую войну на достаточно удовлетворительной основе, было бы неразумно избегать рассмотрения этих вопросов. Если бы мне нужно было указать, что я считаю самым большим недостатком в централизованном военном планировании США, то это недостаточная продуманность того, как и при каких условиях мы хотели бы завершить войну, и какие предложения и угрозы мы могли бы сделать противнику.
Таким образом, расчеты и картографические упражнения по различным тактикам термоядерной войны часто имеют атмосферу нереальности: они начинаются с предположения об ударе одной стороны и контрударе другой, и, возможно, останавливаются на этом или проходят через еще один или два удара. На этом этапе рассчитываются остаточные силы, и обсуждение прекращается. Роли угроз и контругроз, а также этих остаточных сил в таких угрозах и контругрозах в любой момент войны (возможно, для того, чтобы вызвать успешное завершение в этот момент или подготовиться к успешному завершению в более поздний момент) обсуждаются редко, если вообще обсуждаются. Таким образом, нет возможности оценить или даже серьезно обсудить последствия увеличения собственных остаточных сил или уменьшения сил противника.
Точно так же трудно составить детальные планы по другим аспектам ведения войны и послевоенного восстановления, поскольку большинству людей, включая профессиональных аналитиков, трудно представить, как может закончиться термоядерная война, и визуализировать последующий переход к восстановительным мероприятиям. Отсутствие обсуждения этих тем имеет круговой эффект, препятствуя способности людей представить войну как реальное событие с началом, серединой и концом, за которым следует восстановление. Поэтому, чтобы решить эти практические и психологические проблемы, мне кажется, стоит включить сюда несколько комментариев о завершении войны.
В любой войне каждая сторона может иметь один из следующих основных вариантов:
1. Сдаться без всяких условий.
2. Принять условное поражение и все же попросить о прекращении огня на условиях, при которых он сохранит силы и получит гарантии.
3. Пытаться добиться какого-то такого неубедительного результата, как:
a. Статус-кво в том виде, в котором он существует на данный момент.
b. Какое-то другое компромиссное урегулирование, которое более или менее отражает текущий статус оккупированных и неоккупированных территорий или другие свершившиеся факты, но включает некоторые сделки "услуга за услугу".
c. Статус кво анте.
d. Дизъюнктивное "решение", имеющее мало общего с текущими или прошлыми моделями.
4. Заявить о победе, но быть готовым принять прекращение огня с условиями и гарантиями, удовлетворяющими побежденного, но все еще вооруженного противника.
5. Требовать безоговорочной капитуляции противника.
В век растущей неуязвимости оружия исход даже общей войны, скорее всего, будет неокончательным, независимо от того, ведется ли она тщательно контролируемым образом с относительно небольшим непреднамеренным сопутствующим ущербом для гражданского населения, или же она ведется без разбора. Я включаю взаимное уничтожение как нерешительный исход, даже если технически "победит" одна или другая сторона. Таким образом, возможности третьего варианта, описанного выше, характеризуют наиболее вероятные формы такого нерешительного исхода.
Конечно, исход не обязательно должен быть нерешающим: одна из сторон может обладать очевидным значительным стратегическим превосходством, или просто иметь большее мастерство, удачу или решимость. Также возможны, хотя часто упускаются из виду, неожиданные тактические приемы или эффекты оружия, которые могут принести значительную победу той или иной стороне. Эти возможности указаны во втором и четвертом вариантах выше, где одна сторона терпит поражение, но все еще имеет возможность нанести большой урон противнику. Победитель может пригрозить побежденной стороне массовым уничтожением, указывая, что такая угроза заслуживает доверия, поскольку, хотя он и рискует нанести большой ущерб, он считает, что ущерб будет терпимым; в то же время он может указать на возможность заключения мирного договора, который может отражать огромную разницу в угрозах между двумя сторонами, но при этом быть далеко не безоговорочным. Проигравшей стороне может быть позволено сохранить значительные силы сдерживания, что увеличит ее способность полагаться на выполнение обещаний победившей стороны. Что касается нового внезапного нападения, то победившая сторона может рискнуть тем, что проигравшая сторона сохранит силы сдерживания, поскольку она обладает большими силами сдерживания, и сдерживание, вероятно, снова сработает в послевоенный период. Всегда будет существовать возможность предательства со стороны превосходящей стороны, но ситуация не будет сильно отличаться от довоенной ситуации, в которой сдерживание могло быть достаточно стабильным, даже если оно было асимметричным. Более вероятная сложность заключается в том, что после прекращения боевых действий у превосходящей стороны может не оказаться убедительной угрозы принуждения.
Наконец, одна из сторон может настаивать на безоговорочной капитуляции. Я уже предположил, что обычно эта альтернатива должна быть отвергнута. Иными словами, стратегия даже всеобщей войны должна предусматривать достижение какой-то ограниченной цели. Это кажется непонятным многим опытным и информированным людям; они утверждают, что если страсти Первой и Второй мировых войн заставили или заставили нас провозгласить неограниченные цели, то еще больше будут страсти Третьей мировой войны с ее гораздо большими разрушениями. Некоторые утверждают, что следует стремиться к полной победе: единственным возможным оправданием Третьей мировой войны было бы установление международной власти с адекватным контролем над вооружениями (например, мировой империи или мирового правительства), и что установление такого порядка может оказаться невозможным, если одной из сторон будет позволено сохранить независимость действий.