Чингис безжалостно вознесся на вершину. Сам он сражался в боях, хотя и не особенно храбро. Но его кампании тщательно готовились с помощью совета генералов, и Чингис был эффективным полководцем, которому доверяли его офицеры, а потому были ему преданы. Несмотря на свой гнев, он редко бывал поспешным и импульсивным, а его дипломатические способности, особенно умение использовать разногласия между врагами, были исключительными. Он проигрывал некоторые битвы, но, подобно римлянам, продолжал сражаться и создал путем завоеваний самую большую сухопутную империю, которую когда-либо видел мир. Во время его правления менее миллиона монголов с армией численностью чуть более 100 тыс. человек управляли половиной Азии.

Как могли столь немногие управлять столь многими? С трудом. Как и многие империи в истории, но в отличие от Рима или ханьского Китая, эта империя не была прямого правления. Чингис управлял варварами более опосредованно, через подчиненных ему ханов и других правителей, взимая с них дань и войска. Однако эти поборы могли напоминать обычные налоги, и Чингис также использовал существующую имперскую бюрократию для управления своими китайскими подданными, особенно налоговую систему. Он переместил массу квалифицированных специалистов, в том числе воинов, за пределы своих родных мест; это была политика монголов - управлять через чужаков, чтобы компенсировать их малочисленность и избежать сопротивления местного населения. Кроме того, были разработаны различные устройства, призванные увеличить его власть надзора - перемещение столицы и двора по империи и создание почтовой системы с перевалочными пунктами, которая обеспечивала эффективную связь между двором и страной и позволяла перемещать войска и торговать на большие расстояния. Однако, в отличие от Рима или инков, это были не мощеные дороги.

Эти методы усиливали контроль императоров над своими территориями, но главным инструментом всегда оставалась военная сила, направляемая из центра. Основу армии Чингиса составляли преданные ему люди, на которых он мог положиться, вышедшие, как и он сам, из относительно низкого сословия и превратившиеся в аристократию, обогатившуюся за счет военных трофеев. Это была меритократия, поскольку ни наследственность, ни этническая принадлежность не имели большого значения. Аристократический статус достигался благодаря военным заслугам. Чингис руководил небольшим, но достаточно сплоченным государством, пока был жив, благодаря своей репутации, но для поддержания потока трофеев требовались постоянные наступательные войны. В противном случае монголы распались бы на составляющие их народы и кланы, вступая в междоусобицы и стычки. Чингис был не только в состоянии, но и в ловушке почти вечных завоеваний из-за амбиций аристократической элиты, которую он должен был постоянно вознаграждать, а члены этой элиты должны были вознаграждать своих иждивенцев. Тот же соблазн дани, который заставлял правителей вести вечные войны, чтобы вознаградить своих сторонников, был отмечен и у ацтекских правителей Мезо-Америки. Там наступательная война также была заложена в культуру и институты ацтекского общества (не столько тирания истории, сколько тирания собственной истории!).

Неграмотные чингисы издавали письменные законы, в которых много внимания уделялось военному делу. Один из них гласил: "Каждый мужчина, за исключением редких случаев, должен вступить в армию". Если он не мог позволить себе лошадь и оружие, то "каждый мужчина, который не идет на войну, должен работать на империю без вознаграждения в течение определенного времени" в качестве рабочего на военном снабжении. Каждый юаньский дом, имеющий молодых людей, должен был отдать в армию хотя бы одного. Основным материальным вознаграждением была добыча, в том числе и рабы, так как по другому закону монгольским хозяйствам запрещалось иметь монголов в качестве рабов или слуг. Грабеж имел свои правила: "Запрещается под страхом смертной казни грабить неприятеля до разрешения главнокомандующего, но после разрешения солдат должен иметь такую же возможность, как и офицер, и ему должно быть позволено оставить себе награбленное, если он уплатил свою долю приемщику императора". Ханьские режимы с воинской повинностью требовали, чтобы каждое седьмое-пятнадцатое домохозяйство (в зависимости от династии и периода) предоставляло солдата. Китайские домохозяйства также могли заплатить замену, чтобы нанять наемного солдата. Юаньское общество было гораздо более мобилизовано на войну, чем ханьское.

Поначалу военная мощь монголов опиралась на конных лучников, сочетавших мобильность легкой кавалерии со смертоносностью изогнутого составного лука. Однако Чингис быстро перенял навыки своих противников. Он создал более иерархичную, постоянную и централизованную структуру управления армией, набрал китайскую пехоту, осадных инженеров, корабелов и моряков. Хотя монгольские завоевания сопровождались массовыми жестокостями по отношению к тем, кто сопротивлялся, быстрое подчинение привело к благотворным последствиям, включая веротерпимость (отсутствующую в Европе), мультикультурное творчество и рост торговли на дальние расстояния, чему способствовала почтовая система, протянувшаяся через всю Евразию. Монгольская цивилизация оставила Евразии много положительного наследия даже после распада своих империй. Стоили ли эти блага гибели около 10 млн. человек - другой вопрос.

Многое зависело от правителя, и преемственность часто оспаривалась. Вскоре после смерти Чингиса гражданские войны раскололи империю на четыре ханства, хотя ощущение, что это единая имперская цивилизация, сохранилось. Внук Чингиса Кублай-хан унаследовал Китайское ханство, в 1271 г. сверг южную Сун, занял китайский престол и основал династию Юань. Он принял титулы императора Китая и хана ханов, что также влекло его к войнам, в которых он требовал дань для поддержания своего величия, раздавал награбленное своим сторонникам, взимал дань и налоги для себя и своего клана. Такое переплетение идеологических и материальных стимулов приводило к почти непрерывным войнам, так как не все соседние правители уступали. Дань была прежде всего проблемой чести и автономии, поскольку не несла в себе очень обременительных обязательств. Первые оседлые народы, присоединившиеся к монгольскому лагерю, - уйгуры - создали прецедент: их хан лично приносил дань монгольскому хану, посылал родственников в качестве заложников, платил легкие налоги, посылал рекрутов, участвовал в монгольской почтовой системе. Это позволяло ему продолжать управлять своими землями от имени хана.

На первых порах Кублай-хан добился больших успехов. Затраты почти разорили государство, но экономическая мощь была подчинена военной. Расчетливый военно-экономический компромисс был редкостью, поскольку он просто продолжал агрессию, опасаясь мнимого "унижения" и племенного ропота, если правитель не подчинялся ему. К почету и величию его подталкивали прежний успех и меркантильные последователи. Иногда отказывающиеся подчиняться демонстративно оскорбляли, иногда убивали его посланников. Если так, то войны Юань были жестокими: сопротивляющееся население городов истреблялось, чтобы убедить других сдаться. Но если они клялись в верности, то сохраняли свои позиции и снабжали хана войсками.

Амбиции Юань в конце концов вступили в конфликт с Матерью-Землей. В Японии, на Яве, в Аннаме и Чампе (во Вьетнаме) Юань отступил после того, как неоднократные неудачи показали, что монгольские войска не приспособлены ни к войне в джунглях, ни к морской войне в открытом море. Тропические болезни опустошали степных жителей. Это сильно сказалось на Хубилае, и он до самой смерти находился в упадке. Династия пала менее чем через семьдесят пять лет. Спорные вопросы престолонаследия были бичом варварских государств, поскольку не было четких правил наследования, все видные монголы командовали войсками, а ханьские правители могли вмешаться. Гражданские войны ослабили династию, и она пала перед китайской династией Мин.

Первые два императора династии Мин уничтожили последнее сопротивление Юань. Их преемники обладали весьма различными возможностями. Третий император, воинственный Юнлэ, расширил империю до старых границ Тан, проведя пять напряженных кампаний в Монголии. Император Сюаньдэ укрепил администрацию империи. Но за ним последовал неудачливый император Чжэнтун, который в 1449 г. лично командовал своими войсками в битве при крепости Туму. Его полумиллионная армия была уничтожена монгольским войском, насчитывавшим предположительно всего 20 тыс. человек, а сам он был заключен в тюрьму. После этого административная власть обычно принадлежала не императорам, а конфуцианским ученым-бюрократам.

Ван показывает, что Мин в период 1368-1449 гг. были инициаторами большинства войн с варварами. Затем войны стали более редкими. В период 1450-1540 гг. войны были ближе к полицейским действиям. Политика уступчивости Мин показала стремление к миру, основанное в основном на том, что Чжан называет "экспрессивной рациональностью": они хотели мира с честью, как моральной ценности, вызывающей почтение. Монголы были более инструментальны. Когда они чувствовали себя сильными, они нападали; когда уступали, они оказывали покорность, чтобы получить материальную выгоду от выплаты дани, но они не были заинтересованы в приобретении культуры династии Мин.