Мы так многого не знаем. И не только о будущем, но и о прошлом.
История знает три вещи: 1) то, что сфотографировано, 2) то, что кто-то записал или зафиксировал, и 3) слова, сказанные людьми, которых историки и журналисты хотели опросить и которые согласились на интервью.
Какой процент всего важного, что когда-либо происходило, попадает в одну из этих трех категорий? Никто не знает. Но он ничтожно мал. И все три категории страдают от неправильной интерпретации, неполноты, приукрашивания, лжи и избирательной памяти.
Когда ваше представление о том, что происходит и происходило в мире, настолько ограничено, легко недооценить то, чего вы не знаете, что еще может происходить прямо сейчас и что может пойти не так, как вы даже не представляете.
Вспомните довольного ребенка, который блаженно играет в игрушки и улыбается, глядя на солнце.
В их сознании все прекрасно. Их мир начинается и заканчивается ближайшим окружением - мама здесь, папа там, игрушки рядом, еда в желудке. В их понимании жизнь идеальна. У них есть вся необходимая информация.
То, о чем они не подозревают, гораздо больше. Для трехлетнего ребенка понятие геополитики совершенно невообразимо. Мысль о том, что рост процентных ставок вредит экономике, или о том, почему кому-то нужна зарплата, или о том, что такое карьера, или о риске заболевания раком, - все это совершенно вне поля зрения и вне сознания.
Психолог Дэниел Канеман говорит: "Мысль о том, что то, чего вы не видите, может опровергнуть все, во что вы верите, просто не приходит нам в голову".
Самое дикое, что взрослые так же слепы к тому, что происходит в мире.
Существует видеозапись местного выпуска новостей Нью-Йорка, вышедшего утром 11 сентября 2001 года, за несколько минут до террористических актов. Она начинается так: "Доброе утро; шестьдесят четыре градуса в восемь. Сегодня вторник, одиннадцатое сентября. . . . Сегодня будет прекрасный день, светит солнце. Действительно великолепный сентябрьский день. Температура после полудня - около восьмидесяти градусов. . ."
Риск - это то, чего они не могли предвидеть.
По определению, с этим ничего нельзя поделать. Это одна из тех вещей, которые просто есть.
Невозможно спланировать то, что невозможно представить, и чем больше вы думаете, что все предусмотрели, тем больше вы будете шокированы, когда произойдет то, что вы не учли.
Но две вещи могут подтолкнуть вас в более полезном направлении.
Во-первых, думайте о риске так же, как штат Калифорния думает о землетрясениях. Он знает, что сильное землетрясение произойдет. Но оно не имеет представления о том, когда, где и какой силы будет землетрясение. Аварийные бригады готовы к работе, несмотря на отсутствие конкретного прогноза. Здания проектируются таким образом, чтобы выдержать землетрясения, которые могут не произойти в течение столетия или более. Нассим Талеб говорит: " инвестирует в готовность, а не в предсказание". Это как раз то, что нужно.
Риск опасен, когда вы думаете, что он требует конкретного прогноза, прежде чем вы начнете готовиться к нему. Лучше ожидать, что риск наступит, хотя и не знать, когда и где, чем полагаться исключительно на прогнозы - почти все они либо бессмыслица, либо касаются общеизвестных вещей. Ожидания и прогнозы - две разные вещи, и в мире, где риск - это то, чего не видно, первое ценнее второго.
Во-вторых, поймите, что если вы готовитесь только к тем рискам, которые вы можете себе представить, то вы всегда будете не готовы к тем рискам, которые вы не можете увидеть. Итак, в сфере личных финансов правильная сумма сбережений - это когда кажется, что это слишком много. Она должна казаться чрезмерной; она должна заставлять вас слегка вздрагивать.
То же самое относится и к размеру долга, который, по вашему мнению, вы должны иметь, - каким бы вы его ни считали, реальность, скорее всего, несколько меньше. Ваша подготовка не должна иметь смысла в мире, в котором все крупнейшие исторические события звучали бы абсурдно до того, как они произошли.
В большинстве случаев, когда кто-то оказывается застигнутым врасплох, это происходит не потому, что он ничего не планировал. Иногда самые умные планировщики в мире, работающие без устали, продумывающие все возможные сценарии, в итоге терпят неудачу. Они планировали все, что имело смысл, прежде чем столкнулись с тем, чего даже не могли себе представить.
Гарри Гудини приглашал на сцену самого сильного человека в зале. Затем он просил этого человека ударить его в живот так сильно, как только сможет.
Гудини был боксером-любителем и говорил толпе, что может выдержать удар любого человека, почти не вздрогнув. Этот трюк соответствовал тому, что люди любили в его знаменитых побегах: идее, что его тело может победить физику.
После выступления в 1926 году Гудини пригласил за кулисы группу студентов. Один из них, парень по имени Гордон Уайтхед, подошел и без предупреждения начал наносить Гудини удары в живот.
Уайтхед не хотел ничего плохого. Он думал, что просто воссоздает тот же самый трюк, который только что видел в исполнении Гудини.
Но Гудини не был готов к ударам, как это было бы на сцене. Он не напрягал солнечное сплетение, не выравнивал позицию и не задерживал дыхание, как это обычно делается перед трюком. Уайтхед застал его врасплох. Гудини отмахнулся от него, явно страдая.
На следующий день Гудини проснулся, корчась от боли.
У него был разорван аппендикс, почти наверняка от ударов Уайтхеда.
А потом Гарри Гудини умер.
Он был, вероятно, самым талантливым человеком в истории, сумевшим выжить в условиях большого риска. Связать его цепями и бросить в реку? Нет проблем. Закопать живьем в песок? Нет проблем, он мог выбраться за считанные секунды, потому что у него был план.
Но небольшой укол от студента, которого он не ожидал и к которому не был готов?
Это был самый большой риск.
То, чего не замечаешь, всегда происходит.
Далее поговорим о наших ожиданиях и о трагедии жизни, в которой почти все становится лучше, но счастье никуда не девается.
Ожидания и реальность
Первое правило счастья - низкие ожидания.
наше счастье зависит от ваших ожиданий больше, чем от чего-либо другого. Поэтому в мире, который для большинства людей в большинстве случаев становится лучше, важным жизненным навыком является умение перестать двигать штангу. Это также один из самых трудных навыков.
Обычный сюжет истории выглядит следующим образом: Все становится лучше, богатство растет, технологии дают новые возможности, медицина спасает жизни. Качество жизни повышается. Но ожидания людей при этом возрастают на столько же, если не больше, потому что от этих улучшений выигрывают и другие люди вокруг вас, на чьи обстоятельства вы бросаете якорь. Счастье мало меняется, несмотря на улучшение мира.
Так было всегда. 275 лет назад Монтескье писал: "Если бы вы только хотели быть счастливыми, это было бы легко осуществимо; но мы хотим быть счастливее других людей, а это всегда трудно, так как мы считаем других счастливее, чем они есть".
У Джона Д. Рокфеллера никогда не было ни пенициллина, ни солнцезащитного крема, ни Advil. Но нельзя сказать, что американец с низким уровнем дохода, пользующийся сегодня Advil и солнцезащитным кремом, должен чувствовать себя лучше Рокфеллера, потому что у людей не так устроена голова. Люди оценивают свое благосостояние по отношению к окружающим их людям, и предметы роскоши становятся предметами первой необходимости за удивительно короткий промежуток времени, когда окружающие вас люди становятся более обеспеченными.
Инвестор Чарли Мангер однажды заметил, что миром движет не жадность, а зависть.
Позвольте мне показать вам, что он имеет в виду, на примере небольшого рассказа о 1950-х годах.
"Настоящее и ближайшее будущее кажутся удивительно хорошими", - так начинается статья на обложке журнала Life за январь 1953 года.
"Страна только что пережила экономически величайший год в своей истории", - говорилось далее. Это произошло благодаря тому, что " 10 лет подряд сохраняла полную занятость, благодаря новому отношению руководства, которое включает в себя растущее понимание того, что хорошо оплачиваемый работник, выполняющий свою работу в здоровых и приятных условиях, является ценным работником".
Богатство пришло к многим так быстро, что это стало неожиданностью. "В 1930-е годы я беспокоился о том, как бы поесть", - цитирует Лайф одного таксиста. "Сейчас я беспокоюсь о том, где припарковаться".
Если эти цитаты вас не удивляют, то это потому, что 1950-е годы так часто вспоминают как золотой век процветания среднего класса. Если спросить американцев, когда страна достигла своего наивысшего расцвета, то 1950-е годы обычно оказываются на первом месте. А если сравнить с сегодняшним днем? Разные миры, никакого сравнения. Подавляющее чувство таково: тогда было лучше.
Существует распространенное ностальгическое представление о типичной американской жизни в 1950-е годы. Джордж Фридман, геополитический прогнозист, однажды резюмировал:
В 1950-1960-е гг. медианный доход позволял прожить одному человеку, как правило, мужу, а жена обычно работала на дому, и примерно трем детям. Он позволял приобрести скромное жилье, один автомобиль поздней модели и более старый. Это позволяло проводить отпуск за рулем и, если быть осторожным, иметь некоторые сбережения.
Эта версия образа жизни 1950-х годов правдива в том смысле, что в среднестатистической американской семье действительно было трое детей и собака по кличке Спот, муж-кормилец, работавший на заводе, и так далее.
Но идею о том, что типичная семья тогда жила лучше, чем сейчас, что она была более благополучной и более защищенной практически по любым критериям, легко опровергнуть.