Проблема простоты заключается в том, что повторения не причиняют боли, поэтому нет ощущения, что вы получаете умственную нагрузку. Это может сформировать у студентов предпочтение к трудоемкому обучению, которое на самом деле их устраивает, поскольку оно похоже на когнитивный жим лежа со всеми предполагаемыми преимуществами.
-
Томас Маккрей был молодым врачом XIX века, еще не уверенным в своих силах. Однажды он диагностировал у пациента обычное, незначительное заболевание желудка. Профессор медицинской школы МакКрея наблюдал за диагностикой и прервал ее, что является кошмаром каждого студента: на самом деле у пациента редкое и серьезное заболевание. Маккрей никогда не слышал о таком заболевании.
Диагноз требовал немедленного хирургического вмешательства. Вскрыв пациента, профессор понял, что первоначальный диагноз МакКрея был правильным. Пациент был здоров.
Позднее Маккрей писал, что ему очень повезло, что он никогда не слышал об этом редком заболевании.
Это позволило ему остановиться на наиболее вероятном диагнозе, а не обременять себя поиском редких заболеваний, как его более образованный профессор.
Он писал: "Мораль этого не в том, что невежество - это преимущество. Но некоторые из нас слишком увлекаются мыслью о редких вещах и забывают о законе средних величин в диагностике".
Эта идея не является интуитивной, поэтому она может свести с ума. И трудно определить, когда это происходит - может быть, профессор МакКрей проявил должную осторожность?
Но истина, применимая практически ко всем областям, заключается в том, что за сложность очков не дают. Можно перестараться, слишком увлечься сложностью, и это может привести к серьезным последствиям.
Мы добрались до последней главы. Это одна из моих любимых.
Раны заживают, шрамы остаются
Что вы испытали такого, чего не испытал я, что заставляет вас верить в то, что вы делаете? И стал бы я думать о мире так же, как Вы, если бы испытал то, что испытали Вы?
Проезжаем мимо Пентагона в Вашингтоне, а от самолета, врезавшегося в его стены 11 сентября 2001 года, не осталось и следа.
Но стоит проехать три минуты по дороге в Национальный аэропорт имени Рейгана, и шрамы от событий 11 сентября будут видны повсюду. Снимайте обувь, куртки, ремни, зубную пасту, поднимайте руки вверх и опустошайте бутылку с водой при прохождении контроля.
Вот общая тема мышления людей: раны заживают, а шрамы остаются.
Существует долгая история адаптации и восстановления людей, когда шрамы от пережитых испытаний остаются навсегда, меняя их отношение к риску, вознаграждению, возможностям и целям до тех пор, пока они живы.
Важным компонентом человеческого поведения является то, что люди, которые имеют иной опыт, чем вы, будут думать иначе, чем вы. У них другие цели, взгляды, желания и ценности. Поэтому большинство споров - это не настоящие разногласия, а разговор между людьми с разным опытом.
Позвольте мне рассказать о нескольких случаях в истории, когда весомость личного опыта приводила к масштабным изменениям во взглядах людей на жизнь.
-
За четыре года Второй мировой войны на восточном фронте погибло более тридцати миллионов человек - примерно население Калифорнии. На десятке территорий, входивших в состав Советской Республики, в 1940 г. проживало около 10% населения Земли. К 1945 году почти 14% этого населения погибло. Семьдесят тысяч деревень были полностью уничтожены.
В этом регионе и сегодня находят кости, пули и бомбы, но к 1960 г. большинство физических последствий войны было ликвидировано. Промышленность была восстановлена. Люди реорганизовались. Менее чем через десять лет после окончания войны общая численность населения превысила довоенный уровень.
Эта тенденция была более заметна в Японии, экономика которой после войны открылась для мировых рынков. В 1946 году Япония производила достаточно продовольствия, чтобы обеспечить всего 1500 калорий в день для своего населения. К 1960 г. она стала одной из самых быстрорастущих экономик мира. Ее ВВП вырос с 91 млрд. долл. в 1965 г. до 1,1 трлн. долл. в 1980 г., а по уровню технологий и производства она соперничала и превосходила любой другой регион мира.
То же самое верно и для рецессий - вещи лечатся. И рынки - все восстанавливается. А бизнес - прошлые ошибки забываются.
Но шрамы остаются.
Исследование двадцати тысяч человек из тринадцати стран, переживших Вторую мировую войну, показало, что в зрелом возрасте они на 3% чаще болеют диабетом и на 6% чаще страдают депрессией. По сравнению с теми, кто избежал войны, они реже вступали в брак и были менее удовлетворены своей жизнью в пожилом возрасте.
В 1952 году Фредерик Льюис Аллен написал о тех, кто пережил Великую депрессию:
[ Их грыз постоянный страх перед худшим, и в очень многих случаях они действительно голодали. ... . .
[Они с цинизмом смотрели на старую формулу успеха Горацио Алджера; с сомнением относились к риску ради амбиций; с благосклонностью смотрели на безопасную, пусть и без приключений, работу, социальное страхование, пенсионное обеспечение. На горьком опыте они научились жаждать безопасности.
Горький опыт научил их жаждать безопасности.
Это, опять же, было написано в 1950-х годах, когда экономика США переживала бурный рост, а уровень безработицы находился на рекордно низком уровне - менее 3%.
Слишком легко изучать историю и говорить: "Вот, если бы вы просто держались и смотрели в будущее, все восстановилось, и жизнь продолжалась", не понимая, что менталитет сложнее восстановить, чем здания и денежные потоки.
Мы можем увидеть и измерить практически все в мире , кроме настроения, страхов, надежд, обид, целей, триггеров и ожиданий людей. Отчасти поэтому история - это непрерывная цепь непонятных событий, и так будет всегда.
-
Психолог Иван Павлов обучал своих собак пускать слюни.
Для этого он звонил в колокольчик перед кормлением. Собаки научились ассоциировать звук колокольчика с приближающимся приемом пищи, что вызвало слюноотделение.
Собаки Павлова стали знамениты тем, что научили психологов науке о выученном поведении.
Менее известно, что стало с несчастными собаками спустя годы.
В 1924 году в Ленинграде, где Павлов держал свою лабораторию и питомник, произошло сильное наводнение. Паводковая вода подступила к клеткам собак. Несколько собак погибли. Оставшиеся в живых собаки были вынуждены проплыть четверть мили, чтобы спастись. Позднее Павлов назвал это самым травматичным событием в жизни собак.
Затем произошло нечто удивительное: Собаки, похоже, забыли о своем привычном поведении - пускать слюни при звонке.
Павлов писал об одной собаке через одиннадцать дней после того, как отступили паводковые воды:
После подачи звонка все оставшиеся условные рефлексы практически полностью исчезли, животное вновь отказалось от пищи, стало очень беспокойным и постоянно смотрело на дверь.
Будучи любознательным ученым, Павлов в течение нескольких месяцев изучал, как наводнение изменило поведение его собак. Многие из них уже не были похожи друг на друга - после наводнения они стали совершенно другими, а усвоенное поведение, которое было ранее укоренившимся, исчезло. Он подвел итог тому, что произошло, и как это применимо к человеку:
Различные условия, вызывающие сильное возбуждение, часто приводят к глубокой и длительной потере равновесия в нервно-психической деятельности... Неврозы и психозы могут развиваться в результате крайней опасности для себя или близких людей, или даже при виде какого-либо страшного события, не затрагивающего человека непосредственно.
У людей, как правило, короткая память. Чаще всего они могут забыть о неудачном опыте и не прислушаться к ранее полученным урокам.
Но сильный стресс оставляет шрам.
Переживание того, что заставляет вас смотреть в лицо разрушению и сомневаться в том, сможете ли вы выжить, может навсегда перевернуть ваши ожидания и изменить укоренившиеся ранее модели поведения.
"Ум, растянутый новым опытом, никогда не может вернуться к своим старым размерам", - сказал Оливер Уэнделл Холмс.
Именно поэтому поколение, пережившее Великую депрессию, уже никогда не относилось к деньгам так, как раньше. Они больше экономили, меньше влезали в долги и с опаской относились к риску до конца своих дней. Это было очевидно еще до окончания депрессии. Фредерик Льюис Аллен цитирует статью из журнала Fortune, написанную в 1936 году:
Современное поколение студентов фаталистично... оно не хочет высовываться. Оно держит штаны застегнутыми, подбородок поднятым, а рот закрытым. Если принять среднее значение за истину, то это осторожное, сдержанное, не склонное к авантюрам поколение.
То же самое было и после Второй мировой войны.
В послевоенные годы в США наблюдался экономический бум. В Европе, физически разрушенной, все было иначе. В 1947 году Гамильтон Фиш Армстронг писал в журнале Foreign Affairs о жизни в Европе:
Каждая минута посвящена тому, чтобы найти достаточно еды, одежды и топлива, чтобы продержаться следующие 24 часа. Слишком мало всего... Слишком мало домов для жизни и недостаточно стекла для окон; слишком мало кожи для обуви, шерсти для свитеров, газа для приготовления пищи, хлопка для пеленок, сахара для варенья, жиров для жарки, молока для детей, мыла для стирки.
После войны Джон Мейнард Кейнс предсказал, что страны, разрушенные войной, будут испытывать "тягу к социальной и личной безопасности".
Что и произошло.
Историк Тони Джадт отмечает, что положение дел в послевоенной Европе было настолько тяжелым, что только государство могло дать надежду на спасение массам перемещенных лиц. Так оно и поступило. После войны в Европе стали распространены такие формы социального обеспечения, которые так и не прижились в Америке, - от щедрой страховки по безработице до всеобщего медицинского обслуживания.