– Увы! Так и есть, – вздохнул Ли Вэй.

За последние несколько дней аппетит Мо Си действительно ухудшился, однако его это совсем не волновало. Во всяком случае для него даже если хлебная лепёшка твёрдая как камень, пока она съедобная, не имеет значения – горячая она или холодная. Мо Си считал, что сможет восстановить свои силы только после того, как закончит с напряжённой работой.

Пока Ли Вэй и повар тихо вздыхали, стоя на крытой дорожке, Гу Ман как раз прогуливался со своей чёрной собакой Фаньдоу. Проходя мимо, засунув руки в карманы, он заметил, что эти двое не расправляют нахмуренных бровей*.

– С вами всё в порядке? – спросил он по доброте душевной.

* chóuméi bù zhǎn (愁眉不展) – не расправлять нахмуренные брови; обр. хмуриться, быть чернее тучи; иметь страдальческий вид.

Повар кинул на него пустой взгляд.

– Ты закончил рубить дрова? Если нет, вернись и доделай. Не суй свой нос в чужие дела.

– Я закончил рубить.

Повар хотел что-то ответить, но Ли Вэй вдруг вспомнил, что Гу Ман неплохо готовит. Он уже несколько раз бывал на кухне, и, хотя Мо Си не сказал ни слова о вкусе тех блюд, всё-таки съел их все дочиста.

Раз уж так получилось, что они пытались лечить мёртвую лошадь, будто она живая*, то почему бы не попробовать? Ли Вэй кратко рассказал Гу Ману о ситуации с Мо Си.

* sǐmǎ dàng huómǎ yī (死马当活马医) – лечить мертвую лошадь как будто она живая, обр. предпринять отчаянную попытку, не сдаваться до последнего, идти на крайние меры.

– Ох… – дослушав до конца, Гу Ман бросил взгляд в сторону кабинета Мо Си. – Неудивительно, что за последнее время у него даже лицо похудело.

Через некоторое время он посмотрел на чёрного пса и сказал:

– Фаньдоу, он скоро станет не толще тебя.

Фаньдоу дважды гавкнул, явно недовольный таким сравнением.

Ли Вэй вздохнул.

– Эхх, мы испробовали все способы переубедить его, приготовили различные деликатесы*, однако это не помогло. У господина по-прежнему нет аппетита, он ничего не хочет есть, – в конце своей речи Ли Вэй посмотрел на Гу Мана. – Может, ты попробуешь?

* shānzhēn hǎiwèi (山珍海味) – дары гор и моря (обр. в знач.: изысканные яства, роскошные блюда, деликатесы).

– Этот что ли? – вмешался в их разговор повар с явным отвращением на лице. – Разве он что-то может?

Однако Гу Ман кивнул и сказал:

– Он не может голодать вечно. Я постараюсь.

Гу Ман собирался приготовить рыбу, поэтому ему нужна была самая крупная и свежая рыба. Ли Вэй сообщил, что в восточном пригороде есть Персиковое озеро. Это место не только богато духовной энергией и подходит для самосовершенствования, но кроме того там водится много хорошей и крупной рыбы.

И вот во второй половине дня Гу Ман собрал рыболовные снасти, засунул всё в мешок и закинул себе на спину. Взяв с собой чёрного пса, он отправился в пригород на рыбалку.

Персиковое озеро было нетрудно найти. Это место показалось Гу Ману очень уединённым и тихим. Из-за того, что духовная энергия здесь текла бесконечным потоком, персиковые деревья цвели круглый год. Небо и земля были сплошь окрашены в пурпурный цвет. Несмотря на то, что Персиковое озеро небольшое, его центр был весь усыпан камнями, создавая небольшие островки. Вокруг были расставлены водные павильоны и, стоило лёгкому ветерку подуть, все ступени тут же устилали опавшие лепестки.

– Прекрасное место, – сказал Гу Ман. – Не зря Ли Вэй говорил, что оно подходит для купания.

Он обернулся к собаке и спросил:

– Фаньдоу, хочешь искупаться?

Фаньдоу возбуждённо завилял хвостом и стремительно бросился к озеру.

Стояла поздняя весна, пусть ещё не лето, но на солнце было довольно жарко. Гу Ман не хотел, чтобы кто-то его заметил, поэтому натянул капюшон. На берегу озера кроме них никого не было, а в плаще не совсем удобно ловить рыбу, поэтому Гу Ман снял плащ, стянул обувь, подвернул штаны и зашёл в кристально-чистую озёрную воду.

– Гав!!! – возбуждённо воскликнул Фаньдоу, плескаясь вокруг Гу Мана на мелководье и разбрасывая капли воды с лепестками цветов вокруг.

Гу Ман поднёс палец к губам, предупреждая его:

– Будь умницей, поймай рыбку для бедной принцессы Мо Си.

Фаньдоу снова громко залаял, радостно прыгая и бегая вокруг, из-за чего рыба с мелководья от перепуга уплыла на глубину.

Гу Ман: «…»

– Гав, гав, гав!!!

– Если продолжишь шуметь, я сварю из тебя суп с собачатиной.

С ним действительно нельзя проявлять мягкость, поэтому Гу Ман показал твёрдость такую же, которая была у него в прошлом. Фаньдоу сразу стал послушным.

– Ууу… – поджав хвост, робко и осторожно он вышел на берег, после чего стряхнул воду с шерсти, сел, высунул язык и начал греться на солнышке. Глаза, похожие на фасоль, то и дело снова возвращались к Гу Ману.

За последние несколько дней Гу Ман неплохо подтянул боевые искусства. И хотя его духовные силы не  на прежнем уровне, всё же некоторые его навыки стали неплохи, в сравнении с тем, что было прежде. Поэтому вскоре ему не составило труда поймать трёх тучных крупных белых амуров*.

* Белый амур – вид лучепёрых рыб семейства карповых, единственный вид рода Ctenopharyngodon.

Несмотря на то, что белый амур был крупным, его мясо не очень подходило для пищи. Гу Ман задумался. Он протянул сеть между выступающих камней и направился вглубь Персикового озера. Время от времени его разум был ясным, но иногда он мыслил не здраво. Например, сейчас был тот самый случай, когда разум Гу Мана не работал. Проходя брод, он выкрикнул:

– Рыбка, иди сюда, рыбка.

Услышав шум, не то что рыбы поблизости, даже издалека все скрылись без следа.

Гу Ман отмахнулся от зелёных лоз, свисающих со скалистых камней, и свернул в сторону:

– Рыбка, скорей сюда…

– Кто здесь?!

Неожиданно раздался голос, подобный разбитому нефриту в горах Куньлунь*. Тембр голоса был мелодичным, однако в нём чувствовалась угроза.

* Разбитый нефрит с горы Куньлунь не является идиомой, но имеет метафорическое значение. Выражение происходит из «Ли Пин арфа-кунхоу», автора Ли Хэ из династии Тан: «Феникс кричит, когда нефрит с горы Куньлунь разбивается. Лотос плачет, а орхидея улыбается». Значение: звук настолько прекрасный и чистый, прямо как отзвук от разбивающегося нефрита на горе Куньлунь – он похож на крик феникса, на плач лотоса, роняющего слёзы, подобные росе, или же как смех прекрасной орхидеи.

Гу Ман вздрогнул от испуга, инстинктивно посмотрев в сторону, откуда доносился голос. Мелькнула вспышка золотого света – талисман взорвался в цуне* от его ног, подняв водные брызги. Резко накатила волна, в тени которой виднелась нечёткая тень. Белый силуэт молниеносно скрылся в гроте рядом с озером.

* Цунь – мера длины, около 3,33 см.

Капли воды разлетелись подобно нефритовым бусинам, а потоки воды бурно ринулись в разные стороны. Только спустя некоторое время столп воды, поднятый талисманом, начал опускаться, а сильное течение – успокаиваться. Гу Ман зашёлся сильным кашлем, как вдруг услышал холодный и гнетущий голос:

– Подними голову.

Гу Ман наспех вытер мокрое лицо, прищурился и поднял голову… В соответствии с его вернувшимися воспоминаниями: если кто-то прикрывает смущение вспышкой гнева от того, что его застали за купанием в Персиковом озере – значит это непременно несравненной красоты красавица. Гу Ман мысленно припомнил, как следует бережно относиться к женщинам, и быстро сказал:

– Прошу прощения, девушка, я не нарочно. Я пришёл, чтобы поймать…

Не успело слово «рыба» сорваться с его губ, как тут же на голову Гу Мана обрушилась водная стена. Без лишних слов вода ударила его прямо в лицо.

Застигнутый врасплох Гу Ман оказался под толщей воды из-за удивительной силы этой «красавицы». Он наглотался озёрной воды и, пошатываясь, попытался подняться.

– Открой свои собачьи глаза и посмотри, кто я такой, – ледяной голос красавицы пробирал до костей.

«Я, конечно, хочу посмотреть, – подумал Гу Ман. – Но всё-таки не должен, ведь мужчина и женщина, когда берут или отдают что-то, не должны касаться друг друга*».

* nánnǚ shòushòu bùqīn (男女授受不亲) – конф. когда мужчина и женщина дают или берут что-нибудь, они не должны касаться друг друга; мужчины и женщины, передавая что-либо друг другу, – да не соприкасаются.

Но тут же ему пришла в голову другая мысль: «Нет, она сама предложила посмотреть, разве я не буду выглядеть так, словно у меня совесть нечиста, если проигнорирую?»

В конечном итоге Гу Ман, наконец, начал догадываться: «А? Почему этот голос…»

«Звучит знакомо???»

Прижавшись к скользкой скалистой стене, он тряхнул головой, смахивая капли, прямо как Фаньдоу. Гу Ман устремил свои ясные голубые глаза на большую каменную серую стену за гротом.

Гу Ман: «…»

Красавица действительно оказалась красавицей, правда, к сожалению, это мужчина.

… И он встречал его прежде.

Это Мужун Чуи…

У Мужун Чуи была та же проблема, что и у Мо Си – он не раздевался полностью даже когда купался. Обычно он набрасывал лёгкий халат для купания, сейчас же тот был насквозь мокрым, поэтому он накинул сверху простые белые одежды. Под чёрными, как мечи, бровями, на него искоса смотрели глаза феникса*. Его взгляд был холоднее, чем вода в Персиковом озере.

* Миндалевидный разрез глаз, уголки которых чуть приподняты вверх.

Гу Ман некоторое время молчал, после чего сложил руки в поклоне и сказал:

– Дагэ*, простите за беспокойство.

* dàgē (大哥) – старший брат, старший из братьев. Уважительное обращение к старшему.

– Стой там, – холодно сказал Мужун Чуи.

– … Дагэ хочет дать мне какие-то наставления?

Мужун Чуи поднял руку и поднёс её к своей одежде. На кончиках белоснежных пальцев загорелся свет, и его мокрая одежда мгновенно высохла. Мужун Чуи присел на камень отвесной скалы у грота и окинул Гу Мана взглядом:

– Подойди.

– Мы оба мужчины, нет ничего постыдного в том, что мы случайно увидим друг друга, – дрожащим голосом сказал Гу Ман. – Если тебе не нравится, то я могу… могу…