— Отец, я пришел навестить тебя.

Горный ветер развевал его белые одежды, а эта вершина казалась как никогда близкой к Девятым Небесам, так, что восходящее солнце, казалось, светило прямо у них над головами, отражаясь от сияющих золотых букв, выгравированных на нефритовой мемориальной табличке. Длинные ресницы Мо Си слегка дрожали, когда он очень медленно, по букве, читал ярко сияющие на солнце слова:

«Князь Фулин, Мо Цинчи[3], покойся с миром, доблестная душа».

[3] 墨清池 mò qīng chí «туши/грязи прозрачное озеро».

Мо Си опустился на колени, зажег благовония и расставил на алтаре жертвенную пищу. После того как бумажные деньги и монеты из золотой фольги были подожжены, слабый голубой дым раскрылся чистым и свежим ароматом сломанных ветвей сосны и кипариса.

Гу Ман также опустился на колени рядом с ним. Нерешительно протянув руку, он вопросительно посмотрел на Мо Си. Убедившись, что, хотя тот на какое-то время замер, но останавливать его тоже не спешил, Гу Ман тоже взял несколько банкнот ритуальных бумажных денег и бросил их в жаровню.

Неожиданно пламя взметнулось ввысь вместе с дымом и волной обжигающего жара, так что Гу Ман прищурил глаза и тихонько кашлянул.

Мо Си воспользовался железными щипцами, чтобы поворошить горящие в жаровне бумажные деньги и убедиться, что каждый горящий листок превратился в пепел. Сердце его захватило неописуемое чувство… Много лет назад он хотел привести Гу Мана на могилу своего отца, чтобы вместе с ним поклониться и почтить его память. Он хотел, чтобы единственный представитель старшего поколения, которого он искренне почитал и уважал, увидел того единственного человека, которому он отдал свое сердце.

Но тогда Гу Ман отказался.

Гу Ман каждый раз с улыбкой уклонялся от обсуждения этой темы:

— Лучше не надо. Сам подумай, если, состоя в таких отношениях, мы вместе поклонимся дяде Мо, он совершенно точно не обрадуется. Должно быть, твой отец будет очень недоволен и с Небес обрушится на тебя бранью за то, что ты творишь подобное непотребство.

Или он мог просто небрежно сказать:

— Братишка, веди себя прилично. Братец может составить тебе компанию в других делах, но об этом не может быть и речи. Это слишком серьезно, так что твоя будущая жена точно будет ревновать. Как я могу расстроить девушку?

Зная, что нельзя разбивать девичьи сердца, он просто безжалостно топтался по искренним чувствам Мо Си.

Теперь же Гу Ман послушно последовал за ним. Его никто не учил, но он со всей искренностью и почтением вместе с ним сжег эти бумажные деньги. Все выглядело так, словно сбылась его давняя мечта.

Но в сердце Мо Си не было ни капли счастья.

После того, как позолоченные бумажные слитки были сожжены, Мо Си со вздохом сказал:

— Пойдем.

Гу Ман даже не шевельнулся. Искоса взглянув на него, он вдруг сказал:

— ...Прости.

Мо Си поднялся на ноги и замер. Его взгляд по-прежнему был прикован к надгробной стеле. Какое-то время спустя он все же сказал:

— Тогда, в канун лунного Нового года, Цзян Есюэ рассказал тебе о моем отце?

— Как ты догадался?

— Глядя на твое поведение последние несколько месяцев, я начал кое-что подозревать.

— Извини, — снова повторил Гу Ман.

Мо Си посмотрел на него.

Отлично, вот это точно должно было принести ему полное удовлетворение. Когда-то он хотел прийти на могилу отца и поклониться ему вместе с этим человеком, и вот теперь он пришел. Когда-то он хотел услышать от него это «извини», и вот теперь он извинился. Но все было не так, как должно было быть: предполагалось, что отцу он будет кланяться вместе со своим возлюбленным, а не рабом и предателем, а извинения должны были исходить от кого-то, кто понимал причину и следствие своих деяний, а не от этого невежественного идиота.

— Я правда... правда не могу вспомнить, почему предал тебя тогда, — искренне и серьезно обратился к нему Гу Ман, — но в будущем я больше никогда так не сделаю.

Мо Си судорожно сглотнул и, закрыв глаза, спросил:

— Гу Ман, как думаешь, какое будущее может быть у нас с тобой?

Не зная, что ответить, Гу Ман мог только тихо сказать:

— Не грусти…

— Как ты думаешь, а почему мне грустно? — спросил Мо Си. — Дни, когда я расстраивался из-за тебя, давно ушли и не вернутся вновь. Что же до твоего предательства… все случилось из-за твоих великих амбиций и жажды мести… На поле боя ты — военный гений, безумец, чье имя наводит ужас на врага. Мечтой всей твоей жизни было мчаться по полям сражений во главе собственной армии и вершить великие дела. У тебя горели глаза, когда ты слышал о битвах, и, хотя ты не любил кровопролития, война возбуждала тебя и волновала твою кровь, ведь для тебя это был единственный способ изменить свою судьбу. — Мо Си сделал паузу и, повернув голову, взглянул на него. — Но для меня все иначе.

— …

— Я ненавижу поле боя. Потому что оно постоянно отнимает у меня все самое важное, отдавая взамен лишь славу и почести, которые мне совершенно безразличны. Гу Ман, когда-то мы с тобой были братьями по оружию, но, возможно, никогда не были попутчиками на этой дороге жизни. — Он перевел взгляд на прекрасный пейзаж, скрытый от них за дымкой облаков. — Так что и финал, к которому ведут нас наши разные пути, вероятно, также предопределен судьбой.

Автору есть что сказать:

Для начала сразу оговорюсь, что все, что будет написано ниже, не учитывается в статистике по количеству слов, так что сегодня я не буду сдерживаться и наговорю много чепухи ~

Поскольку некоторые из моих друзей не привыкли читать черновики и наброски, я повторюсь еще раз в примечаниях автора (почему об этом нужно говорить много раз в каждой статье ==): мне нравятся произведения, в которых мысль раскрывается неспешно, мне нравится читать такого рода произведения, и мне нравится писать такого рода произведения. Думается мне, что на JJWXC можно найти немало динамичных текстов. На самом деле их так много, что только успевай щелкать их как семечки, так что любители таких текстов уж точно не голодают. А вот с текстами, что раскрывают сюжет медленно и со вкусом, все наоборот: их так мало, что я не могу наесться досыта ==. Так что, пожалуйста, позвольте этому маленькому котенку быть свободной ото всех тех любителей фастфуда, что случайно забрели сюда по ошибке! Во избежание недопониманий, в открытой для всех аннотации четко указаны жанр и стиль этой работы, а перед входом вас неоднократно предупреждают, чтобы вы не покупали подписку оптом и не продлевали то, что вам не нравится. Я просто не хочу, чтобы на меня возводили напраслину. Если вам нравится — тогда прочтите, если вам не нравится — тогда не читайте, разве это так сложно? Вы сами можете пойти и выбрать своего любимого негодяя! У каждого свои пристрастия, и только когда люди с одинаковыми вкусами собираются вместе, они могут разделить радость и стать счастливыми. Мне нравится работать в моем собственном темпе, и бесполезно пытаться меня торопить и подталкивать. Единственный эффект, которого вы можете добиться, — мне захочется срочно отойти по малой нужде ==.

Другое дело персонажи. Их вы можете смело критиковать (хотя мне хотелось бы избежать слишком громкого шума и рукоприкладства…*звуки то ли нытья, то ли чириканья*), но, пожалуйста, отделяйте персонажей от автора. Автор не существует в тексте, и что бы ни делали персонажи, на то у них есть свои причины, цели и точка зрения. Да, возможно, сейчас вы не можете понять их причины, цели и точку зрения, но настанет день, когда все тайное станет явным! *Держу за них кулачки!* Поэтому, когда вы в следующий раз решите атаковать персонажей, не заставляйте автора тоже взлетать с вами, выделывая в воздухе восьмерки!

Ах! Громко плачу! Почему каждый раз, когда я пишу текст, мне приходится строчить такое длинное авторское примечание!!! Да гусиный же ты Бог! Клянусь, я сохраню эту заметку и в следующий раз, когда столкнусь с очередным подкопом под мой курган, думаю, просто скопирую и вставлю ее в ответы на комментарии == *со слезами обнимаю свою головушку*…

Дальше меняется переводчик: TexxiShekk

Глава 68. Доверься мне ещё раз

Гу Ман ничего не ответил. Его голубые глаза прямо смотрели в чёрные глаза Мо Си. Пепел от благовоний медленно и беззвучно осыпался вниз.

Казалось, словно вздох Цзян Есюэ вновь раздался в его ушах, после чего прозвучали слова…

«Когда Фулин-цзюнь скончался, Мо Си было всего семь лет»

«Он был предан своим заместителем, его обезглавили и лишили духовного ядра. А в так и не доставленном домой письме говорилось: “У нас нет одежд, потому что мы разделяем одеяние битвы ”»

«Ты сделал практически то же самое, что и враг, убивший его отца. И после всего этого, думаешь, Мо Си сможет простить тебя?».

Пепел унесло ветром, а дым от благовоний стелился туманной дымкой.

– Мо Си, я думаю, что мне тоже… не хочется сражаться, – тихим шёпотом пробормотал Гу Ман.

Пока он говорил, не понятно почему, его сердце сжалось, а в горле запершило, Гу Ман практически задыхался. И, хотя он многое забыл, в этот момент почувствовал, что говорит искренне.

Мо Си не знал его, он изначально неправильно его понял.

Как он мог испытывать радость от войны?.. Столько смертей, горы трупов и реки крови. Один генерал успех одержал – сохнут кости десятков тысяч душ*. Как ему могло такое нравиться?

* Цитата из《已亥岁感事》Цяо Суна, поэта времен династии Тан (к сожалению, ни на русском, ни на английском этого произведения не нашла, поэтому даже название перевести не могу).

Он сражался не за свободу и не ради почестей, это не было его способом освободиться от всего: будь это так, видел бы он всех этих призраков? Слышал бы все их жалобы и расспросы? Они обвиняют его. Сейчас он пребывает в страдании за свои грехи.

– Я знаю… что ты чувствуешь.

«Я знаю, что ты испытываешь из-за потери отца»