И снова PS. Читатели, которые разглядели происхождение Отрезающего воду меча действительно удивительные люди, преклоняюсь перед вами.

Глава 27. Тайно слежу за тобой

К тому моменту, когда Мо Си вышел из ледяного карцера, душа тюремщика почти отошла от ужаса.

До этого безжалостный чиновник по фамилии Ваншу пришел «проведать» Гу Мана. Когда он вышел из камеры на его ярко-синей шелковой одежде не было ни единого пятнышка, даже подвеска с лунным камнем висела идеально ровно. В итоге он вошел внутрь и… вот те раз! Гу Ман из человека превратился в кровоточащую отбивную!

Если после подобных пыток Ваншу умудрился выйти из камеры чистеньким, то, глядя на залитую кровью одежду князя Сихэ, оставалось предположить, что Гу Ман уже...

От этих мыслей у него подкосились ноги. К счастью, его подмастерье оказался рядом и вовремя поддержал его. С трудом приняв вертикальное положение, дрожа всем телом, он поспешил отдать долг вежливости:

— Доброй дороги, князь Сихэ.

Бледный как смерть Мо Си, поджав губы, молча пошел прочь по мрачному холодному коридору тюрьмы, даже ни разу не оглянувшись. Подкованные железом армейские сапоги громко лязгали, столкнувшись с холодными камнями пола.

— «Воскрешающий райский аромат»! Быстро! Быстро! Неси скорее!

Как утопающий за соломинку схватившись за чудодейственный «Возвращающий к жизни райский аромат», способный восстановить даже сгнившие ткани и кости, надзиратель собрал вокруг себя группу поддержки из целителей и ворвался в ледяной карцер, где снова чуть не упал от шока.

Гу Ман лежал на каменном ложе с ног до головы укрытый расшитым золотом черным пальто. Из-под мехового воротника выглядывала половина изможденного бледного, но не испачканного кровью лица.

Подмастерье изумленно замер:

— Наставник, это… это что за дела?..

Взгляд тюремного надзирателя, рассеянно скользивший по накинутой на Гу Мана одежде, замер на сложном узоре в виде переплетенных змей на рукаве. Его сердце дрогнуло… разве змеи не символ Северной пограничной армии?

А потом в его голове оформилась мысль: когда Мо Си входил в карцер, он был одет в свободное подбитое мехом зимнее пальто, но когда вышел, на нем была только черная военная форма, плотно облегающая его внушительную фигуру. Тогда эта одежда… неужели?..

Тяжело сглотнув, он приблизился к каменному ложу и, осторожно приподняв меховой ворот, в самом деле увидел мирно спящего Гу Мана. Дыхание узника выровнялось, да и раны больше не кровоточили. Надзиратель был потрясен, интуитивно чувствуя во всем этом какой-то подвох. Но стоило ему вспомнить о холодном и высокомерном поведении Мо Си и то, что Гу Ман когда-то безжалостно вонзил нож в сердце этого гордого аристократа, и искра озарения, так и не разгоревшись, погасла.

Его юный подмастерье, вытянув шею, заглянул ему за плечо и, в деталях все рассмотрев, воскликнул:

— Ох! А разве это не одежда князя Сихэ?

— …

— Наставник! Наставник, но ведь говорят, что князь Сихэ такой чистоплюй, что даже вещи свои никому трогать не дает!

Надзиратель на мгновение потерял дар речи, а потом, опасливо оглянувшись, спросил:

— Думаешь, он вернется за своей верхней одеждой?

— Э... — подмастерье смущенно почесал затылок. — И то правда.

Любопытство сгубило не только множество кошек, так что после небольшой паузы любознательный подмастерье не удержался от вопроса:

— Но разве князь Сихэ не допросить его приходил? Почему он так снисходителен к этому преступнику?

— Он не из этих безжалостных чиновников.

Хотя тюремный надзиратель все еще не до конца отпустил свои сомнения, однако он давно уже уяснил, когда стоит строить предположения, а когда лучше придержать язык за зубами. Поэтому, похлопав по плечу своего юного ученика, он искренне и серьезно сказал ему:

— Не всем людям так нравится смотреть на кровь, как князю Ваншу.

— О…

— Вы все впредь должны быть очень осторожны. Никому не рассказывайте о том, что случилось здесь сегодня, — предупредил надзиратель всех присутствующих и, бросив косой взгляд на похожий на уснувшую золотую змею узор на пальто, тихо добавил, — помните, длинный язык — источник всех бед.

Мо Си шел по вымощенному камнем главному тракту, не обращая внимания на хлещущие по лицу порывы западного ветра с мокрым снегом. Хотя на нем не было теплой верхней одежды, он совсем не чувствовал холода. Его глаза лихорадочно сверкали, сердце билось как барабан, и тихий лепет Гу Мана многократным эхом звучал в ушах:

«Я хочу… иметь дом…»

Эти слова словно искры упали на кучу грязной сухой травы в его сердце, и сейчас вспыхнувший в груди огонь отражался в его глазах.

Чем больше он думал об этом, тем сильнее верил в то, что Гу Ман не сумасшедший. Иначе почему в бреду он бормотал именно эту фразу?

Бушевавший в груди пожар был мучительной пыткой, но это был огонь надежды. Снова и снова прокручивая эту мысль в голове, он даже не заметил, что прохожие косятся на его залитую кровью одежду.

Чем сильнее и гуще шел снег, тем ярче и решительнее становился взгляд Мо Си. Про себя он уже решил, что пойдет на все, чтобы по завершении этого дела вырвать Гу Мана из рук Мужун Ляня.

Только если он сможет жить с Гу Маном и быть с ним рядом с утра до ночи, у него появится возможность узнать, притворяется ли Гу Ман сумасшедшим или в самом деле безумен.

Он глубоко погрузился в свои мысли, как вдруг вдалеке кто-то громко завизжал:

— Ааа!..

Мо Си остановился и поднял глаза, чтобы проследить источник звука.

В это неспокойное время весь столичный гарнизон был приведен в состояние боевой готовности, поэтому он, не раздумывая, тут же бросился бежать в том направлении, откуда раздался истошный крик. Оказалось, его источником был кабак, внутри которого царил полный разгром: столы, стулья и скамьи были переломаны, стоявшие на полке у стены кувшины с «Белыми цветами груши» разбиты, вино разлилось по полу, заполнив помещение сильным запахом спиртного.

Посетители, обгоняя друг друга, спешили покинуть это место, и только несколько молодых заклинателей, которые, видимо, выпивали здесь, собрались в отдельной комнате на втором этаже. Среди них оказался и Юэ Чэньцин.

Юэ Чэньцин зажимал все еще кровоточащую рану на руке и сыпал проклятиями, что само по себе выглядело довольно странно. Этот юноша всегда был очень добродушным, и рассердить его было крайне сложно, сейчас же, казалось, еще секунда и у него пар из ушей пойдет[1], а рот просто не закрывался:

[1] 七窍生烟 qīqiào shēngyān цицяо шэнъянь «из семи отверстий повалил дым» — обр. прийти в ярость.

— Трусливый демон! Мелкие ублюдочные черепахи[2]! Это совсем не по-товарищески!

[2] 小乌龟 xiǎo wūguī сяоугуй «маленькая черепаха» — сленг: мелкий ублюдок/рогоносец/сутенер.

Юэ Чэньцин был  простодушным и светлым человеком и обычно очень редко оскорблял кого-то. Даже сейчас он снова и снова повторял несколько бранных слов, самым грязным из которых было «мелкая черепаха».

— Эта боль убивает меня!

Быстро поднявшись на второй этаж, Мо Си налетел на разбушевавшегося Юэ Чэньцина.

— Большая злобная псина!

Он поднял голову и только тогда понял, кого именно случайно обругал.

Мо Си：— …

Юэ Чэньцин на мгновение опешил, затем, выпучив свои круглые глаза, прохрипел:

— Князь Сихэ? Почему вы здесь? Те слова, это я не про вас…

— Что случилось? — Мо Си мельком взглянул на Юэ Чэньцина. — Ты ранен?

— Да, так и есть! Только что очень ловкий человек в черном внезапно прыгнул в окно и похитил сестричку Сяо Цуй, работавшую в этой таверне, — было видно, что Юэ Чэньцин очень встревожен и зол. — Сестричка Сяо Цуй всегда такая милая и добрая. Она всегда давала нам скидку на вино и иногда бесплатно добавляла к заказу жареный арахис и пирожные с бобовой пастой. Честно говоря, эти пирожные на вкус так себе, но...

— Переходи уже к сути.

— Э, суть, суть… — подумав, Юэ Чэньцин с гневом продолжил, — суть в том, когда я понял, что творится что-то неладное, то вместе с друзьями бросился на помощь и попытался остановить этого человека в черном, но он использовал какую-то странную демоническую технику. Я даже не смог коснуться края его рукава, а он уже полоснул меня мечом. Друзья мои были целы и невредимы, но, увидев, что я ранен, тут же в ужасе разбежались! Все они маленькие трусливые черепашки!

Чем больше он говорил, тем сильнее злился:

— Как вышло, что «Сто трав Чунхуа» на деле оказался кучкой неблагодарного дерьма. Они совершенно никчемные!

[3] 百草 bǎicǎo байцао «сто трав».

— …

 «Сто трав Чунхуа» называлась компания молодых людей, выходцев из аристократических семей, которой верховодил Юэ Чэньцин. Днями напролет эта «золотая молодежь» развлекалась на улицах столицы, выставляя напоказ свои богатство и статус, а также присваивая себе «тайные» почетные титулы, вроде «Гордый Дракон Небес» или «Тигр в парчовых одеждах». Мо Си, который с самого начала считал их всех конченными придурками, услышав рассказ Юэ Чэньцина, конечно, отчитал его:

— Не стоит путаться с подобными людьми, я предупреждал тебя, но ты все пропускаешь мимо ушей. Насколько серьезна рана?

— Я в порядке, в порядке, — бормотал Юэ Чэньцин с совершенно убитым выражением лица. — Просто друзья предали меня, и мое разбитое сердце скорбит. Сейчас я, наконец, смог понять, что чувствовал князь Сихэ, когда...

Он осекся на полуслове, сообразив, что сболтнул лишнего, и, поспешно закрыв рот, опасливо покосился на Мо Си.

Тот же после продолжительного молчания спросил:

— Куда побежал человек в черном?

— Даже не знаю. Он двигался так быстро, словно и не живой человек. Я даже свистнуть не успел, а его уже и след простыл. Бедная сестричка Сяо Цуй… Князь Сихэ, думаете, это был тот самый скорострел из борделя?..

Мо Си нахмурился:

 — О чем ты?

Юэ Чэньцин быстро сообразил, что Мо Си был так занят в последнее время, что вряд ли слышал все те байки о загадочном массовом убийстве, что травили столичные сказители: