Нора прислонилась к стене, прислонившись головой к выцветшим красным обоям. Почему... зачем Сорену так поступать с ней? Зачем ему дарить ей подарок, который обошелся бы ей дороже, чем если бы она купила его сама?

— Гребаный садист... — Она выдохнула.

— Госпожа? — спросил Кингсли.

Нора выпрямилась и сделала успокаивающий вдох. Сорен позволил Миледи прикоснуться к себе. Отлично. Очень хорошо. У него были на то свои причины. Надеюсь, одной из его причин было то, что он хотел вызвать в ней убийственную ярость, которую она затем выместила бы на Миледи. Если так, то это сработало.

Как чертово заклинание.

— Хорошо, Кинг, — сказала она. — Теперь я готова.

Когда единственный лифт, который вел вниз, в шахту, вернулся на главный этаж, Нора была готова. Теперь они были втроем одни — Кингсли, Нора и ее бешено бьющееся сердце. Адреналин бесконтрольно хлынул по ее телу. Нервозность могла бы сыграть ей на руку. Она слышала о людях, которые срывали двери с горящих машин и поднимали обрушившиеся стены с людей, когда испытывали прилив адреналина. У нее не было никакого интереса выламывать двери или поднимать стены. Но она была бы не прочь оторвать Миледи голову и швырнуть ее об стену. Такая мысль вызвала у нее усмешку, злую, чудесную усмешку.

Лифт начал спускаться. Затем двери открылись. Шум толпы ударил по ней, как штормовой ветер. Она расправила плечи, вздернула подбородок, взмахнула стеком.

— Она прикоснулась к Сорену.

— Похоже, так оно и есть, — сказал Кингсли. — И что вы собираетесь с этим делать, ваше величество?

Нора посмотрела на Кингсли.

— Отрубить ей голову.