Глава 19

Стеклянный медальон.

Вечером, во время вечеринки в честь Летнего солнцестояния Нора отправилась в свою темницу в «Восьмом круге», чтобы дождаться Кингсли. Как только он появлялся, они поднимались наверх к лифту и спускались в яму, где уже бушевала вечеринка. Войдя в свои апартаменты, Нора зажгла лампу на прикроватной тумбочке и увидела коробку на кровати.

Прямоугольная коробка была завернута в обычную коричневую бумагу и перевязана бечевкой. Осторожно, опасаясь подвоха или ловушки со стороны Миледи, Нора вытащила маленькую белую карточку из маленького белого конверта и прочитала написанные на ней слова.

"Закончи свою историю о Руфи и Воозе".

Без подписи.

Историю Руфи и Вооза? О, да, ее история о Руфи и Воозе. Она училась в выпускном классе средней школы, когда священник, заменявший их учителя английского языка, дал им работу, пока сам писал проповедь к воскресенью. «Сочините короткий рассказ с персонажами из Библии» — таково было полное задание отца Джонса.

Нора, тогда еще Элеонор, решила написать о Руфи и Воозе из «Книги Руфи», потому что двумя днями ранее они с Сореном говорили об этом. Элеонор спросила, есть ли в Библии такие же сексуальные книги, как Книга Есфирь, и Сорен ответил, что между Руфью и Воозом на току произошло несколько интересных эротических вещей. Когда Элеонор прочитала книгу, она ушла разочарованная и отправилась в офис Сорена, чтобы пожаловаться.

— Что за хрень я только что прочитала? — спросила Элеонор. — Вся эта книга была о пшенице?

Сорен оторвался от своей работы и с весельем посмотрел на нее.

— Нужно читать между строк, — ответил он.

— Руфь и Ноеминь бедны.

— Да.

— Ноеминь — свекровь Рут, а муж Рут мертв, верно?

— Верно.

— Ноеминь думает, что Вооз, богатый фермер, влюблен в Рут, потому что он дал ей больше пшеницы.

— Не совсем дюжина роз, но, когда вы почти умираете с голоду, пшеничный букет будет более желанным. Это был способ Вооза показать, что он заботится о Руфи и ее нуждах.

— Итак, Ноеминь говорит, что Вооз — ближайший родственник Руфи, поэтому она должна привести себя в порядок, пойти к Воозу и снять с него обувь, пока тот спит? Все это не имело никакого смысла.

— Вооз был родственником покойного мужа Руфи, и, согласно закону левирата, ближайший родственник мужского пола был обязан жениться на бездетной вдове и дать ей сыновей. Другой мужчина был более близким родственником, чем Вооз, но именно Вооза хотела Ноеминь для Руфи. Она послала Руфь соблазнить Вооза, чтобы Вооз женился на Руфи, а не на другой родственнице. Если Руфь и Вооз уже были близки, это дало Воозу стимул быстро на ней жениться.

— Но что насчет обуви? Ноеминь сказала Руфи идти на ток, где Вооз спал и "обнажить его ноги". Ноги — это не сексуально.

— Это если ты знаешь, что слово «ноги» в данном случае — эвфемизм.

— Чего? – спросила я.

— Используй воображение.

— Я бы предпочла, чтобы ты продемонстрировал, — ответила она. – Еще раз.

Сорен бросил на нее испепеляющий взгляд.

— Не смотри на меня так. Это ты засунул свои пальцы в мой ботинок, — сказала она. На прошлых выходных она поехала с Сореном на похороны его отца и там кое—что произошло.

— Ты каждый день будешь вспоминать об этом?

— Пока это снова не произойдет.

— Элеонор...

— Это лучше, чем думать об отце, верно? — спросила она. Ее собственный отец был мертв уже как неделю. Она все еще не знала, как к этому относиться, поэтому старалась ничего не чувствовать.

Выражение лица Сорена смягчилось. Он подошел к ней, к дверному проему, где она стояла, и смотрел на нее через порог.

— Похоже, у нас с тобой один и тот же механизм выживания, — сказал он.

— Что? Ты тоже думал о той ночи? Нашей ночи?

— Это лучше, чем думать о моем отце.

Сорен коснулся ее лица, и она подняла голову и посмотрела ему в глаза. Она чувствовала, как он изо всех сил старается сдержаться, чтобы не поцеловать ее, не прикоснуться к ней, не сделать все, что они делали вместе той ночью в доме его семьи, и даже больше.

— Пенис, — сказал Сорен.

— Ну, если ты предлагаешь...

Сорен проигнорировал ее.

— Многие исследователи Библии считают, что фраза «обнажить его ноги» в Книге Руфь является эвфемизмом для обозначения мужских гениталий, — сказал Сорен. Он легонько хлопнул ее по подбородку и сделал небольшой шаг назад, давая передышку обоим.

— Значит, Ноеминь сказала Руфь прокрасться на ток, пока Вооз спал, обнажить его член и ждать, пока тот проснется, чтобы трахнуть ее? — спросила Элеонор.

— Достойный синопсис.

— И это сработало?

— Когда мужчина просыпается посреди ночи с эрекцией, а рядом с ним лежит красивая женщина, могут происходить вещи библейского характера.

— Сорен?

— Да, Элеонор?

— Твой ток или мой?

Сорен прижался губами к ее уху. Элеонор закрыла глаза и приготовилась к поцелую.

— Вон из моего кабинета, — прошептал он. – Сейчас же.

Разговор все еще был свеж в ее памяти, поэтому, когда отец Джонс сказал им потратить время урока на написание рассказа с библейскими персонажами, она точно знала, что написать.

***

— Поняла, — сказала Ноеминь. — Я точно знаю, как мы можем достать талон на питание. Я имею в виду, мужа. Тот парень, Вооз. Он симпатичный, правда?

— Я бы не стала выгонять его из постели за то, что он съел пшеничные крекеры.

— Хорошо. Прими ванну. Надень свое лучшее платье. Вооз сегодня работает допоздна, так что спать ему придется на току. Ты прокрадываешься туда с наступлением темноты и обнажаешь его ноги. Когда он проснется, скажи ему, кто ты такая и что он должен жениться на тебе. Кроме того, собери побольше пшеницы, пока будешь там. Как тебе такой план?

— Обнажить его ноги? Зачем мне обнажать его ноги?

— Ну, знаешь, раскрой ему ступни. — Ноеминь подмигнула.

— Нужно, чтобы его ноги замерзли, и тогда он проснется?

— Нет. Его СТУПНИ. Раскрыть его СТУПНИ.

— Я не понимаю...

— Его пенис, Руфь. Я говорю о его пенисе. Его члене. Его хере. Его стволе. Его любовной палочке. Его посохе мужественности.

— Могла бы так и сказать.

— Раскрой его член и прижмись к нему, пока он спит. Потом, когда он проснется твердым, как скала, и ты будешь рядом с ним, он захочет тебя. Позволь ему овладеть тобой. Бедняга, вероятно, давненько не трахался, и ему снова захочется этого так сильно, что к завтрашнему вечеру он будет твоим мужем.

— Хороший план. Отличный план. Но можем мы вернуться к той части, где я вытаскиваю его член из одежды, пока он спит?

 

***

 

Элеонор так понравился ее рассказ, что она забыла, что это школьное задание, пока отец Джонс, которого прозвали отцом Боунсом из—за его почти скелетообразного телосложения, не попросил всех сдать свои тетради. Поскольку он был заместителем, Элеонор сомневалась, что он вообще читал их рассказы. Типичная напряженная работа, верно?

Ошибка.

На следующий день Элеонор вызвали к директору, заместителю директора и пожилому школьному психологу миссис Оутс. Очевидно, интимные описания Элеонорой полового акта — включая минет на току — между молодой вдовой и пожилым мужчиной убедили администрацию, что она сама ведет активную половую жизнь. Поскольку она была несовершеннолетней незамужней ученицей католической средней школы, подписавшей школьный кодекс чести, все прошло не очень хорошо. Когда они пригрозили позвонить ее матери, Элеонор умоляла их вместо этого позвонить ее священнику.

Она никогда в жизни не слышала более желанного звука, чем рев мотора мотоцикла «Дукати» за дверью кабинета директора школы.

— Что она натворила на этот раз? — спросил Сорен, входя в кабинет.

— Я… — начала Элеонор, но это было все, что она успела сказать.

— Не ты, — прервал Сорен. — Кто—нибудь еще кроме Элеонор, пожалуйста.

Директор объяснил ситуацию — наглядный сюжет, сексуальное содержание, специфичность интимных деталей. Сорен взял тетрадь с рассказом у директора и сел в кресло, читая его, а все смотрели и ждали его вердикта. Если не считать ее, Сорен был самым молодым человеком в комнате, по крайней мере, лет на двадцать, и все же вокруг него витала аура авторитета. Все подчинялись ему. Если он не сможет вытащить ее из этого, то никто не сможет.

— Элеонор, ты не закончила историю, — наконец произнес он.

— Хорошо, что она этого не сделала, — ответил отец Джонс. — Это и так достаточно плохо.

— Плохо? Мне показалось, что все довольно хорошо написано.

— Хорошо? — Отец Джонс чуть не поперхнулся этим словом. — Это откровенно сексуально. Это задание по Библии, а не по письмам из Пентхауса.

— Вы говорили студентам, что они не могут включать сексуальное содержание в свои рассказы? — спросил Сорен.

— Дело не столько в содержании, сколько в подтексте, — сказала школьный консультант самым умиротворяющим тоном. — Никто не мог бы описать секс так красочно, если бы у него его не было. Мисс Шрайбер, как и все студенты, подписала кодекс чести. Секс вне брака является нарушением кодекса.

— Тогда, я полагаю, Руфь были бы не рады в этой школе. Как и царице Есфирь, Тамар или царю Давиду.

— Отец Стернс, — сказала миссис Оутс, школьный психолог, — мы все знаем, что отец Элеонор недавно умер, и нас встревожили некоторые детали этой истории. Например, Руфь, называющая Вооза своим отцом во время полового акта.

Элеонор открыла рот, чтобы защититься. Сорен поднял руку, призывая ее к молчанию.

— Я полагаю, вы имеете в виду диалог, в котором Вооз спрашивает: «Кто твой папочка?», и Руфь отвечает: «Ты, Вово?»

— Ну... да, — сказала миссис Оутс, краснея.

Сорен повернулся к Элеонор. «Извини», — одними губами произнесла она и подавила желание назвать его «Вово». Сорен вздохнул и посмотрел на школьного психолога.

— Кто твой папочка? — повторил Сорен. — Это и есть предполагаемый крик Элеонор о помощи?

Психолог попыталась ответить, но директор перебил ее.

— Написание такой истории кажется странным поведением для молодой девушки, чей отец был убит на прошлой неделе. Наши соболезнования, конечно, но вы понимаете нашу озабоченность?