— У меня больше нет вопросов, — мальчишка потянулся, обвил Ромина руками и уткнулся лицом ему в грудь. — Я обещал обнять тебя, Мин.

Некромант застыл. Он был уверен, что несколько дней назад, духом, вылетевшим из тела, был Лино, а сейчас перед ним Илит... Но он говорил то, о чём мог знать только Лино…

Идиот! Какой же он всё-таки идиот! За те минуты, что они только что проговорили, он не обратил внимание на уверенный, немного насмешливый взгляд карих глаз, на бойкие ответы. Ромин судорожно вцепился в мальчишку и прижал к себе так сильно, что тот тихонько охнул.

— Скажи… — прошептал маг, — прошу, скажи…

— Что? — и столько насмешки в этом коротком вопросе.

— Пожалуйста, милый, скажи: что ты помнишь?

— Как на меня упали обломки стены, или как дважды закончил академию? А может, как один злой, невыспавшийся некромант забрался на крышу, потому что призрачный мальчишка помешал ему спать? — Мужчина со стоном сжал его ещё сильнее. — Ты раздавишь меня, Мин, — выдохнул тот, и Ромин чуть ослабил хватку.

Счастье просто переполняло его, и он стал покрывать любимое лицо быстрыми, коротким поцелуями. Помнит! Он помнит! Милый, родной, драгоценный — он вспомнил! Взгляд наткнулся на белую прядь, и это немного остудило пыл Ромина. Пальцы сами потянулись к волосам — так вот почему! Вот причина того, почему он так долго не приходил в себя!

— И как мне теперь называть тебя? — тихо спросил Ромин, отводя взгляд от волос и глядя в дорогие глаза.

— Именем, которое для меня дороже всех. Тем, что дал мне ты.

— Лино, — выдохнул Ромин. — Лино! Мой милый, сладкий Лино!

Губы вновь вернулись к его щеке, но мальчишка быстро поймал их своими, требуя настоящего поцелуя. И Ромин целовал… Целовал, пока Лино не задрожал, пока не запустил руки в его волосы, прижимаясь ещё теснее, пока не откинул голову назад, ловя ртом воздух. Маг провёл пальцами по оголившейся шее, собираясь поцеловать и её, но его внимание снова привлекла ниспадающая седая прядь.

— Как это произошло? — спросил он, поймав её рукой. — Что случилось?

— О, какой же ты дотошный, Ромин! — Лино мгновенно нахмурился. — Просто того, что я помню, недостаточно?

— Мне необходимо знать, милый.

— Увидел разлом, мне поплохело и пришли воспоминания. Первым было то, как я стоял посреди такого же разлома, и он поглощал меня. Потом увидел, как ты бежишь: лицо, полное отчаяния, от осознания того, что не успеешь меня спасти, и твой крик, ну а затем… Затем хлынули сразу тысячи событий и образов.

— И всё?

— Что ты хочешь услышать? Что мне было больно? Что мою голову разрывало на части, и я думал, что умру или свихнусь там? — наверное, лицо Ромина сейчас выражало ужас и страх, потому что Лино резко замолчал и обхватил его ладонями. — Вот поэтому я и не хотел говорить. Думаешь, не понимаю, как ты волнуешься за меня? Ты же видишь, что сейчас я в порядке? Я справился, как обычно, странным методом, но ведь справился. Когда боль стала совсем невыносимой, я вылетел из тела.

— Случайно или осознанно?

— Осознанно. Вместе с воспоминаниями пришло и понимание, что я просто могу это. А потом я поставил щит над телом и полетел за помощью. Дальше ты знаешь.

— Значит, ты помнил всё уже тогда, будучи духом? Почему не сказал мне?

— А если бы я вернулся в тело и снова забыл? Или того хуже — всё-таки поехал бы головушкой? Не бучи уверенным, я бы ни за что не стал обнадёживать тебя, Ромин.

— Перед тем как открылся разлом, я пошёл искать тебя, чтобы поговорить, — сказал маг, садясь на кровати.

— Неужто раскаялся, что прогнал меня?

— Между прочим, ты серьёзно разозлил меня тогда.

— Ну прости, мне явно недоставало немного мозгов. Поразительно, как ты вообще терпел все мои выходки весь последний год, — Лино усмехнулся, растягиваясь на постели.

— Хочешь сказать, что больше никаких выходок не будет? Что, вот прям совсем?!

— Не-е, ну так категорично я не могу обещать, — мальчишка со смешком поднялся и прижался к спине некроманта. — Но то, что ты уже никогда от меня не избавишься, я тебе гарантирую. А ещё я хочу, чтобы ты кое-что исправил.

— Что же?

— Мой первый раз! Кстати, у меня никого не было и в первой жизни, так что ты — единственный. И ты умудрился его испортить! Умом-то я всё понимаю, но и то поганое чувство всё ещё помню.

— О, милый! — Ромин повернулся к юноше и заключил его в объятья. — У нас будет тысячи и тысячи ночей, и я обещаю, что ты больше никогда не испытаешь подобного.

— Хочу сейчас.

— Сейчас тебе нужно поесть и отдохнуть.

— Я не голоден, а по поводу отдыха — сам сказал, что я провалялся трое с лишним суток.

— Лино…

— Мне что, умолять тебя? — Лино чуть отстранился, хитро сощурил глаза, стянул с себя тонкую ночную рубаху, оголяя стройное гибкое тело. Откинулся спиной на кровать и медленно повёл ладошкой по своей груди, спускаясь к плоскому животу. Ещё медленнее развёл в стороны ноги, сгибая в коленях, и второй рукой легонько коснулся тугой дырочки, а потом томно прошептал: — Возьми же меня, Мин.

Какое там умолять! В штанах всё тут же налилось и отвердело! Мужчина резко перехватил ладонь, призывно поглаживающую анус, и с хрипом выдохнул:

— Ты мелкий демонёнок, Лино!

— Ага, я в курсе. Так что там у нас с исправлением впечатлений?

Ромин быстро потянулся к ящику стола, недолго порывшись, нашёл заживляющую мазь и вновь вернулся взглядом к Лино, навис над ним.

— Ты сейчас будешь очень громко стонать, милый.

— Ну не зна-аю, ты ещё даже не прикоснулся ко мне, — насмешливо ответил Лино.

— А затем пошло поскуливать, и только потом — умолять.

— А ты всё ещё болтаешь, и никаких действий. Ах!..

Мальчишка резко выдохнул, ощутив, как Ромин просунул скользкий кончик пальца в его тугую попку и впился в дрогнувшие губы.

***

Лино чувствовал себя всё ещё немного странно. Он помнил абсолютно всё, но некоторые воспоминания были будто смазанными, а то и вовсе путались, кроме связанных с Ромином. Тут всё было кристально чётко: каждый проведённый с ним день, да едва ли не каждое сказанное слово. Может, потому, что именно за Ромина он цеплялся, когда воспоминания обрушились на него, а может от того, что некромант — единственный, кто важен для него.

Ромин спустился влажными поцелуями на его шею, заскользил по ней губами, ещё и вылизывая языком, и Лино мелко задрожал, откидывая голову и ещё больше подставляясь. Он отлично помнил их первый раз, да и те поцелуи и ласки, что были до него, но сейчас всё ощущалось иначе — острее, ярче, желаннее. Правильнее! Он вроде всё ещё был тем же юношей, что и несколько недель назад, но в то же время больше не являлся им в полной мере. Он прекрасно осознавал, что воспоминания, опыт и характер призрака взяли верх над его личностью, но это не тревожило, наоборот — так было правильно! Так он чувствовал себя целым. Обо всём этом он уже успел подумать, пока любовался спящим лицом Ромина, а сейчас… Сейчас он хотел только чувствовать!

Губы любимого подобрались к соску и втянули его, чуть сжимая, вызывая табун мурашек, и одновременно с этим, палец Ромина, медленно выводящий круги у входа, вновь скользнул внутрь, тут же задевая простату. Лино закусил губу и выгнулся навстречу, сам насаживаясь на него и потираясь чувствительным местечком, протяжно застонал. Тело бросило в дрожь от восторга. О, пожалуйста… Пожалуйста! Вот теперь Лино и впрямь готов был умолять, потому что Ромин замер, застыл и вообще ничего не делал! Лино открыл глаза и встретился с насмешливым взглядом. Вот же гад! Издевается, да?

Лино толкнулся вперёд с тихим стоном, а затем снова и снова, скользя узкой дырочкой по пальцу Ромина, не отводя взгляда, глаза в глаза, наблюдая за каждой меняющейся в лице эмоцией. Облизав свои губы, чуть приоткрыл их, застонал громче, и Мин не выдержал — тихо рыкнул и жадно впился в них, в перерыве выдыхая: «Мой сладкий мальчик…» Юноша прикрыл глаза, внутри разлилось невероятное тепло от осознания, что это он вызывает в Ромине такую страсть.

Когда второй палец осторожно проник внутрь, Лино почувствовал, как стенки плотно обхватывают Ромина, как медленно растягиваются, сжимаются вокруг, и от этих ощущений его бросило в жар. Как же он хотел его! Хотел больше и глубже! Хотел пульсирующий горячий член внутри, как тогда, в их первый раз. Лино со стоном откинул голову на подушки, прерывая поцелуй и хватая воздух припухшими губами.

Ромин спустился вниз, выцеловывая живот, огладил рукой бедро, а потом обхватил губами подрагивающий член юноши и, посасывая, прошёлся по головке языком, при этом ни на секунду не переставая массировать простату. Лино резко выгнулся и кончил, сам не ожидая, что его так быстро накроет, а Мин всё продолжал сжимать его своим ртом, ловя последние отголоски наслаждения. Тяжело дыша, он прикрыл глаза, переживая полученное удовольствие. Это, конечно, было прекрасно… Даже более чем прекрасно, но не то, чего он хотел! Не вместе, не внутри него, не сливаясь в единое целое! Лино приподнялся на локтях и посмотрел на Ромина, сидящего меж его ног и пожиравшего его взглядом.

— Только посмей на этом остановиться, — выдохнул юноша.

— Милый, ты переоцениваешь мои возможности, — Ромин потянулся к его ноге и погладил пальцами стройные икры. — Боюсь, я не в силах остановиться, когда ты лежишь здесь такой растрёпанный, обнажённый, открытый, желанный и жаждущий. Когда твоя дырочка так призывно сжимается…

И в подтверждение своих слов он неглубоко протолкнул пальцы в анус, а мышцы буквально сами сжались, втягивая их глубже. И снова — в дрожь, а член стоит так, будто он и не кончал только что. Но затрясло Лино вовсе не от этого, а потому, что Ромин обхватил его щиколотку и, склонившись, стал выцеловывать пальчики на ногах. О все высшие силы на свете! Спасибо! Спасибо вам за него! Спасибо за то, что позволили быть с ним! На глаза навернулись слёзы, и Лино со всхлипом вдохнул. Такая, казалось бы, незатейливая ласка, но его просто затопило нежностью, от осознания что его любят ТАК сильно. Ромин навис над ним, заглядывая в глаза.