Я догадывался, а сейчас полностью убедился, что это были родные братья, юный бог весны Бальдр и Хёд, слепец, тот, в чьи руки была вложена смертоносная стрела, поразившая светлого бога, а вложил ему в руки эту стрелу никто иной, как коварный бог огня Локи. И, видимо, теперь давно примирившиеся братья были отпущены из подземного царства мёртвых, но для чего?.. ведь в преданиях сказано, что Бальдр и его невольный убийца возродятся только после гибели всех девяти миров. Значит, ибо пророчества лгут, либо случилось что‑то поистине потрясающее, ради чего можно смягчиться даже жестокому сердцу владычицы Хель.

Но тут из‑за завесы огня послышался звон мечей и яростные крики, сменившиеся за тем жутким воем, и нарастающий гул мгновенно прекратился, а застывшие языки пламени почернели и осыпались бело‑серым пеплом, с лёгким шелестом усеявшим почти всю долину. Из этого серого облака один за другим и появились все асы. Они весело болтали и смеялись, но я заметил, что все они сторонились гордого красавца Локи, повинного в столь многих злодеяниях против богов и людей, что и думать об этом было неприятно, а говорить тем более. Хёда не сторонились, но и не заговаривали с ним. Лишь Бальдр стоял рядом с братом, держа за руку и что‑то рассказывая, наверное, описывал окружающую обстановку.

Асы медленно двинулись к нам. Впереди на своём Слейпнире ехал Один. Его позолоченный крылатый шлем с плюмажем, серебристая кольчуга, поверх которой был наброшен тёмно‑синий плащ и позолоченное копьё Гугнир, которое никогда не пролетает мимо цели в правой руке, горделивая осанка – всё говорило о величии и мудрости, которые ведомы только богам. Остановив коня, Один спешился и, сделав несколько шагов к нам, заговорил:

– Я и мои побратимы и сыны знают вас. Не бойтесь, подойдите ко мне и встаньте в линию, чтобы я мог видеть каждого из вас. Итак, пусть выйдет вперёд тот, кого я назову.

И ведя рукой слева направо, он произносил, указывая рукой в боевой металлической перчатки на одного из нас, и каждый из нас знал, что он обращается именно к нему, уж такова сила каждого из богов, внушать понимания без слов или скрытый смысл слов.

– Сын морей!

Польщённый Хауг выступил вперёд и низко поклонился.

– Мой побратим, добрейший Ньёрд, хранил твой дракар от бурь даже когда ты забывал молить его об этом. Отныне ты, и твои нидинги, все те, кто плавал с тобой и ходил в бой, те, кто был вне закона на своей родине, прощены!

И к Хаугу подошёл один из асов, ван по рождению, бог морских ветров, Ньёрд. На нём не было доспехов, зелёно‑голубой плащ развивался, казалось, без ветра, а зеленоватые глаза смотрели приветливо и мягко. Он положил руку на плечо Хауга и сказал приятным бархатистым голосом:

– Я ждал тебя! Множество даров ты приносил мне, но знай, Хауг Грозный, единожды не справиться мне с судьбой, и тогда норны решат твою участь!

С этими непонятными словами он вложил в руку Хауга камень, цвета морской воды как и его собственные плащ и глаза, цвета его стихии, камень этот был надет на узкий кожаный ремешок.

– Храни его и помни, что дар этот защитит не только тебя, но и дочь твою. Передай ей его, когда сочтёшь нужным, чтобы носила она его не снимая. А до тех пор ты носи его на груди, да прибудет с тобой удача!

И он вновь отошёл к остальным асам, что молча стояли поодаль. Хауг так смутился, что не смог выговорить ни слова, а лишь переминался с ноги на ногу.

– Сын битвы, выйди!

– Эдвин вышел вперёд и приклонил колено.

– Я не слышал, о чём говорил всевладыка с Эдвином. Но когда тот вернулся на место, глаза его сияли. За ним по очереди выходили Дуглас, Хасгир, Гуннлёд и Халед. У меня не осталось в памяти их беседы с Одином. Возвращаясь после беседы, каждый обычно отходил в сторону. И вот нас осталось девять. И почему‑то сразу воцарилась какая‑то гнетущая тишина. И, кажется, я понимал, почему, ведь по крайней мере пятеро из нас совершили слишком много зла, и были недостойны внимания богов.

– – Сын земли, выйди!

– Геррет шагнул вперёд.

– – Твой народ совершил много дурного против богов, но ты искупил всё зло своей отвагой. Иди с миром, Сын земли, и правь своим народом мудро и справедливо!

– Просветлённый Геррет отошёл к нашим товарищам.

– Сын камня, выйди! Множество преступлений совершены твоими предками по их собственной воле, а не по незнанию. Но ты доказал своей верностью и мужеством в бою, что твой народ отныне не подвластен тьме! Ты будешь прощён живущими и на небесах, и на земле.

– Мэроп согнулся в низком поклоне. Кое‑кто фыркнул, я сам еле сдержал улыбку, интересно было видеть, как каменный исполин сгибает и разгибает высокую фигуру.

– – Сыны волков, выйдите!

– Оба берсерка одновременно шагнули вперёд и поклонились. К ним тут же подошёл Хёд и положил руки обоим на плечи, тем самым как бы связав их. Я заметил на груди у Хёда на витом кожаном шнурке оберег: костяное изображение волка в прыжке с яркими смарагдами вместо глаз.

– – Я знал твоего отца, Арне, хоть он и не подозревал об этом. Хёдмин Ингварссон был отважным человеком. Дар, которым наградил его мой отец, он нёс с честью! А ты, славный Торгрим, я слышал, не прочь променять свой дар берсерка на молот и наковальню? – он улыбнулся, и сразу теплом повеяло на всех нас.

– «Повезло, – подумал я, – нашим берсеркам, у них такой могущественный покровитель. Ведь, известно, что Хёд единственный, кто владел почти в равной мере всеми качествами, свойственными другим асам. В нём сочетались и справедливость и воинское умение Тюра с мудростью бога‑стража Хеймдалля, сдержанность молчаливого бога лесов Видара с вспыльчивостью Локи, доброта Ньёрда и красота Бальдра с силой Тора, быстроту и ловкость самого меткого лучника среди асов Ульра с талантом стихотворца, певца и музыканта, свойственным богу поэтов Браги. И, я так подозреваю это были ещё не все качества и умения. Одним словом, нашим друзьям повезло с покровителем. Затем к Торгриму подошёл могучий рыжеволосый и рыжебородый великан, как две капли воды похожий на нашего викинга, бог грозы Тор, первый после Одина в семье асов.

– – Недаром, ты носишь такое имя! Я буду тебе защитой и помощью! Покровительство двух или нескольких богов сразу ещё никому не вредило. Думаю, мой единокровный брат не станет возражать.

– И он со смехом взял за руку своего единокровного брата. Необычное это было зрелище, необычное и потрясающее: двое из самых сильнейших богов в образе самых могучих воинов стоят, держась за руки и улыбаются.

– Когда берсерки, обсуждая случившееся отошли к остальным, Один снова объявил:

– – Сын света, выйди!

– Я удивлённо вскинул глаза, ведь детьми света или воздуха всегда называли эльфов, а Лаурендиль уже прошёл «процедуру очищения» как позже назвал её Доррен. Но долго удивляться мне не пришлось, тяжёлая рука Мартина буквально выпихнула меня вперёд.

– Я стоял перед владыкой, растерянный, не зная, куда девать глаза от смущения, кажется, я густо покраснел. Никогда не думал, что общаться один на один с богами будет так тяжело. И что самое неприятное, на тебя смотрят друзья и соратники, которые видят в тебе образец для подражания, для которых ты вождь, а вождь вот стоит словно провинившийся ученик перед директором.

– – Ты растерян, – начал Один, – ты не знаешь, что делать. норны знают, какой узор выткать на полотне жизни, и они судили так, что тебе суждено взять на себя ответственность за всех ныне живущих в волшебных странах от западных гор до восточных равнин, от северных морей до южных пустынь. Но тебе кажется эта ноша невыносимо тяжёлой. Ты справишься, обязательно справишься, я знаю это, хотя мне самому порой сложно разгадать премудрые узоры трёх сестёр, ведь мудрые норны, Урд, Верданди и Скульд, которых, люди называют прошлое, настоящее и будущее, видят гораздо лучше богов и даже я не в силах проникнуть в их замыслы. Но тебе судили они не только властвовать, но и страдать. Я смогу оберечь тебя от многих бед, но ни я, ни самый мудрейший среди целителей Видар не сможем исцелить твоё сердце от боли, которую придётся перенести тебе, боли, более жестокой, чем рана.

– Голос владыки девяти миров звучал печально, а в моей душе он отдавался ударами молота. Неужели мои страдания не закончится? Сколько ещё мне придётся мучиться?

– – Ни я, никто либо из нас не сможет дать ответ на этот вопрос, ибо никому неизвестно, когда Скульд решит обрезать нити наших судеб.

– Все вздрогнули, видимо, даже северяне не знали, что боги читают мысли, не прибегая к помощи заклинания телепатии, а значит, если нет заклинания, нет и защиты, а значит, невозможно скрыть свои мысли, вот почему многие так боятся встречи с богами. Ко мне подошёл Ньёрд и опустил руку на плечо, но ничего не сказал, а просто дал понять, что берёт меня под своё покровительство. Следом за ним ко мне подошёл Видар, ас в зелёно‑коричневых одеждах и молча протянул какой‑то пузырёк. Подошедший следом Хеннер, ас с весёлой улыбкой, но грустными глазами, пояснил:

– – Это тебе может пригодиться. Этот эликсир исцелит твои раны, если иные средства будут бессильны.

– И, улыбнувшись, добавил:

– – Мудрый Видар слишком погружён в изучение свойств трав и растений, что отвык от долгих речей. Он предпочитает действовать, а не говорить.

– – Помни чёрного вестника, – вдруг заговорил Ульр, самый ловкий и быстрый среди асов, – никогда не расставайся с теми, с кем связан!

– Не успел я понять услышанное, как вперёд вышел статный красавец с гордым и надменным выражением на красивом тонко очерченном лице, Локи, и произнёс своим чистым голосом:

– верь соединению трёх цветов и опасайся соединения трёх стихий.

– А Хеймдалль добавил:

– – И одной из девяти.

– Но Ньёрд тут же поспешил меня успокоить:

– – Ты же слышал первые слова бога огня. Он сказал, что ты должен верить соединению трёх цветов, каких, ты скоро сам поймёшь. И ещё знай, что северо‑западный ветер приносит счастье, а белые лебеди запада принесут тебе удачу!