ГЛАВА 8

Со смерти Роберта прошла неделя. Очерк о его убийстве перешел со второй страницы новостей и затерялся между рекламой обуви «Робинсон-Мэй» и «Нордстром». Что означало на полицейском жаргоне – расследование продолжается.

Во вторник вечером писательская группа «Соучастники преступления» собралась снова. Главной темой по-прежнему оставалось убийство Роба, а если быть более точным, последующее расследование. Казалось, что Чан и Риордан навестили всех присутствующих. Я думаю, что по большей части они находили это слегка возбуждающим, и все же мне казалось, что мои партнеры по несчастью тайно наблюдают за мной. Разговор шел с некой искусственной нетерпеливостью? Что-то неловкое в паузах?

От Клода вот уже часов восемь не было новостей. Мини-булыжники Грании (она клялась, что это печенье с мюсли) были разобраны (хотя я не заметил, чтобы кто-то решился рискнуть своими зубами), сварено четыре литра кофе, а обсуждение плавно перешло от Роба к другим темам.

— Это, конечно, не детективный фильм, но худший, что я вообще видел, — высказался Макс, — это «Бвана Черт» с Робертом Стеком.

— Я смотрел его, — отозвался Тед, — в позапрошлое воскресенье, когда я ждал Джин.

— Я была дома в прошлое воскресенье, — мгновенно ответила Джин.

— Позапрошлый вечер воскресенья, сладкий пирожочек.

Да, он называет ее «сладкий пирожочек», а она его — «медовая булочка». Я, наверное, ничего не понимаю в выпечке.

— В воскресенье вечером я была дома. Это накануне, в субботу вечером, я гуляла допоздна, — запротестовала Джин. — Я ходила в кино с коллегой из офиса, — добавила она для остальной части нашего бенефиса.

Ах, да, всемирно известное алиби «я был в кино». Итак, Джин пропала без вести то ли в воскресенье вечером, то ли в субботу вечером? Не то, чтобы это имело значение для меня, но, похоже, это имело значение для Джин — и это само по себе стоило того, чтобы проверить программу за предыдущую неделю, чтобы посмотреть, в какой вечер «Бвана Черт» транслировался по телевидению.

Вот как все было запущено. Я реально размышлял, могла ли миниатюрная Джин убить Роберта. Не обращайте внимания на такие тривиальные соображения, как мотив. Да и какой у нее мог быть мотив? Не припомню, чтобы Роберт разговаривал с ней.

— Да, — произнес Макс, очевидно, не видя ничего странного в крошечном разногласии Джин и Теда по поводу ее алиби — лучшую часть показали ближе к концу, когда львы съели местного ребенка, и жена белого охотника кричала на одного из них: «Животное!»

— Знаешь, этот фильм основан на реальных событиях, — сообщила Джин Максу, на что он рассмеялся.

Грания прервала его хохот.

— Мы что, всю ночь будем ждать Клода? — Сегодня вечером на ней были скучные брюки и черная сорочка. Свой широкий рот она очертила маково-красной помадой. Мне стало интересно, по какому поводу такой боевой раскрас? Собрание членов ее военизированного кулинарного клуба?

Макс перестал смеяться и пристально посмотрел на нее.

— Это невоспитанно, — продолжила Грания. — Мы все пришли поучаствовать в «Соучастниках преступления» или как там это называется.

— Всегда думаешь о других, да, лапочка моя?

Грания покраснела и вскинула голову.

Я подумал, не была ли эта фраза взрослой гетеросексуальной версией дергания за косичку.

— Мы можем начать, — согласился я, бросив последний взгляд на дверь.

Макс ухмыльнулся, стащил печенье и запихнул его в рот. Был ли этот хрустящий звук, который мы все услышали, стоном последней его пломбы?

— Ну, мы переписали вторую главу, — начала Джин, раздавая копии по кругу.

Кто-то застонал. Я надеялся, что это был не я, хотя и не был уверен.

— Ну, мы подумали, что Клод сделал несколько хороших замечаний об угле входа и пятнах крови на плаще. И даже очень искусный пантомим, вероятно, закричал бы… — начала Джин, немного защищаясь.

— Так где же Ла Пьерра? — перебил Макс, закидывая ноги на длинный стол.

Тед раздраженно сказал:

— Кого это волнует? Ты перебиваешь Джин.

— Прости, Джин.

Джин протянула Максу копию. Они с Тедом как обычно поиграли в любимую «Ты-первый-Нет-ты-первый», и Джин, наконец, плюхнулась в шератоновское кресло.

— Сегодня вечером будет читать Джин, — объявил Тед и лучезарно ей улыбнулся.

Грания вздохнула всем видом демонстрируя нечеловеческое терпение.

Пока Джин читала, я сидел и машинально следил за ней, все это время мысленно пытаясь сложить «кубик-Рубик» отсутствие Клода. Он все еще злился? Не считая двух оставленных им сообщений, я не слышал о нем ничего с нашего воскресного телефонного разговора. Не похоже на Клода. Его недовольство никогда не длилось больше нескольких часов.

Джин читала успокаивающим голосом, идеально подходящим для чтения детям перед сном.

Я рассеянно сделал пометки на полях. Роберт был убит в переулке возле своей квартиры. Почему? Почему не в квартире? Потому что он не привел своего убийцу с собой домой? Он пошел на встречу с кем-то. И все же он вернулся в «Голубой попугай» один. Затем, вместо того чтобы искать меня, он отправился домой. И кто-то убил его в переулке. Что могло заманить Роберта в переулок?

Все перешли на следующую страницу. Я перевернул свою.

Допустим, я маньяк-убийца, который хочет убить Роберта в каком-нибудь уединенном месте. Как бы я это сделал? Я мог бы подойти к его двери поздно ночью и сказать: «Извините, что разбудил вас, но у меня возникли проблемы с машиной, и мой кусок хлама застрял на вашем заднем дворе, блокируя переулок».

И Роберт, особо не отличающийся осторожностью и здравым смыслом, был бы рад оказать услугу и, естественно, предложил бы свою помощь, и мы бы вышли.

А когда все закончилось, я бы смог незаметно уехать в окровавленной одежде. У Роберта не было времени сопротивляться, но нападавший не хотел рисковать. Глухие удары и стоны из соседней квартиры могли вызвать беспокойство. Не то что в переулке, обители бродяг и алкашей.

Я поднял глаза и заметил, что Макс пристально смотрит на Гранию. Почувствовав мой пристальный взгляд, он холодно посмотрел на меня и повернулся к рукописи, которую держал в руках. Грания вытащила карандаш из волос и обвела абзац.

— Эйвери задумчиво прищурился на вопрос инспектора, — прочитала Джин. — Зачем кому-то понадобилось убивать пантомима?

— Пойди разберись, — пробормотала Грания.

Макс подавил смешок.

* * * * *

Когда встреча закончилась, и мои соучастники ушли, я почувствовал беспокойство. Обошел все входы и выходы, запер их на засовы. Затем поднялся наверх и обошел свою квартиру. Я включил компьютер, вошел в систему и понял, что в моем мозгу меньше, чем на заставке экрана. Снова отключил устройство, поставил фильм «Черный лебедь» и пошел на кухню складывать посуду в посудомоечную машину.

Мне нужно было чем-то заняться и загрузить себя так, чтобы не думать и расслабиться настолько, чтобы заснуть, не прибегая к химическим веществам. Я наполнил одиночество грохотом посудомоечной машины и голосами Тайрона Пауэра и Морин О'Хары⁷. Мне очень даже по душе добротно исполненное злодейство.

В гостиной я растянулся на полу и проделал упражнения на глубокое дыхание. Я чувствовал, как твердое дерево ударяется о мои кости. Мой позвоночник словно скрутило в дюжине мест. Вот это да. Проблемы среднего возраста почти нагнали меня. Я со стоном встал и заставил себя повторить движения Тай-чи. «Прикосновение к Южному Ветру». «Прикосновение к Восточному Ветру». «Прилив приходит». «Прилив уходит».

Самое смешное, что через несколько минут я действительно почувствовал себя лучше и более спокойным. Как будто я мог согнуться, не сломавшись — эмоционально и физически. Я перешел к жестким движениям в стиле «Брось вызов Дракону», «Брось вызов Леопарду», «Брось вызов копам». Впервые я начал заниматься Тай-чи в колледже, и помимо того, что практика способствовала расслабленному умственному настрою — то, чего у меня нет от природы — как результат, появилось большей гибкости, координации и равновесия. Да, я знал, что не всем подобная практика придется по вкусу. Я не мог, например, представить себе детектива Риордана, решившего сменить избиение боксерской груши или марш-броски на несколько миль в потной одежде в пользу «Птицы со сложенным крылом».

Полчаса спустя я направился в душ. Когда вышел, то заметил мигающую лампочку на моем автоответчике. Если учесть уровень моей растерянности вечером, звонок я мог получить еще днем. Я прокрутил сообщение, но это был не Клод. Звонил Брюс Грин. Несмотря на слова, он звучал неожиданно неуверенно.

— Привет, Эдриан. Это Брюс. Я просто хотел спросить, когда ты захочешь со мной поужинать? Позвони мне.

Я поднял трубку и медленно положил ее на место. Слишком поздно звонить сейчас. Кроме того... привычка к одиночеству уже укоренилась во мне. Если не считать случайных приступов одиночества, мой статус был таким же комфортным, как у крота, уютно устроившегося в своей норе, и таким же безопасным. Хотел ли я рисковать этим с трудом завоеванным равновесием?

Я вспомнил долгие мучительные месяцы после ухода Мела.

Пройдя на кухню, я приготовил стакан молочного ароматизированного Овалтина, вернулся к дивану и положил ноги на его подлокотник, наблюдая за окончанием «Черного лебедя». Потянулся к фотоальбому, который оставила мне Тара и лениво его пролистал.

Она была права. Роберт принимал участие практически во всем. Вот он слева снизу с «Теннисной командой». Я вжался в кресло рядом с ним, улыбаясь какой-то уже давно забытой шутке. Вспомнил, что эта фотография была сделана за несколько недель до того, как я заболел.

Еще одна фотография Роба с членами Журналистского клуба — и понял по этой знакомой усмешке, что он только что выкинул очередной прикол. Все вокруг него смеялись. Я перевернул страницу и увидел состаренного Роберта оруженосцем королевы бала Бриттани Гринвал. Боже, они выглядели бессовестно молодо. Он тогда сказал, что от нее пахло макаронами с сыром. Я был в больнице во время выпускного вечера, но вспомнил. Тогда, перед летними каникулами, кажется разразился какой-то скандал? Что-то связанное с ....