XXXII

Артур Дент в лесной чаще был так увлечен своим занятием, что не услышал, как подошел Форд.

Занятие же он себе нашел прелюбопытное, и вот в чем оно состояло: на широком плоском валуне он выцарапал большой квадрат и расчертил его клетками, тринадцать на тринадцать.

Затем он набрал кучку маленьких плоских камешков и нацарапал на каждом по букве. За всем этим наблюдали с безразличным видом два уцелевших туземца, которым Артур Дент пытался объяснить замысловатые концепции, воплощенные в этих камнях.

Материал усваивался трудно. Ученики уже попытались съесть одни камешки, закопать в землю другие и разбросать остальные вокруг. Наконец, Артуру удалось убедить одного из них положить несколько камешков на расчерченную им доску, но большего в этот день он не достиг. Вместе с духовным кризисом эти существа, казалось, постиг также и стремительный упадок интеллекта.

Пытаясь увлечь их, Артур сам выложил на доске несколько букв и жестами пригласил туземцев присоединяться.

Игра не клеилась.

Форд молча наблюдал из-за дерева.

— Да нет, — возражал Артур одному из туземцев, который только что в порыве отчаяния развалил несколько слов, — нет, «Щ» стоит десять очков, к тому же все слово утраивается, поэтому… Слушай, я же объяснял тебе правила… Да нет же, нет, ну посмотри… Да оставь ты свою дубину… Ладно, начнем сначала. Только в этот раз постарайтесь повнимательнее.

Форд устало оперся о дерево и положил голову на руку.

— Что ты делаешь, Артур? — тихо спросил он.

Артур поглядел по сторонам. Внезапно ему показалось, что со стороны то, чем он занимается, выглядит довольно глупо. Но в детстве эта игра завораживала его как колдовство! Может быть, тогда все было по-другому… То есть будет…

— Да вот, пытаюсь научить пещерных людей играть в «Эрудит», — ответил Артур.

— Какие же они пещерные!

— Да самые натуральные. Пещерные люди.

Форд решил не продолжать.

— Ну, пусть будут пещерные, — сказал он.

— Сизифов труд, — сказал Артур устало. — Все, что они могут — это рычать и ухать, а как это правильно пишется, они не знают.

Артур вздохнул и лег на землю.

— А смысл в чем? — спросил Форд.

— Ну, надо же их как-то развивать! Они же должны развиваться! — воскликнул Артур сердито и расстроенно. Он надеялся, что усталый вздох и сердито-расстроенный возглас как-нибудь помогут ему справиться с ощущением глупости, начинавшим его мучить. Из этого ничего не вышло. Артур поднялся на ноги.

— Слушай, ты можешь представить себе мир, населенный потомками этих… этих уродов, с которыми мы прилетели? — спросил он.

— Что значит представить? — Форд удивленно поднял бровь. — Что тут представлять? Мы с тобой его видели.

— Но, может быть, все-таки… — Артур воздел руки к небу.

— Видели-видели, — покачал головой Форд. — Ничего не попишешь.

Артур пнул со злостью валун.

— Ты рассказал им, что мы нашли? — спросил он.

— А, что? — Форд задумался и не расслышал.

— Ну, про Норвегию, про автограф Старпердуппеля в леднике — ты им это рассказал?

— А смысл? — спросил Форд. — Что это должно для них значить?

— Как это? — не понял Артур, — Как это что? Ты же прекрасно знаешь, что это значит. Это значит, что эта планета — Земля! Что это мой дом! Я здесь родился!

— Родился? Уже? — переспросил Форд.

— Ну, рожусь… рождусь… Буду рожден!

— Ага, не пройдет и двух миллионов лет. Расскажи им и это тоже. Пойди к ним и скажи: «С вашего позволения, мне хотелось бы обратить ваше внимание на тот факт, что через два миллиона лет я буду рожден неподалеку отсюда.» Посмотрим, что они с тобой сделают. Я так думаю, загонят на дерево и поджарят вместе с веткой.

Артур помрачнел.

— Ничего не попишешь, — повторил Форд. — Те придурки там на лугу — твои предки. А не эти горемыки.

Форд прошелся мимо неандертальцев, бессмысленно игравшихся с каменными буквами. Он покачал головой.

— Убирай, Артур, свой «Эрудит», — сказал он. — «Эрудитом» ты человечество не спасешь. Потому что они — не человечество. Человечество сейчас сидит по ту сторону этого холма и снимает про себя репортажи.

Артура передернуло.

— Но что-то же наверняка можно сделать! — воскликнул он.

Он вдруг похолодел от отчаяния. Он здесь, он дома, на Земле — на Земле, будущее у которой отнято ужасающе глупой катастрофой; а теперь, как выясняется, и прошлое тоже!

— Нет. — сказал Форд. — Ничего не поделать. История Земли не изменилась. Это и есть история Земли, понимаешь? Нравится тебе это или нет, но твоя раса происходит от гольгафринян. А через два миллиона лет их уничтожат вогоны. История никогда не меняется. Все сцеплено между собой, все сопрягается, как камешки в мозаике. Природа вещей, старик. Забавная штука.

Форд взял с доски букву «Щ» и зашвырнул ее в заросли крапивы. Там она застигла врасплох молодого кролика, который в ужасе бросился прочь и не останавливался, пока не попался в зубы лисе, которая подавилась одной из его косточек и издохла на берегу реки, воды которой унесли ее труп.

Прошло несколько недель. Форд Префект, утихомирившись и отбросив гордость, завязал отношения с девушкой, служившей на Гольгафринчуме в отделе кадров, и был страшно расстроен, когда она внезапно скончалась, попив речной воды, испорченной трупом дохлой лисицы. Единственная мораль, которую возможно вывести из этой истории, это то, что никогда не следует бросать букву «Щ» в заросли крапивы; но иногда, к сожалению, бывают моменты, когда избежать этого не удается.

Как и в большинстве действительно важных происшествий, эта цепочка событий осталась совершенной тайной для Форда Префекта и Артура Дента. Однажды они сидели и грустно глядели на то, как один из туземцев бездумно передвигает буквы по доске.

— Н-да… — сказал Артур. — Бедные пещерные…

— Они не пещерные…

— Что?

— Да нет, ничего.

Несчастное существо издало жалобный вой и трахнуло по валуну кулаком.

— Все зря. — сказал Артур. — Вся их жизнь — зря.

— Ух-ух ургх-х-х, — проговорил туземец и снова трахнул кулаком по валуну.

— Телефоночисты объехали их на кривой козе.

— Ургх, гр-гр, гр-р-ух! — настаивал туземец, продолжая стучать кулаком по валуну.

— Чего он стучит по валуну? — спросил Артур.

— Мне кажется, он хочет, чтобы ты поиграл с ним в «Эрудит», — сказал Форд. — Он показывает на буквы.

— А-а. Наверно, опять написал «вквывхнлсств». Бедолага. Сколько раз я ему говорил, что в «вквывхнлсств» одна «х»!..

Туземец снова трахнул по валуну кулаком.

Артур и Форд глянули на доску.

И глаза их вылезли на лоб.

Там в мешанине камешков восемь букв выстроились в одну ровную линию.

И из них сложилось два слова.

И слова эти были…

«Сорок два».

— Гр-р-р-ургх гургх гургх, — объяснил туземец. Затем он свирепо разметал буквы и присоединился к своему коллеге, который бессмысленно валялся под соседним деревом.

Форд и Артур глядели на него. Потом они поглядели друг на друга.

— Там было написано то, что я подумал? — спросили они друг у друга одновременно.

— Да, — ответили они друг другу.

— Сорок два, — подтвердил Артур.

— Сорок два, — подтвердил Форд.

Артур подбежал к двум неандертальцам:

— Что, что вы хотели сказать? Что вы имели в виду?

Один из неандертальцев покатался по земле, взбрыкнул ногами в воздух, перекатился на бок и заснул. Второй взобрался на дерево и кинул в Форда Префекта конским каштаном. Что бы они ни хотели сказать, это уже было сказано.

— Да ты сам прекрасно знаешь, что они имели в виду. — сказал Форд.

— Кто, я? Нисколько.

— Сорок два — это число, которое Могучая Дума выдала как Главный ответ.

— Ну, так.

— А Земля — это компьютер, который Могучая Дума сконструировала и построила, чтобы найти Вопрос к Главному ответу.

— Ну, так нам сказали.

— И жизнь на земле была частью компьютерной матрицы.

— Ну, была, если хочешь.

— Хочу — не хочу — при чем тут я? Суть в том, что эти туземцы, эти приматы — изначальная часть программы, а мы и гольгафриняне — нет.

— Но пещерные люди вымирают, а гольгафриняне займут их место — судя по всему.

— Именно. Теперь ты понимаешь, что это значит?

— Нет. Что?

— Ну, неужели ты ничего не замечаешь? — спросил Форд Префект.

Артур посмотрел по сторонам.

— Пропала планета, — сказал он. — Ничего не вышло.

Форд же задумался.

— И все-таки что-то должно было из этого выйти, — сказал он наконец. — Ведь Марвин сказал, что видит Вопрос, записанный в волновых паттернах твоего мозга.

— Не знаю. Не думаю.

— Может быть, это неправильный вопрос. Или правильный, но искаженный. Но может быть, мы сможем догадаться, каков был правильный, если узнаем этот. Только я, если честно, не знаю, как.

Они помолчали. Артур сидел на земле и начал было срывать травинку за травинкой, но это занятие не смогло его как следует увлечь. Он не верил в эту траву. Деревья стояли вокруг какие-то бессмысленные; гряды зеленых холмов уходили в никуда, а будущее выглядело темным туннелем, в конце которого ждал тупик.

Форд потыкал свой суб-Ф-ирный сенсомат. Тот молчал. Форд вздохнул и убрал машинку.

Артур поднял с земли букву своего самодельного «Эрудита». Это оказалась буква «П». Артур вздохнул и вернул букву на землю. Рядом к этой легла буква «А». Артур потянулся и подобрал еще пару букв. Эти буквы оказались буквами «О» и «Ж». По забавному совпадению получившееся слово исключительно точно описало состояние Артура в этот момент. Артур глядел на получившееся слово. Он не составлял его. Оно получилось само, совершенно случайно.

Артур медленно перевел свой мозг на вторую скорость.

— Форд, — сказал он. — Слушай. Если Вопрос записан в волновых паттернах моего мозга, но мое сознание о нем ничего не знает, то он должен быть где-то в моем подсознании.

— Ну да, наверно. Где-то же он должен быть. Не там, так там.

— Тогда, возможно, существует способ выявить этот паттерн подсознания.

— Да ну. Какой же?

— Ну, устроить какой-нибудь эксперимент со случайным выбором, который будет управляться этим паттерном.