XXVIII

На маленькой безымянной планете посреди безвестного участка космоса — безвестного, потому что найти его невозможно, так как он защищен гигантскими полями невероятности, ключ к которым есть лишь у шести человек во всей Галактике — лил дождь.

Дождь лил как из ведра, уже много часов. Он поднял туманы над морем, хлестал по деревьям; он превратил полосу прибрежных дюн в непроходимое месиво.

Струи дождя плясали чечетку на покосившейся жестяной крыше маленькой хижины, стоявшей посреди этих дюн. Дождь превратил в реку тропинку, что вела от этой хижины к берегу моря, и разметал горки занятных раковин, собранных возле нее.

В хижине шум дождя, бьющего в крышу, оглушал, но ее обитатель не обращал на него внимания. Он был занят.

Это был высокий худой человек с нечесаной копной соломенных волос, сырых из-за протекающей крыши. Одежда на нем была старая, он заметно горбился, и глаза его казались закрытыми, несмотря на то, что были открыты.

Посреди хижины стояло старое вытертое кресло, старый потертый стол, лежал старый матрас, несколько подушек и печь-буржуйка — маленькая, но теплая.

В хижине находился также старый и несколько потрепанный кот, и внимание человека сейчас было обращено на кота. Он согнулся над ним.

— Кис-кис, — сказал он. — Кис-кис-кис. Кис хочет рыбку? Хорошая, вкусная рыбка. Кис хочет рыбку?

Кот, похоже, не пришел ни к какому решению по этому вопросу. Он было потянулся обнадеживающе к рыбке, протянутой ему, но отвлекся на комок шерсти, покатившийся по полу.

— Лучше бы кис кушал рыбку. Иначе кис отощает и пропадет. Я так думаю, — сказал человек. В голосе его прозвучала неуверенность.

— Мне кажется, что так будет, — сказал он. — Но как можно это знать?

Он снова протянул коту рыбку.

— Пусть кис думает сам, — сказал он. — Или кушать рыбку, или не кушать рыбку. Я думаю, мне лучше не вмешиваться.

И человек вздохнул.

— Я думаю, рыбка вкусная. Но я также думаю, что дождь мокрый, а кто я такой, чтобы судить?

Он бросил рыбешку на пол перед котом и вернулся в кресло.

— Ага! Мне кажется, я вижу, что ты кушаешь, — сказал он наконец, когда кот исчерпал все развлечения, которые мог предоставить ему комок шерсти на полу, и занялся рыбой.

— Мне нравится, когда я вижу, как ты кушаешь рыбку, — сказал человек, — потому что я думаю, что ты пропадешь, если не будешь кушать.

Человек взял со стола лист бумаги и огрызок карандаша. Бумагу он взял в одну руку, а карандаш в другую, и принялся экспериментировать с различными способами их соединения. Он попробовал держать карандаш под бумагой, потом над бумагой, потом рядом с бумагой. Он попробовал также обернуть бумагой карандаш. Он попробовал провести тупым концом карандаша по бумаге, а потом попробовал провести по бумаге заточенным концом карандаша. Карандаш оставил на бумаге след, и это, как всегда, привело человека в восторг. Затем он взял со стола другой лист бумаги. На нем был кроссворд. Человек проглядел его, заполнил в нем пару слов и утратил к нему интерес.

Он попробовал сесть на собственную руку, и его крайне заинтересовали необычные ощущения в ней.

— Это рыбка издалека, — сказал он. — Во всяком случае, так мне говорили. Или я считаю, что мне так говорили. Когда прилетают люди — или когда мне кажется, что прилетают люди — на шести черных кораблях, тебе они тоже кажутся? Что ты видишь, кис?

Он поглядел на кота, которого способы разделаться с рыбешкой быстро, как только возможно, занимали гораздо больше, чем эти отвлеченные рассуждения.

— А когда я слышу их вопросы, ты слышишь эти вопросы? Что означают для тебя их голоса? Может быть, ты вообще думаешь, что они поют тебе песни.

Человек задумался и нашел в своих рассуждениях слабое звено.

— А может быть, они и поют тебе песни, — сказал он, — а мне кажется, будто они задают мне вопросы.

Он снова умолк. Иногда он молчал по нескольку дней — просто чтобы посмотреть, что будет.

— Как ты думаешь, они прилетали сегодня? — спросил он. — Я думаю, что да. На полу грязь и следы, на столе сигареты и виски, в твоей миске рыба, а в моей памяти — их прилет. Все это, конечно, мало о чем говорит, я знаю, но все вообще мало о чем говорит. Смотри, что они привезли мне еще. — Человек потянулся к столу. — Кроссворды, словари и калькулятор.

Около часа он игрался с калькулятором. Кот в это время мирно спал, а дождь за стенами лил, как из ведра. Наконец, человек отложил калькулятор.

— Мне кажется, я имею основания думать, что они задают мне вопросы, — сказал он. — Прилетать из такой дали и привозить все эти вещи только затем, чтобы петь тебе песни, было бы очень странным поведением. Во всяком случае, мне так кажется. Но кто знает, кто знает?

Человек вынул из пачки, лежавшей на столе, сигарету и раскурил ее от уголька, выпавшего из печки. Он глубоко затянулся и откинулся в кресле.

— По-моему, я видел сейчас в небе еще один корабль, — сказал он через некоторое время. — Большой и белый. Большого белого я еще никогда не видел, только шесть черных. И шесть зеленых. И еще другие, которые говорят, что прилетели издалека. А больших и белых — ни разу. Может быть, шесть маленьких черных могут иногда казаться одним большим белым. А может быть, мне хочется стаканчик виски. Да, это более вероятно.

Человек нашел на полу возле матраса стакан. В него он налил виски из бутылки и снова сел.

— Возможно, кто-то еще прилетел ко мне в гости, — сказал он.

В ста метрах от него под яростными потоками дождя стояло «Золотое сердце».

Открылся люк, и из него вышли трое, закрывая лица от ветра и дождя.

— Вот там? — спросила Триллиан, перекрикивая дождь.

— Там, — подтвердил Зарнивуп.

— В этом сарае?

— В нем.

— Прикольно, — сказал Зафод.

— Да тут же ничего нет! — сказала Триллиан. — Мы явно не туда попали. Нельзя же управлять Вселенной из сарая!

Они побежали под проливным дождем и остановились, мокрые до нитки, у двери хижины. Они постучали, дрожа крупной дрожью.

Дверь открылась.

— Здравствуйте, — сказал человек.

— Прошу прощения, — начал Зарнивуп, — но я имею основания полагать…

— Это ты управляешь Вселенной? — спросил Зафод.

В ответ человек улыбнулся:

— Я стараюсь этого не делать, — ответил он. — Вы промокли?

Зафод посмотрел на него удивленно:

— А что, по нам не видно? — спросил он.

— То, что видно мне — это одно, — пояснил человек, — но то, что вы, возможно, думаете по этому поводу — может быть совсем другое. Если вы думаете, что тепло вас обсушит, то лучше зайдите внутрь.

Они вошли.

Трое оглядели хижину: Зарнивуп с брезгливостью, Триллиан с интересом, Зафод — с восхищением.

— Слушай, отец, — спросил Зафод, — тебя как зовут?

Человек поглядел на него задумчиво:

— Я не знаю. Да и зачем? Странно было бы как-то называть случайный набор ощущений.

Он пригласил Триллиан присесть в кресло. Сам он примостился на подлокотнике кресла; Зарнивуп облокотился о стол, а Зафод плюхнулся на матрас:

— Вау! — воскликнул он. — Отсель править миром я могу! — и пощекотал кота под подбородком.

— Послушайте, — начал Зарнивуп. — Я должен задать вам несколько вопросов.

— Пожалуйста, — согласился человек. — Если хотите, вы можете также спеть песню моему коту.

— Он это любит? — спросил Зафод.

— Спросите у него, — посоветовал человек.

— Он у тебя что, говорящий?

— Я не помню, чтобы он у меня говорил, — ответил человек. — Но это ничего не значит.

Зарнивуп вынул из кармана блокнот:

— Итак, — сказал он, — вы управляете Вселенной. Это так?

— Как я могу это знать? — ответил человек.

Зарнивуп сделал пометку в блокноте.

— И как давно вы этим занимаетесь?

— Гм. — ответил человек. — Это вопрос о прошлом, я правильно понял?

Зарнивуп поднял глаза от блокнота. Он ожидал другого.

— Ну конечно! — сказал он.

— Как я могу знать, — спросил человек, — что прошлое — не искусственная концепция, изобретенная мною для того, чтобы объяснить несоответствия между моими моментальными физическими ощущениями и состоянием моего сознания?

Зарнивуп оторопело смотрел на человека. Пар поднимался от его сохнущих брюк.

— Вы на все вопросы отвечаете подобным образом? — спросил он.

— Когда я слышу, что говорят люди, я говорю то, что мне приходит на ум сказать. Другого я сказать не могу.

Зафод рассмеялся:

— За это стоит выпить, — сказал он, вынимая из-за пазухи початую бутылку бормотурата.

Зафод приподнялся на матрасе и протянул бутылку правителю Вселенной, который принял ее с благодарностью.

— Твое здоровье, правитель! — воскликнул Зафод. — Так держать!

— Минуточку! — вмешался Зарнивуп. — К вам сюда прилетают люди? На кораблях?

— Мне кажется, что да, — ответил человек. Он передал бутылку Триллиан.

— И они задают вам вопросы, — продолжал Зарнивуп, — просят принять решения? О жизни и смерти, о судьбах миров, об экономике, войнах — обо всем, что творится там, во Вселенной?

— Там? — переспросил человек. — Где — там?

— Там! — Зарнивуп показал на дверь.

— Откуда вам известно, что там что-то есть? — вежливо спросил человек. — Ведь дверь закрыта.

По крыше хижины по-прежнему стучал дождь, но внутри было тепло.

— Вы прекрасно знаете, что там — целая Вселенная! — воскликнул Зарнивуп. — Вы не имеете права пренебрегать своими обязанностями и заявлять, что она не существует!

Зарнивуп возмущался, а правитель Вселенной размышлял.

— Вы слишком самоуверенны, — сказал он наконец. — Я не стал бы доверять выводам человека, который так уверен в том, что Вселенная реальна — если реальность вообще возможна.

Зарнивуп продолжал возмущаться, но уже молча.

— Я принимаю решения, касающиеся моей собственной Вселенной, — продолжал человек. — Моя Вселенная — это то, что видят мои глаза и слышат мои уши. Все остальное — игра воображения.

— Вы вообще ни во что не верите?

Человек пожал плечами и посадил к себе на колени кота.

— Я вас не понимаю, — сказал он.

— Вы не понимаете, что здесь, в этой вашей развалюхе, вы решаете судьбы миллиардов людей? Это просто ужасно! Это чудовищная несправедливость!