XXX

Через несколько дней после высадки в этой гористой местности Артур и Форд вышли на побережье, тянувшееся с юго-запада на северо-восток. Это было побережье, полное грандиозной красоты: глубокие величественные пропасти, головокружительные ледяные пики, фьорды.

Два следующих дня путешественники карабкались по скалам и ледникам, пораженные их красотой.

— Артур! — вдруг заорал Форд.

Подходил к концу второй день. Артур сидел на утесе и глядел, как волны с ревом дробятся о грозные скалы.

— Артур! — снова крикнул Форд.

Артур поглядел туда, откуда ветер доносил отголоски крика Форда.

Форд ушел осмотреть ледник, и Артур нашел его сидящим перед мощной стеной голубого льда. Форд был вне себя от возбуждения и едва обернулся, когда Артур подошел.

— Смотри! — сказал он, — смотри!

Артур посмотрел и увидел мощную стену голубого льда.

— Ну? — сказал он. — Ледник. Сколько я уже таких видел.

— Нет, — возразил Форд. — Ты смотришь на него, но ты не видишь. Смотри!

Форд показывал на что-то глубоко внутри ледника.

Артур всмотрелся, но не увидел ничего, кроме смутных теней.

— Отойди подальше, — настаивал Форд, — и посмотри снова!

Артур отошел назад и посмотрел снова.

— Ничего не вижу, — сказал он, пожав плечами. — А что, собственно, я должен был увидеть?

И тут он увидел.

— Видишь?

Артур увидел.

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но мозг его решил, что сказать ему нечего, и закрыл его. Затем мозг его с головой ушел в попытки осознать то, что сообщали ему глаза, и утратил контроль за ртом, который тотчас же раскрылся снова. Снова захлопывая челюсть, мозг Артура отвлекся от левой руки, которая принялась бесцельно плавать в воздухе. Пару секунд мозг Артура пытался заниматься левой рукой, не упуская из внимания рта, и в то же время пытался осознать то, что скрывалось во льду, и, должно быть, по этой причине ноги Артура подкосились, и он грохнулся наземь.

Причиной всего этого неврологического кризиса был рисунок трещин во льду на глубине примерно полуметра. Если поглядеть на них под нужным углом, они складывались в отчетливые контуры букв инопланетного алфавита, примерно в метр высотой каждая; для тех же, кто, как и Артур, не читал по-магратеански, под буквами во льду покоилось лицо.

Это было лицо старика с тонкими благородными чертами, усталое, но не лишенное доброты.

Это было лицо человека, получившего приз за дизайн побережья, на котором, как им теперь стало доподлинно известно, они находились.