— Святости? Какое отношение к святости имеет приготовление человеческой плоти в котлах со ста галлонами крови?

— Кровь, — ответила она. — Суть жизни. Это был символ, и можно сказать, что любая религия функционирует благодаря механическому использованию социологических символов. Можно также сказать, что религия демонстрирует чувство надежды общества через веру, — она сделала паузу, чтобы улыбнуться. — Кровь — сущность жизни. Разве потребление крови не является универсальным жестом вечности? Святости? Друиды делали это за шестьсот лет до рождения Христа. Вы когда-нибудь слышали о Святом Причастии?

— Ладно, — сказал Фредрик.

Он чувствовал отвращение, усталость. Что подумает представитель фонда, когда ему скажут, кем на самом деле являются ур-локсы? Он пожалел, что вместо этого они не нашли своё унылое, обычное поле для урн.

Мисс Эберле раскрыла ещё фотографии. Одна демонстрировала глубокую яму для приготовления пищи.

— У ур-локсов был особый вкус к человеческому мозгу, приготовленному на медленном огне в черепе. Головы несколько часов парились в собственном соку, после чего их вынимали и разбивали каменными молотками. У них были рабы, обученные исключительно для этой задачи, называемые кок-брегенами, что буквально означает «варщики мозгов». Мозги подавали горячими с кусочками запечённого овсяного пюре.

Теперь желудок Фредрика, казалось, собирался вывернуться наизнанку. Его желчь бурлила.

— А вы слышали о мясных шариках? Что ж, у ур-локсов была своя вариация. Человеческие яички были посыпаны кукурузной мукой и обжарены во фритюре в горшках с кунжутным маслом. У них также было попурри из костного мозга, которое было их любимой закуской. Костный мозг смешивали с перцем и диким луком, кипятили на сковороде до коагуляции и подавали на пшеничных лепёшках. Что-то вроде паштета на тостах. Самое печально известное церемониальное блюдо, приготовляемое для высокопоставленных жриц ур-локсов, называлось «хлеб из чрева». Довольно часто в качестве соуса использовалась сперма.

«Хлеб из чрева», — подумал Фредрик с неприкрытым отвращением.

— Яичники мариновали и нанизывали на открытый огонь. Лёгкие превращали в пюре, тщательно смешивали с дикой малиной и готовили как пудинг. Языки, губы и лицевые мышцы были измельчены, приправлены специями, завёрнуты в человеческую кожу, а затем обжарены в масле до хрустящей корочки. Самая популярная праздничная еда ур-локсов была известна как энтриллус-брок, что означает «рулет из кишок»: рубленый кишечник, завёрнутый в листья лотоса и приготовленный в крови.

Фредрик побледнел, глядя на неё в полной тишине. Во рту у него пересохло, как в пустыне, пока мисс Эберле продолжала своё слишком подробное описание кухни ур-локсов.

— Что касается котлов, то они были доведены до бурного кипения. Отборные органы, такие как печень, селезёнка, почки, погружали в кипящую кровь и регулярно перемешивали. Все большие группы мышц были искусно вырезаны и брошены в чан. Травы и специи добавлялись постепенно, а ближе к концу варки добавлялись и овощи.

«И овощи».

Разум Фредрика на мгновение поплыл в тумане ужасных образов. Он мог представить скотобойни ур-локсов, где людей разделывали на филе, как форель, где брюшные полости систематически очищали от их отборных частей, где перерезали глотки и безжалостно выбрасывали всё это в раскалённые котлы.

«Хлеб из чрева, — подумал он. — Рулет из кишок. Могло ли действительно существовать такое общество? Могли ли духовные верования заставить людей жарить младенцев?»

— Мисс Эберле, — сказал он, стряхивая туман. — Когда прибудет представитель фонда, я думаю, вы могли бы избавить его от этих кулинарных подробностей. Он захочет узнать, почему ур-локские локации важны с археологической точки зрения. Что вы собираетесь ему сказать?

— Правду, — ответила мисс Эберле. — Ур-локсы были обществом, где доминировали женщины. Они считали всю мужскую расу неизбежным злом. Всякий раз, когда ур-локсы рождали ребёнка мужского пола, этот ребёнок без промедления приносился в жертву объекту их верований. Командующие ур-локсов атаковали поселения за пределами с ополчением, полностью состоящим из рабов-мужчин из предыдущих завоеваний.

— В это немного трудно поверить.

— Возможно, вы просто не хотите в это верить. Вы просто не хотите верить, что женщины существовали как социальное превосходство над мужчинами, когда на самом деле таких примеров в истории много.

Это правда было? Фредрик так не думал.

— Как же они это сделали? Как кучка бунтарок-амазонок смогла поработить целые сообщества мужчин?

— Это обоснованный вопрос, профессор, — признала она. — Но, к сожалению, однозначного ответа нет. Как я уже говорила, ур-локсы были ведьмами. Римский реестр изобилует оккультными ссылками на них, и хотя кельты оставили очень мало письменных записей о них, то немногое, что они оставили, документирует всё.

— Ведьмы, вы имеете в виду? Вы говорите мне, что ур-локсы правили территорией тысячу лет, потому что они накладывали чары на людей?

— Я не сама это придумала. Просто почитайте реестры. Согласно записям, ур-локсы ритуально призывали объект своих верований, чтобы усилить их против своих врагов. Но это вряд ли имеет значение. Я не верю в оккультизм, профессор Фредрик. Однако я верю в важность изучения функции ур-локской расы как социологической единицы. Вы должны признать, однако, как мы склонны смеяться над тем, что мы не можем объективно или научно объяснить…

Пока она говорила, он отключился от её слов. Очень медленно образы начали сменять друг друга в голове Фредрика. Он видел крестьян, бегущих в ужасе от грохота копыт, спускающихся теней, высоко поднятых мечей и боевых топоров. Он видел невинных, зарезанных на месте, с обрезанными торсами и отрубленными конечностями, болтающимися вслед за лошадьми и пылью. Огромные лезвия мерцали, вонзаясь в случайную плоть, когда поджигались простые жилища. Он видел, как женщины отрезали головы мужчинам. Он видел младенцев, вырванных из рук визжащих матерей. Красивые сильные женщины спешились среди ужаса, длинные тёмные волосы развевались, как гривы, их тела гибки в боевом облачении. Расчленённые трупы валялись в грязи, когда головы падали в дымящиеся ямы. Хлынула кровь. Крики прокатились по воздуху. Славные ур-локсы приказали рабам с пустыми лицами выпотрошить умирающих и мёртвых. И сквозь чудовищную чёткость изображения профессор Фредрик смог разглядеть лицо одного из этих несчастных слуг.

Это было его собственное лицо.

— И весьма прискорбна тенденция нашего интеллектуализма игнорировать эзотерическое и неясное.

Сознание Фредрика вернулось на поверхность. Его старое сердце замерло, как после испуга, когда изображение исчезло и сменилось блестящими глазами мисс Эберле и её ухмылкой.

— Что с ними случилось? — спросил Фредрик.

Он отхлебнул чай, чтобы отвлечься. Чай был уже холодный.

— Никто не знает наверняка. Подобно майя и тай’ткам, ур-локсы, казалось, исчезли в строго определённой хронологии. Нет никаких доказательств, подтверждающих вероятность военной аннексии или геноцида. Голод или чума также маловероятны. Моё предположение, основанное на номенклатуре их религии, состоит в том, что они, вероятно, исчезли в результате преднамеренного рассредоточения населения.

— Что заставляет вас так думать?

— Простой коннотативный обзор их практики поклонения. Каждый аспект культуры ур-локсов хорошо описан в римских архивных записях. Ур-локсы, как и друиды и индусы, исповедовали религию восхождения. Они рассматривали физическую жизнь как процесс духовного очищения. Более чем вероятно, что ур-локсы сочли, что достигли достаточного духовного уровня чистоты, после чего рассеялись среди внешнего населения в соответствии с предписаниями объекта их веры.

На лице Фредрика расцвело непонимание.

«Объект их веры».

Она использовала этот термин несколько раз, не так ли? Он не хотел спрашивать, но всё же спросил:

— Но что именно было обьектом их веры?

— Согласно римлянам, они называли её Ардат Лил, — сказала она ему, — хотя бесчисленные религиозные системы поклонялись похожему или даже идентичному божеству. Рассмотрим производные от средне-и древнеанглийского: — лок в ур-локсах и — лил в Ардат Лил исходит от «лилок», что примерно переводится как сексуальный дух.

Профессор Фредрик всё ещё не понимал.

Мисс Эберле откинулась на спинку складного стула. Очень тонко, тогда, она, казалось, усмехнулась.

— Ардат Лил была суккубом.