— И никакой помощи от меня.

— Не могла бы ты прекратить? Всё отлично получается, не так ли?

На самом деле так и было. Энн просто не понимала, почему она сама так не считает. Всё работало.

— С тобой всё в порядке?

— Что? — сказала она.

— Ты вдруг побледнела.

Энн попыталась стряхнуть это состояние с себя. Она действительно побледнела.

— Я не знаю, что случилось. Я сейчас приду в себя.

— Ты слишком много работаешь, — предположил Мартин. — Это не удивительно. А потом этот кошмарный сон…

«Кошмарный сон», — подумала она.

Она съёжилась.

— Это сработает — вот увидишь, — сказал Мартин и отхлебнул лагер «Дикий гусь». — Это всё связано со стрессом. Все часы, которые ты тратишь, плюс беспокойство о Мелани, наваливаются на тебя. Гарольд отличный врач. Я знаю кучу профессоров в колледже, которые его посещают. Этот парень творит чудеса.

Но действительно ли это было решением её проблемы? Энн даже не знала, в чём заключались её проблемы. За огромным окном раскинулся город в сияющей тьме. Луна зависла над старой почтой; она казалась розовой. Энн смотрела на неё. Её выпуклая форма и причудливый розовый цвет привлекали её внимание.

— Мама, ты в порядке? — раздался голос Мелани.

Теперь они оба смотрели на неё долгими взглядами.

— Может быть, нам стоит уйти? — сказал Мартин. — Тебе нужно немного отдохнуть.

— Всё хорошо, правда, — пробормотала она. — Как только я что-нибудь съем, я буду в порядке.

Энн пришлось вести себя нормально, но её всё отвлекало. «Подсознательные идеи отношений», как назвал это доктор Гарольд.

«Символизация изображения».

Даже данная обстановка напомнила ей о кошмаре. Стеклянная свеча на столе. Красивые руки официантки, раскладывающей закуски. Мясисто-розовый варёный лосось Мартина, как розовая плоть из сна, которая казалась такой же жутко-розовой, как выпуклая луна за окном. Луна выглядела раздутой, беременной.

Во сне она была беременна. Её живот был огромным и розовым. Потом она увидела лица…

Безликие лица.

— Какой-то парень вчера звонил тебе кучу раз, — сказала Мелани. — Я спросила, чего он хочет, но он не сказал.

Мартин посмотрел вверх.

— Его голос звучал…

— Он звучал жутко, как будто у него была сильная простуда.

Тот самый человек, о котором упоминал Мартин.

— Наверное, это кто-то продаёт подписки на журналы, — попыталась Энн.

Но теперь её любопытство разгоралось. Ей не нравилась мысль о том, что кто-то звонит ей, а она не знает, кто и даже почему.

— Кем бы он ни был, я уверен, что он перезвонит, — заметил Мартин. — Мне самому сейчас немного любопытно.

Энн почувствовала себя немного лучше, когда ей что-то попало в желудок. Её глазированная закуска из утки по-московски была приготовлена ​​идеально, а Мартин поглощал варёного лосося. Но Энн поняла, что её внезапное странное поведение испортило весь вечер. Мелани и Мартин были хорошими притворщиками, но это было видно. Они знали, что что-то не так. И снова Энн изо всех сил пыталась завязать разговор, нормализоваться.

— Я смогу подвозить Мелани в школу практически каждое утро, — сказала она, но сам факт огорчил её.

Мелани уже два года училась в старшей школе, а Энн даже не знала, как это место выглядит. Она даже не знала, где это. Мартин оформлял туда Мелани.

— На следующей неделе, я думаю, я поведу её в один из музеев округа, — сказал Мартин. — Жаль, что ты не сможешь поехать.

Энн не знала, о чём он говорит.

— Музеи?

— Конечно, и некоторые из галерей.

— Я всегда хотела пойти в Национальную галерею, — сказала Мелани.

Это наблюдение заставило Энн почувствовать себя ещё хуже; это была ещё одна вещь, которую она много лет обещала Мелани, но так и не выполнила её. Тем не менее, она не понимала.

— Мартин, как ты можешь отвезти её в центр города? У неё есть школа.

Мартин старался не хмуриться из-за её пренебрежения.

— Сейчас весенние каникулы, Энн. Я напоминал тебе в течение нескольких недель.

Было ли это на самом деле так?

«Боже», — подумала она.

Она вспомнила сейчас. Это совершенно вылетело из её головы.

— Мелани не будет всю неделю в школе, и меня тоже, — сказал Мартин.

«Каникулы, — до неё дошло. — Это было бы идеально».

— Прости, я всё забыла. Мы поедем куда-нибудь втроём.

Мартин смешно посмотрел на неё. У неё не было отпуска уже много лет, и в прошлом, когда бы он ни поднимал эту тему, обычно всё заканчивалось ссорой.

— Ты серьёзно? Тебе дадут неделю выходных просто так?

— Мартин, теперь я одна из них. Я могу отдохнуть, когда захочу, если всё в порядке.

Мартин недоверчиво посмотрел на неё, склонившись над своим лососем.

— Я в это не верю, — усмехнулась Мелани. — Мама берёт отпуск? Это что-то новое.

— Теперь многое изменится, милая, — заверила её Энн.

Мелани была в восторге.

— Я точно не могу в это поверить! Наконец-то я увижу Национальную галерею и Коркоран.

— Поскольку твоя мать сейчас говорит о многом, — добавил Мартин, — может быть, она сможет сделать для тебя ещё лучше? Может, Живерни? Может быть, Лувр?

«Они думают, что я шучу?» — Энн не могла не улыбнуться.

Наконец-то она могла сделать для них что-то, что касалось её.

— Значит, решено, — заявила она. — В эти выходные мы уезжаем в Париж.

Мелани взвизгнула.

— Сначала посоветуйся со своим начальством, — предложил Мартин. — Мы не хотим зря надеяться.

— Разве ты не понимаешь, Мартин? Я теперь сама себе начальство. Это будет здорово. Париж. Мы втроём вместе. Лучшего времени быть не может.

Это было правдой. Это время не могло быть лучше. Но чего Энн Славик тогда не понимала, так это того, что обстоятельства не могли быть и хуже.